Все говорило о том, что день зимнего солнцестояния, словно в насмешку над природой вещей, не будет похож на день вообще. В киммерийских горах стояла густая тьма. Небо было закрыто сплошной серой пеленой; не было видно ни солнца, ни звезд. Только вокруг Бен Морга, чья громада, казалось, протыкала мрачное ненастье небосвода, кружились в бешеном хороводе черные тучи. На земле было немногим радостнее: стоял страшный холод, безжалостно дул сильный северный ветер, поднимая сухой снег и закручивая его в спиралевидные облачка.
Но все это не могло остановить людей, ведомых железной волей к заветной цели.
Ангир держа наготове клинки, осторожно вошел в полумрак громадной пещеры. Обитель Крома была ожидаемо пуста. Боссонец закинул мечи в ножны и обошел вокруг большого камня, установленного в центре. Вот то, к чему он стремился без малого месяц — Алтарь Крома. Надо полагать именно на него упадет первый луч солнца через вон ту громадную дыру, на высоте десяти ярдов.
«Значит, стоять надо примерно где-то здесь…. Будет очень обидно, если пройдя такой долгий путь стать не туда…»
Асассин провел двумя пальцами по глубоко выбитым рунам на монолите и глубоко вздохнул. Похоже, он добрался первым, теперь нужно не дать соперникам, если такие появятся, возможности заполучить Дар. Боссонец скинул с плеча арбалет и снял плащ. Через несколько секунд на арбалетный желоб легла стрела с кованым наконечником. Первый кто сюда сунется, тут же обзаведется стрелой в груди. На таком расстоянии шансов не будет ни у кого!
Гиперборей спрятал свой мешок возле приметного базальтового камня и торопливо зашагал вверх по тропе. Осталось не больше часа до того времени как он обретет дар Крома. А в том, что он его обретет, Сомниум даже не сомневался, Дар просто обязан принадлежать ему! И какая разница, что его дает Кром, бог гнусных киммерийцев. Это все сейчас не важно. Главное, что он явно не какую-то безделицу припас для избранного. Гиперборей был уверен, что дар сделает его непобедимым и тогда его родина сможет смести с лица земли всех врагов, явных и тайных. Сначала прокатится стальной волной армия Гипербореи на юг, до самого Аграпура, возвращая кровавый должок Турану столетиями терзающему рубежи северного королевства. Да так, что волны Вилайета заалелют от туранской крови, а могучие города и плодородные оазисы останутся только в памяти тех жалких недобитых крыс, скрывающихся в пустыне. А потом придет черед и остальных королевств подчиниться железной руке Великой Гипербореи или сгинуть в пламени.
За приятными мыслями северянин незаметно добрался до входа в Обитель Крома. Сомниум наложил на тетиву стрелу и заглянул в пещеру.
Чей-то силуэт возник на фоне серого неба, и стрела тут же сорвалась с арбалета. Гиперборея спасла случайность — кованый наконечник ударил в плечо лука и отлетел к стене. Ангир вполголоса ругнувшись, выхватил мечи. Мрачно глянув на него, Сомниум отбросил сломанный лук и вытянул моргенштерн из-за пояса.
Два воина закружили по пещере, присматриваясь друг к другу. Оба молчали. Да это было, в общем-то, и понятно. Каждый знал, зачем шел, точно так же как знал, что за Даром шел не он один. Разговоры или торг здесь были просто неуместны.
Гиперборей сделал пробный взмах булавой, Ангир плавно передвинулся всего на фут, и шипастое оружие северянина ударило впустую. Ответный выпад боссонца тоже никакого результата не принес — почувствовав знакомое ощущение покалывания в груди, Сомниум отскочил назад. Стоял бы ближе, вороненая сталь снесла бы ему полчерепа.
Ангир понял, что судьба свела его с человеком, у которого был не столь уж часто встречающийся дар чувствовать «дыхание смерти», ибо защититься от такого удара практически невозможно, разве что вовремя отступить. Сомниуму же стало ясно, что достаточно сделать одну ошибку и его противник этим тут же воспользуется. Воины снова закружили по пещере, выискивая слабые места в защите и приноравливаясь к привычкам противника…
Шанго взбираясь вверх, вспоминал события, произошедшие в киммерийской деревушке. Он тогда сразу понял, о ком говорил Конан. О палаче, просидевшем за столом в «Червленом щите» всю схватку. Но палач, это палач — не убийца, а человек закона. Объяснения тому, зачем немедийцу понадобилось убивать столько невинных людей, чернокожий не видел. Впрочем, все это частично сыграло ему на руку, дав возможность сходу придумать подходящую историю. Не будь киммерийцы связаны своими дурацкими обычаями, она могла и сработать. Ну, хоть с миром отпустили.
