Дмитрий Гаврилов
Дар Седовласа
(Примечание: в связи с пожеланием одного издательства устаревшие и "особо сложные" слова в тексте выделены звездочкой, объяснение им дано в скобках после соответствующего абзаца. При печати авторский комментарий выносится в нижний колонтитул страницы)
Часть первая. ЧЕРНЫЙ ВОЛХВ
ПРОЛОГ
Велико поле Волотово, достопамятно его требище* - груда Велесу, богу мудрому, богу древнему да черному. Сто шагов налево - Гостомыслов холм покат. Сто шагов направо - Буривой лежит здесь, князь, не шелохнется. Ныне поле то быльем поросло, а в прежние времена, всякий словен, что сбирался в дальний путь, сворачивал сюда принести дань Водчему да Стражу троп.
(* - место, где приносились жертвы, требуемые богу)
На восток, где встает солнце красное, из самого Господина Великого Новогорода по дороге на вятичи шел перехожий люд - кто с овном, кто с буренкой, кто с иной требою. И не раз пролилась жертвенная кровь у груды каменной. Стояла та зловещая скала на перекрестке алатырем, да издревле утратила она свою изначальную белизну. Мирные требы нес купец да варяг кровь бычачью принимал навий бог во исполнение справедливого суда и праведной мести.
(* - навий бог - "хтонический", бог Нижнего мира, отец и пастырь мертвых)
День шел на убыль. Усталое светило, завершая привычный бег, неумолимо клонилось за виднокрай. Кровавые не греющие лучи, точно прощаясь, скользнули по одинокой скале, и ее длинная тень накрыла человека, застывшего при жертвеннике.
... Ругивлад наполнил каменную чашу до краев, теперь все его помыслы были посвящены одной заветной цели. Алатырь медленно впитывал жизненную влагу: багровую, ярую, дымящуюся на холодном воздухе Серпеня. По телу пробежала дрожь. Бледный, как мел, он преклонил колени и зашептал:
- К суду Твоему и помощи Твоей прибегаю, Великий! Не дай свершиться беззаконию, не дай Кривде осилить Правду! Помоги мне, Владыка путей... Век служить тебе стану!
Только вымолвил, слышит:
- Карр!
Волхв быстро обернулся, вскочил. Рядом с капищем высилось толстое да кривое ореховое дерево - человек задрал голову, с риском вывихнуть шею. Огромный, черный, как смоль, ворон, наблюдал за ним с вершины.
- Никак, услыхал меня, Навий бог?! - обрадовался Ругивлад, - Никак, самого Велеса посланник?!
Он хотел подойти, но птица, тяжело махнув крылами, сама спустилась на ветку пониже.
Ворон, и впрямь, не прост. Клюв у него железный, ноги медные, глаз огнем горит, не простым огнем, колдовским.
- Кар! - снова молвила вещая птица и сверкнула оком - Каррр...! Обидчик твой, словен, далеко ныне, и справиться с ним не просто будет.
- Где ж искать его, супостата!? Не откажи в милости, мудрый Ворон!? Ты - всем птицам старший брат ...
Ворон повернул голову и зыркнул другим глазом. Промолчал. Но человек не в первый раз прибегал к волшебству и ведал, требуется спросить трижды:
- Где найти подлого убийцу! Как сыскать его!
- Каррр... Ныне путь твой лежит в Киев-град! Там судьбу обретешь, коли не глуп, а дураком уродился - голову потеряешь! Каррр...! Там все узнаешь! ... А теперь ступай, волхв, отсюда, не мешкая, больно жертва твоя хороша... Что дальше будет - не для очей смертного...
- Спасибо на верном слове! И поклон хозяину твоему! - отозвался Ругивлад и, махнув на прощание, скорым шагом двинулся прочь.
"Пожалуй, я еще успею к закрытию застав," - решил словен. Он-то помнил, завтра в Славне его будет ждать старый приятель, сотоварищ самого Дюка Волынянина, что собирается в Киявию. Хотя кошель Ругивлада оказался пуст, герой не сомневался - быстрая, как чайка, и стойкая на самых страшных речных водоворотах лодья вскоре примет его на борт. Времена нынче пошли неспокойные, а клинок и вещее слово ценились теперь превыше злата, как иной талан.
"Уж мы вьем, вьем бороду
У Велеса на поле...
Завиваем бороду
У Влеса да на широком..."
- Будет с кем путь коротать, - вздохнул он.
"У Велеса да на широком,
Да на ниве раздольной,
Да на горе покатой..."
- доносилась издалече милая сердцу песня жнецов.
Ведь не даром скотий бог учил пращуров землю-мать пахать да злаки сеять, да солому жать на полях страдных. Потому и ставили селяне ужинистый сноп в жилище, потому и чтили Велеса как Отца Божьего.
ГЛАВА 1. ДАР СЕДОВЛАСА
- Где старшой?
- А сам кто будешь? - откликнулся новгородец и недоверчиво посмотрел на хлопца сверху вниз.
- Я-то? А с той деревни и буду! - был ему ответ. Белобрысый щуплый пацан кивнул в сторону холма, где и в самом деле виднелось какое-то селение.
- Зачем тебе? - удивился мужик.
- У вас - корабь, у нас - быки, - пояснил малец. - Староста прислал.
- И то верно. Гляди! Вона Фредлав... - указал новгородец.
Паренек проследил за его рукой...
- Ага!
На пригорке стояли двое. Первый - среднего росту, бородатый, варяг* в богатом кафтане да с лихо заломленной шапкой.
(* Варяги - наемники, телохранители, что сопровождали купцов в заморских странствиях, а подчас и сами водили караваны, разбогатев. В то же время летописные варяги - общее имя прибалтийских славянских племен, произошедшее от названия племени варингов (варнов, варинов), селившихся на юге Ютландии, на землях Мекленбурга. Варины упомянуты Тацитом (1 век. н.э.). По-видимому сами варинги немало ходили морем ("вар"- вода).
Внимание мальчика приковал второй. Высокий, с сажень, еще молодой мужчина, слегка сутулый, как это часто бывает среди долговязых. Одежда из черной кожи неизвестного зверя очень шла к бледному небритому лицу. Платье дополняли столь же черный плащ и широкий пояс. Пластины, отливающие металлом, крепились на груди и плечах, превращая одёжу в доспех. Но, главное, меч! Меч с три, а то и все три с половиной локтя был под стать фигуре воина и придавал ей зловещий вид.
- Ну и жердь! - хмыкнул мальчишка.
- Сопли подотри, мужиченка! - ответил новгородец, - То не Фредлав. Наш старшой - который ладный да ухватистый. А этот мрачный - то не наш, чужак, одним словом.