"Если у них не было письменной речи, это понятно,- вступил в разговор Одиночка.- Мы, старые земляне, не имели алфавита, но тем не менее у нас был способ сохранять информацию - наши хранители".
- Мы не нашли таких книг, какими привыкли их видеть,- заметил Ясномыслящий.- Здесь могут быть книги, но не в печатной или электронной форме. Мне встретилось в этом городе множество предметов, назначение которых мне непонятно. Вот, например,- он взял со стола небольшой металлический шар,- я видел десятки таких шариков в разных аппартаментах. Что это такое? Для чего они были нужны?
- Ты чувствуешь что-нибудь? Может, от него идут какие-то импульсы? спросил Ля Кониус, обращаясь к Сесиль.
- Нет,- ответила она,- никаких эманации.
- И еще один вопрос,- сказала Марта,- где у них кладбища?
- На этот вопрос может быть сто ответов,- усмехнулся Джон.- А если они были бессмертными?
- Но только до того, как разразился катаклизм! - Марта не была настроена на шутки.
- Может быть, своих мертвых они сжигали, а может, распыляли на отдельные атомы,- продолжал Джон.
- Сесиль, осмотри как-нибудь пригороды, нет ли там мест захоронений,попросил Ясномыслящий.
- И еще мне хотелось бы знать, где заседала администрация этого города. Если они вели отчетность, мы могли бы найти много интересного,- сказала Марта.
- Зачем обществу суперсуществ правительство? - удивилась Сесиль.
Джон вздохнул: - Много вопросов, мало ответов!
- Сесиль, почему бы тебе не воссоздать одного из этих пижонов? Мы бы поговорили с ним и все выяснили,- Ля Кониус весело улыбнулся.
Сесиль не отвечала.
- Лучше будет, если ты изготовишь женщину...
- Я не стала бы этого делать, даже если и могла бы! - отрезала Сесиль.
- Согласен, это была никчемная мысль.- вздохнул Ля Кониус.- Она ведь могла бы захотеть вступить во владение всем этим как законная наследница.
Никто не засмеялся.
А на борту "Паулюса" Одиночка наблюдал за -19 - в северной ее части уже зрело сияние.
ГЛАВА 16
Семья Айбони могла проследить свою родословную только до двенадцатого колена. Это было обычным делом для лучших семей ОПС.
Случались трудные времена, когда семейные связи рвались, не выдерживая тирании огромных расстояний.
Когда корабли с переселенцами летели осваивать новые миры, в их банках данных хранилась жизненно важная для успеха колонизации информация, а не описания генеалогических древ. Таким образом люди теряли свои корни.
Когда Ля Кониус встречал человека, утверждавшего, что он знает 15 поколений своих предков, то принимал это с изрядной долей скептицизма часто эти люди просто лгали.
Айбони всегда гордились своей родословной, семейными традициями и преданьями.
С тех времен, когда первый Айбони порвал контракт с нанимателем и посадил свой корабль на малонаселенной планете только что открытой тигианской системы, Айбони всегда были людьми действия.
Основателем династии Айбони на Тигиане был Франклин, корабельный инженер-металлург. Он поставил свои знания на службу коммерсанту по имени Флетчер, женился на его дочери, которая родила ему Джона и Эверта, и несколько девочек. Джон пошел по стопам отца и усовершенствовал технологию добычи металлов на выжженной поверхности одной из внутренних планет тигианской системы. Именно Джон заложил основу благосостояния семьи. Сын Джона Франклин стал членом тигианского парламента и таким образом основоположником еще одной семейной традиции - традиции правительственной службы.
Другой Джон - Айбони не были большими оригиналами в выборе имен для своих отпрысков, пока отец нынешнего наследника империи Айбони не женился на женщине с другой планеты, которая уговорила его отказаться от устоявшейся традиции и назвать сына Ля Кониусом - расширил финансовую империю до пределов тигианской системы. Добился он этого блестящими нововведениями в металлургии и обеспечил процветание семьи до нынешних времен.