Без проводника можно было потерять несколько дней, добираясь до Бен Морга, а этого никак нельзя было допустить, так как времени осталось очень мало. Его выручил Дьюрнах, который тем же вечером рассказал, как пройти к горе кратчайшим путем. Тогда же они и расстались — Туног не совсем еще отошел от ран и больше уже ничем Шанго помочь не мог. Чернокожий наемник на прощание подарил киммерийцу свою лошадь, которая в предстоящем походе только бы помешала. А вот Дьюрнах мог облегчить свой путь к родному клану, переложив ношу на выносливое животное.
Через день четверо киммерийцев привели Шанго на границу с кланом Муррохов, и как видел воин, терпеливо дождались, пока он не скроется в сосновом лесу, лежащем на земле соседнего клана. Только потом они отправились назад. Ну а он, Шанго, после небольшого крюка, соответственно двинулся на восток. Шесть дней пути и он здесь, на Бен Морге.
Шанго заскочил в пещеру, когда там вовсю уже шел бой между его давешними знакомцами из «Червленого щита»: черноволосым наемником и гипербореем. Появление нового лица не осталось незамеченным. Оба воина отошли друг от друга на безопасное расстояние, и уставились на чернокожего, искоса наблюдая друг за другом. Шанго кивнул и вытащил из ножен тяжелый меч.
Нинус обернулся и всмотрелся вниз, вдыхая полной грудью леденящий горло воздух. Отсюда казалось видно миль на сорок, не меньше. Видно все огромное Поле Вождей, состоящее из курганов и каменных глыб поставленных стоймя. Палач зло усмехнулся: «Уже скоро, осталось не больше двух часов до рассвета, как-никак сегодня самая длинная ночь в году». Глаза его обратились на восток, где небо уже посерело.
Нинус снова заторопился по тропинке круто уходящей наверх. Видимо здесь частенько сходили лавины и обвалы, в нескольких местах пришлось перепрыгивать узкие расщелины. Так он поступил и при появлении очередной. И перед самым прыжком почувствовал, что нога скользнула по обледенелому камню, и он оттолкнулся слишком слабо. Немедийский палач с трудом уцепился в край обрыва. Колени ударились о скальный выступ, руки судорожно зашарили в поисках опоры. Наконец пальцы нашли достаточно глубокую выемку, почти на самом краю обрыва. Нинус осторожно нашарил ногой вроде бы надежный выступ и оперся на него. «Нергал! Не хватало только подохнуть в конце пути, когда цель рядом, свалившись на дно пропасти!»
Палач одним движением скинул ремень заплечного мешка с плеча. Все его барахло кувыркаясь устремилось вниз. И буквально по дюймам стал выкарабкался из коварной расщелины. Наконец он оказался наверху. «Болтали же что тут несколько тропинок, повезло же мне пойти по самой убитой, ну и ладно. Сейчас это не важно», — Нинус посмотрел снова на восток и плюнул в расщелину. Но тут же заспешил наверх, он потерял и так минут двадцать или двадцать пять.
Тропинка сделала крутой поворот, и палач оказался у входа в пещеру.
— Обитель Крома, так вот ты какая…, — прошептал он и взглядом снова окинул восточный горизонт. Вдруг палач насторожился. Где-то рядом определенно кипела схватка, Нинус приблизился к пещере — точно, где-то внутри…
«Этого не может быть, здесь никого не должно быть!»
Палач выхватил топор и устремился в черный зев. Широкий проход привел его в пещеру, почти круглой формы, причем следов горного инструмента на стенах видно не было. Но палача сейчас интересовали меньше всего тонкости горнорудного дела. Благодаря огромному пролому в стене в пещере было достаточно хорошо видно, как совсем рядом с грубо тесанным камнем, покрытым густо покрытом многочисленными рунами сражаются три человека. Один из них, орудующий тяжелым прямым мечом, был темнокожим. Второй — гиперборей, здесь и думать не надо. Третий — с двумя мечами был темноволос и сероглаз, аквилонец или немедиец.
Возмущение достигло своего апогея и, Нинус заговорил, переходя на крик:
— Какого демона вы уроды тут делаете? Вас не должно злесь быть!
Все трое сражающихся были так удивлены этим заявлением, что опустили оружие и, держась на безопасном расстоянии друг от друга уставились на палача.
— Не много на себя берешь? А ты, стало быть, должен! Считаешь, что мы тут лишние и просто так уйдем, оставив Дар Крома тебе? Да ты в трактире пальцем о палец не ударил, когда мы его валили! А теперь «какого демона», — чернокожий удачно передразнил возмущение немедица.
— Я?! В трактире? Какой дар?
— Да ты что, серый лотос курил, не переставая от самого Бельверуса? — спросил боссонец. — Тот самый Дар, что призрак Торда пообещал, варвара, которого на куски изрубили в таверне Бельверуса. И Дар, что характерно, должен достаться кому-то из нас, и именно сегодня, в день зимнего солнцестояния.
— Торд, вот собака… — прошептал Нинус.
