Вот клинок вятича взлетел. Сверкнул молнией. С шипением рухнул вниз. Он почти уж достал словена, но тот ловко отскочил в сторону. Уклонился от разящего железа и нанес ответный удар.
Зловещее острие метнулось к приоткрывшейся на миг груди. Звякнуло. Хорт не менее ловко отразил выпад шитом, и снова ринулся вперед.
Он успевал дважды взмахнуть коротким оружием. Первый раз, рассекал воздух, второй раз - натыкался на меч противника. Рука отяжелела. Все чаще и чаще вятич опускал щит, все сильнее и яростней были удары чужака.
Хорт сделал молниеносный выпад. Его короткий клинок чиркнул по пластинам Ругивладовой куртки, не причинив, однако, словену никакого вреда. Наконец, вятич потерял терпение. Он отшвырнул бесполезную защиту, изрубленную до неузнаваемости, и постарался достать искушенного словена неуловимым финтом.
Но Ругивлад парировал, да так, что в руках у Хорта остался обломок. Чешуя на груди расползлась. Воин яростно выругался.
- Есть! - крикнул воевода, прекращая схватку.
Вянтича спасла ладная кольчуга. Но она была рассечена от плеча до живота. Второй удар, будь это настоящий бой, стоил бы Хорту жизни. Со слюнявых губ его срывалось клокотание. Словен, напротив, казался свеж, точно и не вступал в схватку.
- Как станем ратиться? - произнес он ритуальной фразу, и поглядел на третьего - верзилу.
- Давай-ка на кулаках! - ответил тот, срывая войлочную рубаху.
- Пока стоят на ногах! - провозгласил воевода.
- Я из тебя дух вышибу! - пообещал вятич.
Толпа радостно загудела, предвкушая потеху.
Противник разоблачился по пояс. Плотное, масивное тело, которое и красивым-то не назовешь. Толстые, словно бревна, руки, а бедра не уже плеч. Он сутулился, но даже тогда казался повыше долговязого словена. Эдакая неуклюжесть при всем избытке веса была обманчива. По опыту кулачного боя Ругивлад знал, что хотя такой боец и не слишком полагается на удары ногами, он необычайно вынослив и могуч.
Ольга надула шеки. Да, чужак не бугрился мышцами. Сухощавый, если не тощий, он явно проигрывал вятичу в силе. Хотя, девушке не нравились толстяки, но продолговатые мускулы словена особого впечатления не производили.
Вдох. Противник медленно, но уверенно двинулся вперед.
Выдох. Два удара - в душу! По микиткам!
- Да, это скала - не человек! Не дыши!
Вянтич постарался сгрести Ругивлада, полностью используя преимущество в весе.
Не тут-то было. Вдох! Словен уклонился, обтекая бойца, извиваясь, ускользая от смертельного захвата.
Выдох! Раскачным ударом, заваливая кулак, скручивая корпус, он достал великана в подвяз*, и снова выскользнул, точно водица. Не дыши!
(* в подвяз - удар в живот)
Невозмутимый противник изменил себе. Дождавшись, когда чужак ринется в атаку, он встретил его прямым, молниеносным выпадом в грудь. Ругивлад отлетел, едва удержавшись на ногах.
Зрители неистово и восторженно закричали, подбадривая своего.
Пропусти словен еще такой удар - растянулся бы на земле. Противник бил без предварительного замаха. Вдох! Выдох! Не дыши! Завалить же бугая почти невозможно.
Вдох. Сделал рывок под удар противника, скручивая плечо по косой вниз. Тут же, на выдохе, слевой неожиданно вмазал богатырю по виску, окровавив кулак.
- Совсем другое дело! Не дыши!
Когда уходил, едва не получил локтем. Размашистый скол - это конец!
Теперь удары следовали один за другим, со свистом они расскекали морозный воздух. С потной кожи валил пар да стекал вонючий пот. Хриплое дыхание разозленного вятича заглушало крики зевак. Словен уходил шатуном, он маялся, заваливаясь то вправо, то влево. Всем казалось - чуть-чуть, и Ругивлад не сдюжит. Но чужаку везло, и он держался на ногах. Стонали отбитые бока. После косого на поражение гудело в ухе. Из рассеченной брови глаз заливала соленая жижа, она стекала по усам на подбородок, но, липкая, не падала наземь, а скользила на кадык..
Вдох! Собравшись, Ругивлад высоко и резко вывел колено. Противник всей тушей устремился на увертливого чужака - теперь не уйдет! Выдох! Словен быстрее тура ринулся навстречу, вкладывая в удар все силы. вятич высился уж настолько близко, что риска провалиться не было. Брык с притопом ошарашил богатыря, отбросил далеко назад. Он потерял равновесие, закачался, ловя пустоту руками и тяжело грянулся наземь.
Подоспевший словен протянул павшему руку. Зрители оценили его шаг дружными криками:
- Хвала победителю! Победителю слава!
И словен мог поклясться богами - Ольга была не последней в этом восторженном гаме!
Проигравший нехотя принял ладонь и с трудом поднялся, оглядывая горожан. Странно! Никто не винил его. Напротив, воевода приветливо стукнул богатыря по плечу, мол, такие, брат, дела.
Умение побило силу.
- Ты ранен!? - испуганно воскликнула Ольга, подбежав к словену, Погоди! Я сейчас! - она приложила к мокрому от едкого пота и крови лбу белый платок.
Материя тут же впитала и то, и другое.
- Пустяки! Бывало хуже! Само пройдет! - но прикосновение было самым приятным.
Пальцами другой руки девушка ненароком гладила его непокорные жесткие волосы. Грязные капельки устремились по запястью и достигли локотка. Разбитыми пухлыми губами словен умудрился провести по ее мягкой коже. Там осталась кровавая полоска.
- Несчастный! - укоризненно бросила Ольга, - И кому нужно это геройство?!
- Мне? - улыбнулся Ругивлад.
* * *
Время шло своим чередом. По первому снегу Станимир велел народу собраться на поля, да каждой бабе принесть горшок с печной золой. Все было в точности исполнено. И шел старый волхв по полю, да сыпал он золу по ветру, приговаривая:
- Свята земля наша! Носишь ты нас, кормишь и поишь! Отдохни на зиму! Роди много и обильно! Храни тебя Радигош!
И следом ступали жены, повторяя верные слова, славя Великую Мать.
А как ударил первый мороз - развели средь колодезной площади огнище из соломы. Станимир заставлял детишек босыми прыгать сквозь языки пламени.
- Агу, Агу, Агуня! Коснись ноги! Храни от враги! Абы ноженькам тепло было, абы Мара не трогала! Агу, Агу, Агуня! - ягал волхв.
Затем он и сам проходил сквозь огонь, завершая очищение в Костре-Кострыне. И пока живет человек - в нем горит пламя Огнебога!...
Кот, вел себя, как последний распутник, улучшая местную породу. Зверь раздобрел, к зиме поменял мех, что впрочем не мешало пушистому хищнику разорять беличьи гнезда, гонять зайцев, потрошить тетеревов и задирать уже одним царственным видом дворовых псов.
Ругивлад в суматохе дел стал реже гостить у жупана. Первое время Ольга прощала иноземцу, смешно сказать, такое невнимание к себе, но ничто не длится вечно. Этот слепец, по ее мнению, не видел или делал вид, что не замечает весьма откровенных взглядов девушки.