Оглядываясь назад, Ля Кониус должен был с сожалением признать верность поговорки "в семье не без урода". Карбон Айбони подверг состояние семьи огромной опасности, ввязавшись в бессмысленную торговую войну с могущественным Ксантосом. Он кидался в безумные предприятия, в которых не было никакой необходимости, поскольку богатства семьи Айбони вполне хватало для удовлетворения потребностей и притязаний любого члена семьи, но не Карбона, терзаемого чрезмерным честолюбием. По-правде говоря, Ля Кониус восхищался Карбоном, который не побоялся вступить в единоборство с самыми сильными карателями ОПС. Это противостояние в конце концов привело бы его самого и всю семью Айбони на грань финансовой катастрофы, не прострели он себе голову из старинного огнестрельного оружия, называвшегося пистолетом.
Гарвел Айбони, сын Карбона, начал процесс восстановления состояния семьи, и процесс этот длился долго - четыре поколения Айбони участвовали в нем. Другой Франклин, дед Ля Кониуса, оставил его отцу, еще одному Джону, уже здоровую финансовую империю, и именно отец Ля Кониуса, Джон, показал себя самым честолюбивым и самым талантливым из всех Айбони.
Для Ля Кониуса Первого - и последнего, как он любил повторять, потому что не собирался награждать этим именем одного из своих будущих сыновей семья была всем, верность семье - высшей добродетелью.
Быть Айбони значило брать на себя ответственность.
Размышляя в одиночестве в своих капитанских аппартаментах на борту "Паулюса", Ля Кониус уже прикидывал, что могут значить для семьи Айбони сокровища Мертвых Миров. У него не возникало и тени сомнения в том, что он будет самым богатым человеком известной части галактики, если с помощью лучших тигианских адвокатов сможет добиться капитанской доли сокровищ, которые так деловито продолжает воссоздавать наивная Сеснль.
Не было случайностью то, что семья Айбони обладала таким могуществом. Если говорить о везении, то Айбони повезло тогда, когда они сделали привычкой брать себе жен издалека и, таким образом, сохранять гены Айбони достаточно жизнеспособными, чтобы производить потомство, которое сможет добиться самых высоких результатов на любом поприще. То, что он был выше кого бы то ни было, не вызывало у Ля Кониуса никаких сомнений, но он никогда не позволял чувству превосходства брать над собой верх и портить свей обаятельный облик. Айбони всегда умели подойти к людям.
Ля Кониус был достаточно либерален с теми, кого пригласил принять участие в экспедиции к Мертвым Мирам, и никогда не лишит их законной доли прибыли.
Им только придется уяснить, что он уже потратился и что его доля будет гораздо большей. В конце концов, в один прекрасный день он станет главой семьи и взвалит на свои плечи огромную ответственность за судьбу финансово-промышленной империи Айбони, миллионы людей будут зависеть от него как работодателя. Кроме того, от него ожидают продолжения семейной традиции правительственной служба, а соискание должности стоит больших денег. Каждый, кто станет возражать против меньшей доли, должен будет задуматься о будущем, когда ему или ей понадобится благосклонность самого могущественного человека в тигианской системе.
Случались моменты, когда Ля Кониус сожалел об уготованном ему будущем, иногда его страшила огромная ответственность, которая когда-нибудь ляжет на его плечи. Империя - хрупкая структура, зависимая от капризов рынка, социальных перемен и технического прогресса. Для продолжения существования империю необходимо постоянно расширять. Или она растет, или погибает. Третьего не дано. Его задачей станет расширение сети компаний, имеющих вклады семьи Айбони, сети, которая уже сейчас охватывает сотни миров ОПС.
Иногда он чувствовал, что невозможно требовать так много от одного человека, найми он даже самого талантливого финансиста галактики и имей за своей спиной миллиарды. Но, как ни крути, ему придется принимать окончательные решения и нести за них ответственность.
У Ля Кониуса не оставалось другого выбора, кроме как быть выдающимся. Он сознавал, что не был гением, но обладал развитым работоспособным мозгом. Больше всего его страшила перспектива стать еще одним Карбоном Айбони. Он часто молил Бога, чтобы тот не позволил ему запятнать имя семьи.