…трех человек они потеряли при переходе через полуразрушенный мост. Багровые щупальца без всплеска взметнулись над маслянистой поверхностью воды и мгновенно утащили под воду три кричащие фигуры. Еще двое угодили ловушку, они не успели даже вскрикнуть, и на их месте остались лишь горстка костей и омерзительно пахнущая лужа.
— Торд, я предупреждал, здесь должны быть еще ловушки.
— Да иди ты к Нергалу, Инбер, я немаленький.
Их осталось всего семеро, из дюжины киммерийцев, спустившихся в подземелья под столицей Немедии.
Тот, кого назвали Инбером, посторонился, пропуская мимо себя собратьев-киммерийцев. Все семь человек, как и канувшие на Серые Равнины пятеро были жрецами Хастура. Одного из позабытых Древнейших Богов, которые тысячелетия назад несли страх, и от одного имени содрогались души людей. Но Древнейшие были вынуждены уйти из этого мира. Древние храмы, сложенные на человеческих костях постепенно разрушались. И только в Киммерии, в трех днях пути от юго-восточной границы с Пограничьем оставался целым Храм Хастура, высеченный прямо в скале. Он помнил лучшее время, когда за одну ночь в его недрах сдирали кожу с сотен человек… сейчас же не больше одного-двух, да и то не каждый день.
Он сам, Инбер, не только мечтал в возвращении Повелителя, но и прикладывал к этому все усилия. После седмицы кровавых пыток, через безумные мучения жертв и агонию, он пробился сквозь пустоту к Своему Повелителю. Пусть его глас был едва слышим, но это был Он. Инбер стоял возле залитого кровью алтаря, и не было прекрасней для него музыки, чем звучащий в голове голос бога. Он словно и не замечали дело рук своих — груды изуродованных тел с выколотыми глазами и отрезанными ушами, со снятой кожей и с отрубленными конечностями. Некоторые куски тел вообще было невозможно определить к кому их отнести, мужчинам или женщинам. Не замечал он и смрада от горящей человечины в жаровнях. Инбер давным-давно привык к этому, привык причинять боль и умело растягивать ее на недели. Любой палач бы позавидовал такому опыту.
Тропинка, вырубленная прямо в породе нещадно извивалась, то и дело ее пересекали глубокие трещины, у которых казалось, вообще не было дна. Но гибель пятерых человек сделала осторожными оставшихся. Инбер хмыкнул.
… Повелитель сообщил главное — указал путь, где надо искать и он, Инбер, отправился на поиски один. Никто больше не поверил в то, что сказал ему Повелитель. И киммериец этому ничуть не удивился, его никто никогда не слушал. Спустя долгие месяцы поисков он смог найти возле Пепельной горы, за северной оконечностью Вилайета полуразрушенный храм. Там, среди вековечной пыли и разрухи, он смог найти свиток, который он неловкого движения был готов рассыпаться в прах. Этот свиток и дал надежду на то, что часть силы Хастура уцелела.
Затем он вернулся в Киммерию. Теперь доказательств хватало даже самым ярым его противникам. Правда, не было похоже на то, что они очень рады его открытиям и находкам. Тем больше было его удивление, когда с ним в Немедию отправились еще одиннадцать жрецов Хастура, в том числе и Верховный жрец Торд, который раньше то и слушать не хотел о возвращении Повелителя.
Долог был путь в Бельверус и мрачные скитания по катакомбам. Но зрелище, открывшееся перед глазами, того стоило. Через обширную сеть катакомб и просто подземных ходов, незнамо кем прорытыми и когда, они прошли в большую пещеру. Потолок усеивали сосульки, у правой стены низвергался вниз небольшой водопад. Киммерийцы же благоговейно смотрели на небольшое сооружение, которое могло быть только храмом. Пламя факелов не смогло осветить все здание, но и этого было достаточно, чтобы нормальный человек почувствовал отвращение и страх, и тут же бросился бежать без оглядки. Чудовищные фигуры, которым не было названия, были высечены на стенах. Да и сами стены обладали какой-то иррациональностью, ломанные линии, чуждые человеческим понятиям правили в этом месте.
Здание не имело даже двери. Был просто проем в темноту. Факелы в руках варваров с трудом разгоняли мрак. За проемом оказалась лестница, прямая, с широкими ступенями, которая через тридцать ярдов закончилась грубо вырубленной комнатой.
Киммерийцы осторожно вошли в нее, вырубленную наверно не менее чем в миле от поверхности мостовых Бельверуса. На небольшом гранитном постаменте, в котором сквозила та же самая иррациональность, что и в облике самого храма, стоял небольшой сундучок, целиком вырезанный из камня. Прошедшие тысячелетия не оставили на нем ни следа. Лишь пыль, непонятно каким образом взявшаяся даже здесь, покрывала его серым саваном.
Инбер откинул крышку, и глаза жрецов уставились внутрь. Там лежал размером с половину кулака кусок тусклого зеленоватого камня, будто выломанный из какого-то монолита мощными ударами молота. Что, в общем-то, и было недалеко от истины. Исходящую от камня мощь почувствовал бы и обычный человек, жрецы же Хастура ощущали энергию буквально кожей.
— Вот он, осколок статуи Хастура, той самой, принесенный им самим из вечного мрака, — прошептал Инбер.
— Мы не должны брать эту вещь, иначе будут нарушены Правила. Осталось всего шесть лет и Древнейшие вернутся! Все пророчества говорят о том, что в поединке между кандидатом Древнейших и Молодых Богов победа будет за нашим человеком — раздался спокойный голос Торда.
— Так какого демона вы все шли за мной?!
— Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Все должно быть по Правилам, и мы тебе не дадим их нарушить.
— Правилам?! О каких Правилах ты мне рассказываешь? У нас есть шанс вернуть Древнейших, не полагаясь на какой-то там поединок. А если пророчества врут, что тогда? Снова забьетесь в крысиную нору на окраине Киммерии ждать еще полторы тысячи лет?
— Пусть так, если суждено…
— Хватит, наслушался про «суждено-несуждено». Отойдите от лестницы!
— Если будет суждено, мы тебя убьем, но с кристаллом не выпустим наверх. Он останется здесь.
— Отойдите, в последний раз говорю!
Жрецы не шелохнулись, надеясь на свое численное превосходство. Каждый из пятерых, а в особенности Торд, знали, что силы мятежного жреца велики, потому и шла их почти дюжина.
Ему противостояли пять человек, причем не те шарлатаны, что наряжаются в усыпанные звездами колпаки и халаты, а мощные сильные маги. Пять пар рук начертали в воздухе перед собой один и тот же магический знак, и стена синего пламени возникла из воздуха, и стала двигаться по направлению к Инберу.
Короткий жест и его кружила мерцающая красным цветом полусфера, огонь беспомощно лизнул края и погас. Ледяные копья помогли так же мало.
Раздался злорадный смех Инбера:
— Что недоучки, не можете меня убить? Да это потому, что я годы странствий не потратил зря. Вы знали про свиток, найденный мною в храме возле Пепельной горы, но я нашел там не только его. Я нашел там книгу с листами из тонкого золота с забытым ныне колдовством.
Инбер внезапно, будто вколачивая сваю, сделал мощный удар кулаком вниз. Воздушная волна отбросила Торда и остальных жрецов на стену. Легкое движение пальцев и киммерийцы захрипели, пытаясь вырваться из невидимой петли скрутившей горла. Невидимая удавка разжалась, и четыре трупа в меховой одежде упали на пол. Остался лишь Торд, беспомощно висящий в воздухе.
— Посмотри мне в глаза Торд.
Хрипевший киммериец пытался отвести взгляд, но от пристального взгляда желтых глаз, которые казалось, читали его насквозь, спасения не было.
Инбер всмотрелся:
— Даже вот как. Вы уже давно замыслили меня убить…как подло. Так вот почему никто со мной не захотел идти к Пепельной горе — надеялись, что я там сгину. А когда вернулся, шли следом за мной, намереваясь убить, едва искомое будет найдено. То-то я удивлялся, зачем тебе столько сопровождающих.
— Тебя все равно убьют!
— На закате ты умрешь Торд. Тебя убьет маленькое и несложное заклинание. Как только солнце сядет за Немедийские горы — ты труп. К жрецам ты не пойдешь, придется рассказать кто ты, тогда пойдет слух о возвращении Древнейших, а ты этого не хочешь. Колдуны с такими как мы давно зареклись дела иметь, Хастур не жалкий демон, ни одному из людей служить не станет. А кроме жрецов и колдунов мне бояться нечего. Только они смогут рассмотреть мой настоящий облик. Каким он будет, не знаю пока и я — найду какого-нибудь прохожего, час работы, снять кожу с головы, несложное заклинание, и его лицо станет моим лицом. Даже наемники-ассассины не возьмут такой контракт, убей не знамо кого, на краю света, да еще и без денег. Кстати о деньгах…
Инбер тщательно проверил карманы мертвых жрецов и Торда.
— Это чтобы я спокойно ехал, не оглядываясь. Найдешь еще каких-нибудь оборванцев, готовых взяться, за что угодно ради опохмела. До меня им не добраться, но исключим саму возможность. Ближайший удачный для ритуала день, день зимнего солнцестояния. Да ты это и сам знаешь. Меньше чем через месяц я буду на Бен Морге, и произведу ритуал Возвращения Хастура, разнесу алтарь в Обители Крома. Так что счастливо оставаться. Путы спадут через час.
Инбер тщательно обернул кристалл в кусок шелка, потом в пушистую шкуру и стоял уже возле лестницы:
— Жаль не увижу, как ты мечешься словно заяц, пытаясь меня остановить за оставшиеся тебе немногие часы. Как и не увижу того, как ты страдаешь от мыслей о том, что дело всей твоей жизни не стоит даже яблочного огрызка. Ладно, поскольку ты мне не чужой, хоть и мразь — держи серебряшку, сними какую-нибудь шлюху, или напейся в ближайшем кабаке, как никак это твой последний день. Прощай.