Но его опасения были беспочвенны. Он был сыном своего отца и внуком своего деда. Всех Айбони отличала способность увидеть свой шанс, ухватиться за него и извлечь максимальную выгоду. Но ни перед одним Айбони никогда не открывались такие возможности, какие плутовка-судьба дала Ля Кониусу Первому - и черт возьми, может быть, не последнему! Только в лице Сесиль Ля Кониус обладал инструментом, способным распространить власть семьи Айбони по всей галактике. С помощью Сесиль он сможет скрутить в бараний рог самонадеянный Ксантос. Но это все мелочи!
Перед его взором маячили более грандиозные видения. Он не станет довольствоваться тем, что наймет Сесиль творить чудеса для компаний Айбони. Он сам, будущий глава семьи, должен стать обладателем этой силы. Одиночка не слишком многословен, но только идиот не мог бы догадаться, что перемены, произошедшие с Сесиль, были результатом облучения на ММ-19, Более того, Ля Кониус был уверен, что Сесиль воспользовалась своим колдовством, чтобы выманить его с ММ-19 до того, как ему представится возможность присоединиться к ней в качестве полноправного члена клуба чародеев. Сначала его терзала мысль, что он упустил свой шанс, но понаблюдав за ММ-19 при помощи оптических приборов, он дважды видел сияние, причем во второй раз оно было более интенсивным.
Одиночка стал для него проблемой номер один. Бюрократы с Ксантоса настояли на том, чтобы всевидящий во имя безопасности имел право накладывать "вето" на решения молодого капитана "Паулюса", но ведь это был его, Ля Кониуса, корабль, его деньги, его экспедиция. Он не станет подвергать опасности других, но как свободный гражданин автономного Тигиана он имеет право подставлять себя любым лучам, не спрашивая ничьего разрешения.
Он запрограммировал силовой генератор одного из катеров так, чтобы тот в любой момент был готов прыгнуть в нужную точку. Поскольку здесь не было правительственных патрулей, которые могли бы оштрафовать его за прыжок в зоне действия гравитационного колодца планеты, ему оставалось только вскочить в катер, задраить люк, нажать на кнопку, и он окажется в 10 тысячах футов над северным полюсом ММ-19 в самом сердце сияния.
Ля Кониус решил не делиться ни с кем своими планами. Вместе со всеми он работал на ММ-3, а в кармане постоянно носил портативный передатчик, соединенный напрямую с бортовым компьютером, который должен был предупредить его о начале сияния.
Когда это случилось, он находился в катере, поднимаясь на орбиту с грузом предметов, отобранных специально для Одиночки, который собирался заняться их исследованием. Ля Кониус услышал пискливый сигнал передатчика, сообщающий о том, что бортовой компьютер зафиксировал предшествующую сиянию активность. Он немедленно нажал на кнопку и сейчас же очутился среди набиравших силу сполохов света. Он намерен был получить максимальную дозу облучения, поэтому открыл люк и вылез наружу, подставив себя леденящему холоду верхних слоев атмосферы. Холод тут же покрыл его тело гусиной кожей, волосы встали дыбом под влиянием атмосферных электрических разрядов. Сияние набрало силу и поползло вверх, полностью окутав его своими буйствующими красками. Ради задуманного дела Ля Кониус, закрыв глаза и стиснув зубы, мужественно переносил и холод, и недостаток воздуха.
Сияние пошло на убыль и мало-помалу прекратилось совсем. Ля Кониус дрожал, задыхался, но не ощущал в себе никаких благотворных изменений. Он попытался проделать что-нибудь из репертуара Сесиль, но у него ничего не вышло. Двигать предметы силой мысли он не мог, а возвратившись на ММ-3, с горечью обнаружил, что не приобрел способности читать чужие мысли. Но Одиночка эту способность еще не утратил.
- Я должен был попытаться,- оправдывался Ля Кониус.
"Мне нужно тебя обследовать",- сказал Одиночка.
- Валяй, но вряд ли ты найдешь какие-нибудь изменения.