— Ты не должен вызывать Хастура так рано! Вспомни Свитки Древнейших!
— Да-да…
— Я отомщу тебе!..
Последние слова обездвиженный варвар прокричал уже в спину удаляющегося Инбера.
«Да есть в этом городе нормальные люди, или здесь одни недомерки живут?» — возмутился Инбер, высматривая среди редких прохожих человека примерно одной с ним комплекцией. «Ну что за скотство, сначала Торд предал, теперь не могу найти подходящего человека. Хотя …»
Инбер уставился из темной ниши на проходившего мимо бородатого воина в кольчуге, ведшего за поводья лошадь с полными седельными сумками. Из под плаща, украшенного языком багрового пламени, выглянул топор в ременной петле. Поколебавшись пару секунд Инбер решил, что этот человек ему подойдет: судя по всему это палач, а с людьми этой профессии связываться никто не захочет, плюс он в форме и у него есть топор. Свой варвару пришлось оставить в теле безвестной твари на обратном пути из катакомб. Киммериец оглянулся — никого больше нет, только стук подков о мостовую нарушал тишину.
«Годится» — решил Инбер
Змеящаяся ослепительно белая молния на миг осветила обшарпанные стены переулка и беззвучно ударила в спину палача…
— Отомстил-таки…, — проворчал Нинус. Он ухватил себя за лицо, еле-еле шевельнулись губы, произнося заклинание, и в его руке оказалась маска, сделанная из кожи с головы немедийского палача. На том месте, откуда ее сняли, осталась быстро исчезающая смолянисто-черная пелена. Когда от нее не осталось и следа, удивленные соискатели дара Крома обнаружили, что на них смотрит киммериец, с необычными для этого народа желтыми глазами.
— Задавиться мудями Нергала! — выдохнул в удивлении Шанго, игнорируя взгляды покосившихся на него боссонца и гиперборейца. — Я таки угадал!
— Вы, глупцы хоть поняли, что вас использовали втемную? — продолжил свою речь желтоглазый, — Торд сдох, и с ваших слов, перед смертью отправил вас сюда, за якобы «Даром»! Вот этого я не мог учесть! Что этот старый баран пожертвует собой, и будет надеяться на случай. На то, что кто-то мне помешает в проведении обряда Возвращения Хастура. Ай да мразь!
Киммериец вытащил из кармана кристалл и, сжав его в ладони, тут же без замаха ударил кулаком по невысокой ограде вокруг алтаря. Базальт словно трухлявое дерево осыпался на пол. Затем глянул на зашевелившихся воинов, переваривающих его слова, глухо рассмеялся, пробормотал что-то себе под нос и резко махнул руками в их сторону. От него ударила сильнейшая волна ледяного воздуха, которая сбила его противников с ног и отбросила их прочь на несколько ярдов.
— Нет ну надо же! Вот скотина! Ну и кто из вас остановит меня? Зачем ждать еще шесть лет, если можно Повелителя призвать уже сегодня! Какие Правила?! Мощь Древнейших выше любых правил. Через час Владыка Хастур будет гулять по этим заснеженным пустошам, через день содрогнется весь север, через три дня Старейшие Боги вновь займут свое место над этим миром! Но для начала я вас всех отправлю на Серые равнины. Передайте Торду, что он просчитался, понадеявшись на Случай!
Конан достиг Обители Крома как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек, которого он искал, входит в пещеру. Он не мог ошибаться, очертания скрывшейся фигуры были слишком ему знакомы. Мальчишка сжал зубы и полез наверх — его врага, проклятого ублюдка, ждал час расплаты. У самого входа он сбросил своё снаряжение, оставив только кинжал и копье, которое крепко сжал в руке. В Обитель он проник, стараясь не шуметь, пригнувшись к земле. Ему было хорошо известно, как звук может распространяться в пещерах — в иных местах даже шорох может быть подобен грому.
Конан ясно видел, что происходило в священном месте его народа. Разглядел, помимо ненавистного негодяя, уже знакомого ему Шанго и еще двух незнакомцев, в одном из которых с неприязнью опознал гиперборейца. Хорошо слышал беседу, проходящую на непонятном ему языке. Но все это время двигался по направлению к убийце, которому поклялся отомстить. Задержавшись лишь на мгновение, когда увидел, как тот сдирает со своего лица маску. Конан не поверил своим глазам: чужак, убивший его родичей, оказался сам киммерийцем. Когда колдун закончил свою речь, юный варвар стоял уже ярдах в десяти от него. Мальчишка преодолел их за доли секунды, намереваясь воткнуть короткое копье в спину ублюдку. Его подвела природа пещеры — под его бегущими ногами громко захрустели камни. Инбер резко повернувшись, шутя уклонился от копья и ударом ноги отбросил Конана назад к стене. Тот сильно ударился головой о скальную поверхность и потерял сознание.
Не тратя больше времени, колдун нанес мощный удар по Алтарю, с криком «Хастур!» От глыбы откололся совсем небольшой кусок, но тут же в воздухе возникло круглое окно, или даже Портал, за которым была лишь пустота, да мириады звезд. Но ненадолго. Жрец произнес несколько резких слов, после чего через портал внутрь пещеры потек туман и, повинуясь жесту колдуна, поплыл по воздуху в сторону трех поднявшихся воинов, чьи лица не предвещали обидчику ничего хорошего. Сам же желтоглазый киммериец, словно потеряв интерес к происходящему, повернулся к порталу, немного отошел от него и, широко расставив ноги, принялся распевать заклинания, сопровождая слова жестами рук
Туман очень быстро сгущался, уменьшаясь в размерах и становясь все более плотным. Сначала стал похожим на густой дым, какой бывает, когда сгорают влажные сосновые ветки. Потом на облако плотного серого пепла, что исторгают из себя вулканы, когда гневаются подземные боги. И наконец, превратился в высокое, футов семь, существо, отдаленно напоминающее человека. Оно передвигалось прямо, опираясь на две длинных конечности, сгибающиеся назад. Такие же длинные подобия рук, вместо пальцев оканчивались огромными кинжалоподобными когтями. Тело, угловатое и бесформенное, пропускало свет и в нем проглядывались призрачные очертания внутренних органов. На конусообразной бесшеей голове виднелось три угольно-черных размытых пятна, по-видимому, служившие существу глазами, и темный провал, напоминающий воронку, на месте рта. Не было ни эмоций, ни звуков — чудовище спокойно и бесшумно двигалось к изготовившимся к схватке воителям, а за ним оставался дымный эфемерный след.
Первым на его пути стоял гипербореец. У Сомниума не возникло ни капли страха, ни на секунду он не испытал сомнений, только встал в подходящую боевую стойку и прихватил поудобнее свой моргенштерн. Когда серая тварь приблизилась к нему на расстояние удара, оружие северянина взлетело и, почти без замаха, хлестко, мощно и точно устремилось ей в голову. Казалось, что череп существа, если такой и был, сейчас будет вбит в его тело, а то и разлетится на куски, но не тут-то было. Оно резко, неестественно изогнулось и, будто бы обтекло летящую шипованную сталь, ни на секунду не остановив свое приближение. Удар, не нашедший цели, бросил гиперборея немного вперед, а когда он восстановил равновесие, то обнаружил, что стоит с чудовищем лицом к лицу. Со стороны твари раздался первый звук, шипящий. Из воронки на ее голове в лицо Сомниуму выстрелил то ли пар, то ли порошок. Северянин стал задыхаться, покачиваться, из его ослабевших рук на землю с тяжелым стуком упал моргенштерн. Казалось, гипербореец вообще прекратил понимать, что вокруг него происходит. Существо из тумана не остановилось на достигнутом — махнув своими когтями оно надрезало руки Сомниума чуть выше его локтей, и они превратились в два висящих безвольных отростка. Затем чудовище чуть ли не нежно, как любимого, обняло ослабевшего воина и стало прижимать его к себе. Все крепче и крепче. Стал чувствоваться неприятный запах, тело человека задымилось и начало растворяться; плоть, кости, одежда, кольчуга — все исчезало на глазах. Через десять секунд на месте крепкого мужчины осталась только зловонная куча останков.
Мерзкая тварь переступила через то, что осталось от северянина, и, повернувшись к оставшимся людям, побрела в их сторону так же, как ранее шла к гиперборейцу — тихо, будто безмятежно. Черные пятна, заменяющие ей глаза теперь, казалось, просто сияли, пульсировали тьмой. На тех местах ее тела, которыми она недавно прижималась к погибшему человеку, виднелись постепенно успокаивающиеся бурлящие бугорки.
Шанго и Ангир переглянулись и тут же кивнули друг другу. Им обоим стало ясно, что в одиночку это отвратительное порождение кошмара победить нельзя. Необходима была совместная слаженная и опасная работа. Они почти одновременно сорвались с места и сообща напали на монстра, каждый со своей стороны. Правая рука боссонца размылась в воздухе и отправила в полет несколько метательных ножей. От части летящих клинков существо грациозно и молниеносно уклонилось, но некоторые всё же нашли себе пристанище в его теле. Несколько капель бесцветной жидкости показалось из ран, оттуда повалил редкий сизый дымок, и тварь издала противный свистящий звук, а через мгновение сверкнул и меч чернокожего, прочертив неровную полосу по ее спине.
Началась смертельная игра. Тварь никак не могла сосредоточиться на нападении: пока один воин отвлекал ее, другой тут же наносил очередной удар в ее спину. Несмотря на свою быстроту и силу она не была особенно умна. Видимо идеи о том, что можно немного сменить тактику, обойти свои жертвы, попытаться держать их перед собой, были просто недоступны ее пониманию. В итоге, через некоторое время, взмахи острых когтей уже не были такими быстрыми, зато закаленная сталь, раз за разом все чаще находила свою цель. Из глубоких ран хлестал бесцветный ихор, валили клубья зловонного дыма, но существо все еще достаточно уверенно стояло на своем подобии ног.
Жрец же с отрешенным видом, совершенно не обращая внимания на схватку, происходящую недалеко от него, продолжал напевать свои заклинания:
— Кхьее'ее тс'аярк лкерс Хастур! Йа, йа! Пх’нглуи мглв’нафх Ассатур Ка’йоса! Йа, йа! Тун'груи гуру’нату Кайван уга'уунагр! Йа, йа!
И с каждым словом его голос постепенно становился чуточку громче, а Портал все больше и больше.
Уклонившись от очередного рубящего удара боссонца, серая тварь отмахнулась левой конечностью вслепую, и тот, получив удар прямо в грудь, упал на пол пещеры. Прихрамывая, монстр скользнул к лежащему человеку и поднял левую «ногу» с явной целью раздробить голову Ангира, в очередной раз забыв, что есть еще и вторая жертва. Шанго тут же воспользовался тем, что тварь отвернулась, и нанес глубокий колющий удар, погрузив свой меч почти по рукоять в ее спину. Она издала противный булькающий свист — клинок южанина поразил один из внутренних органов.
Гильдеец перекатился, легко избежав тяжелой серой конечности покачнувшегося чудовища, которое даже будучи раненым, постаралось его прикончить, и, вскочив на ноги, метнул в него свой меч, что держал в правой руке. Тот вонзился в одно из темных пятен на голове неведомого существа. Оно зашаталось, взмахнуло своими подобиями рук, и свалилось на землю, изгибаясь в агонии. Через несколько секунд оно успокоилось навеки, от мертвого тела повалил дым, распространяя вокруг невыносимое зловоние. Тварь начала испаряться прямо на глазах.
Но воины не пожелали наслаждаться этим зрелищем, а подобрав оружие, поспешили к тому, кто все это затеял — желтоглазому киммерийскому колдуну. Шанго и Ангир были уже в нескольких шагах от жреца, когда картина в Портале заставила их остановиться. К зрелищу звезд и пустоты прибавился пейзаж какой-то серой, холодной земли, медленно приближающейся и закрывающей сияние небесных светил. Теперь казалось, что перед ними окно в какой-то другой мир, совершенно иной, чуждый человеческому рассудку. С высоты не менее мили, из него были видны бесконечные орды чудовищ. Шанго как-то, в бытность свою в Стигии, видел горшок наполненный живыми скарабеями — те, находясь в тесноте сосуда, пытались вырваться наружу, копошась, бурля, мешая, топчась и прыгая по телам друг друга. То, что он сейчас лицезрел, разбудило эти воспоминания. Там, внизу, были твари и похожие на ту, с которой люди только что сражались, но они казались совсем безобидными по сравнению с существами еще более отвратительными, мерзкими и огромными, которые двигались рядом с ними.
Внезапно раздался низкий тяжелый звук, будто огромный валун упал с большой высоты.
Лицо колдуна засветилось от счастья:
— Что смертные, хотите узреть Хастура?! Это его поступь!
Тяжелый и низкий звук повторился, но уже гораздо ближе. Зрелище чудовищных орд заслонила огромная тень, в которой постепенно стали проглядываться кошмарные очертания. Теперь Портал с той стороны загораживало Нечто, и это Нечто, судя по всему, очень хотело в этот мир.
Оба воина не сговариваясь, бросились к жрецу, но внезапно послышался резкий шелестящий звук, и через расширяющийся с каждой минутой Портал вылетело громадное щупальце, обогнуло продолжившего свои наговоры жреца и окружило его словно барьером. Серое, слизкое, покрытое бесчисленными наростами, дергающимися в неведомом ритме, с присосками в нижней части, больше похожими на провалы пастей с загнутыми внутрь зубами, сокращающимися и пульсирующими, оно извивалось по полу пещеры, оставляя гадко выглядящие следы. Один рывок чудовищной конечности, подобный взмаху гигантской плети, и воинов отбросило от читающего заклинание жреца. Боссонец выхватил метательный нож, и тотчас бросил его в желтоглазого киммерийца, но щупальце, словно видя летящую сталь, взбугрилось волной и поймало его собой. Спустя мгновение какая-то внутренняя сила выбросила клинок наружу и тот звонко упал на пол, не оставив на слизкой плоти ни малейшего следа.
Портал к этому времени уже достиг десяти ярдов в диаметре, и теперь не только для щупальца имелось место — Нечто страшное заглянуло в этот мир. В провале мелькнул краешек огромной блестящей черной сферы, вот по ней на миг скользнула тонкая пленка и, невольно, стал напрашиваться вывод, который мозг просто отказывался принимать: это был Глаз существа из иной реальности.
Шанго с усилием оторвал взгляд от него и посмотрел на колдуна. Ему еще не доводилось видеть человека, который был бы настолько счастлив. Чернокожий воин вздрогнул, когда услышал рядом непонятный звук. Оказалось, это заскрипел зубами боссонец.
— Есть идеи? — произнес Шанго.
— Никаких. Разве что броситься на меч, — был ответ.
Гигантский Глаз бдительно следил за каждым движением воинов, да и само щупальце казалось, чувствовало их — дергающиеся наросты тянулись по направлению к людям и даже резкий взмах рукой порождал конвульсию всей огромной конечности. Стало ясно, что прорваться к жрецу будет очень сложно, если вообще не невозможно. Хотя если снова напасть вдвоем… может одному из них и повезет.
— Попробуем? — хрипло выкрикнул Шанго.
— Давай, все равно подыхать…
Но как воины не старались, проклятое щупальце не давало им приблизиться даже на ярд. Будь воины втроем, может, и был бы шанс, но их было только двое.
Конан очнулся, морщась от боли в затылке и, услышав страшный шум, с трудом открыл глаза. И с ужасом увидел, то, что творилось у Алтаря. Жрец и убийца его соплеменников громко то ли читал, то ли напевал заклинание, а в его голосе ясно чувствовались нотки триумфа. Прямо около Алтаря висело громадное Око неведомого существа, заглядывающего в этот мир. Гиперборей куда-то делся, а Шанго и второй наемник безуспешно пытались пробиться к колдуну, но странное щупальце, которое Конан даже в диких фантазиях не мог придумать, блокировало любые их попытки достигнуть цели. Удары мечей не приносили никакого ущерба, пробраться, перескочить через такую громадину тоже не получалось. Раз за разом воины отлетали прочь.
Конан вытащил широкий кинжал и крепко сжал его в загорелой руке.
Жрец, наконец, решил, что Портал раскрылся достаточно широко и прокричал:
— Да придет Повелитель! Да придет Хастур Неизрекаемый! Йа, клаха! Хастур! Хастур! Хастур!
Он занес руку с зажатым камнем над Алтарем. Настала решающая минута. Все пространство пещеры заполнили густые токи энергии, не имеющей с реальным миром ничего общего. Стало трудно видеть, тяжело дышать, по всему телу появились неприятные ощущения зуда и покалывания. Время для всех, кто присутствовал в этом месте в этот час, замедлилось. Казалось, что приход Неминуемого уже неизбежен….
Конан бросился к колдуну, игнорируя все неприятные ощущения. Он перепрыгнул щупальце неведомого существа, которое, по-видимому, и знать то о нем не знало, преодолев живой барьер, окружавший его кровного врага и, оттолкнувшись от пола, запрыгнул ему на спину. Левой рукой юноша вцепился в лицо жреца, сдавив пальцы так, что они ногтями порвали кожу мерзавца, а спустя мгновение отточенный киммерийский клинок вонзился тому в горло, распоров его словно бурдюк с водой. Колдун захрипел, в зияющей ране что-то забулькало, ноги его подкосились, и он бешено сотрясаясь, свалился на пол, едва не забрызгав Алтарь своей кровью.
Послышался громогласный, сводящий с ума вой — разочарованное божество явило смертным всю силу своей ярости. Впрочем, совсем скоро он стал еще более громким, немного сменив тональность, и люди, хоть и совсем кратко, познакомились с тем, как может кричать от боли бог: Портал, связывающий миры, внезапно задрожал и за доли секунды закрылся с громовым хлопком, мгновенно отрубив змеящееся щупальце, которое Хастур так и не успел убрать. Судорожные метания чернеющей прямо на глазах отчлененной конечности сбили с ног обоих наемников и отбросили к стене Конана, но уже спустя минуту, останки потусторонней сущности упокоились и застыли мертвой горой смердящей плоти.
Конан, Ангир и Шанго подошли к Алтарю, на котором появились первые пятна солнечного цвета. Наступил Восход.
— Все кончено, — глухо произнес Ангир.
— На сегодня да, — ответил Шанго. Затем, помолчав немного, продолжил: — Помнишь, как этот сын осла с наклеенной физиономией говорил про то, что не хочет ждать шесть лет. Возможно, когда пройдут эти годы, снова повторится то же самое, что и сегодня. И неизвестно, кому будет суждено стать на пути его дружков. Может быть даже ему! — он кивнул на Конана.
— Кто знает… У богов свои правила. Но вообще этот парень считай нас спас.
Асассин подмигнул Конану:
— Молодец, воин.
Все трое, больше не говоря ни слова, вышли из темной пещеры на свежий воздух и стали наблюдать за тем, как над горизонтом поднимается алое ласковое солнце….