Здесь молодому волхву пришлось крепко призадуматься. Ольга не понимала его, тогда как мастера, помогавшие словену в работах, безо всяких способностей к ведовству, находили общий язык. Да будет с ними Сварог! Наверное, это происходило только потому, что чужеземец давал за меру более привычный предмет, не желая и слушать "на глазок пристрелямши". Один раз Ругивлад использовал длину шага, отмерив ее веревкой, в другой - за нее приняли стрелу жупана.
Девушка любовалась кусочками стекла. Ему почему-то стало жаль Ольгу, хотя все женщины одинаково склонны к безделушкам, и она не составляла никакого исключения. Словен пообещал тут же заменить ставни в тереме жупана на прозрачное чудо. Он сдержал слово, впрочем, мальчишки через несколько дней всё равно разбили диковинку вдребезги и растащили по частям, чтобы с благоговением хранить. Девицы в этом озорстве не отставали от пацанов.
Вскоре, также не без удивления для себя, молодой волхв выяснил, что те руны, коими пишут на севере, не во всем похожи на знаки вятичей. Девушка ведала их начертание, и тут же показала символы словену, выводя ножом прямо на земле:
- Лишь немногие читают руны, единицы задумываются над их вторым, истинным, колдовским смыслом. Сама я мало знаю об этом. На старинном оружии ранее писали рунами, ведая тайну волшебного знака, но мы ныне лишь перерисовываем. Поэтому они и не столь действенны, - объяснила девушка, как могла.
Вообще, вятичи с завидной методичностью пользовались многим, чего не понимали. А разве это удивительно?
- Да, ты меня не слушаешь?!
- Разве?
Почувствовав прямой и точный взгляд немигающих зеленых глаз, направленный в переносицу, она смутилась. Сегодня Ольга была еще прекрасней, чем вчера, может, из-за того, что сердилась, но Ругивлад отметил для себя это необъяснимое явление. Он никогда не интересовался человеческой природой, предпочитая иметь дело с чем-то более простым, что в случае ошибки не кричало от боли. И вот попался в самые крепкие силки, самый сладкий плен, когда волей-неволей надо постичь секрет своего очаровательного мучителя.
-... И были знаки эти даны нам Велесом, и каждый прежде знал их имена. Но со временем люди утратили истинный смысл, они назвали руны вновь. Лишь немногим открывают тайны древние черты и резы...
Резы! "Руна - это рана твоя, это рана и на теле божьем. Сто раз подумай, прежде чем нанести ее, но тысячу раз подумай - прежде чем стереть!" - так учили волхвы Арконы.
- Откуда ты знаешь? - поразился словен.
- Глупости, - сказала Ольга, довольная, однако, таким замечанием, Бабушка сказывала... К тому же ты - способный ученик!
- У меня единственный и неповторимый учитель.
Девушка холодно улыбнулась, но сделала вид, что пропустила лесть мимо ушей.
- К чему это ты?
- Да так, просто у тебя очень древнее, звучное и красивое имя, Оля.
- Глупый, ты просто очень много и совсем непонятно думаешь! - она указала на широкий непокорный лоб словена.
- Ты считаешь, Ругивлад холоден и безразличен?
- Я ничего не ...
И он старался изо всех сил подавить в себе тот небывалый прилив нежности, какой может быть только у ребенка к матери, и у мужчины к любимой.
Первые в здешних землях песочные часы пришлось подарить дочери жупана, все последующие, впрочем, тоже не отличались точностью. В минуты уединения сердце Ругивлада билось слишком медленно, а когда мастерскую, это подобие палаты мер и весов, посещала Ольга - в висках стучало неистово, и рассудок ничего не мог поделать. Словен проклинал все на свете, но похоже, лукавил. Он ждал - вот-вот войдет! Он желал, чтобы она пришла. И Ольга не заставляла ждать.
- Неужели, это боги подарили мне встречу с Тобой? Кто же еще, если при одной мысли о девушке я оживаю, а все плохое, злое, мрачное отступает... И можно вздохнуть свободно, полной грудью?! Вновь и вновь радоваться всему, что есть на Белом Свете!
Увы, люди часто исчезают внезапно и бесследно, уходят те, кого искренне и безумно любишь. Жаль, что осознание этого настигает оставшихся слишком поздно. И с каждым таким расставанием уходит жизнь, надежда, и черствеет душа, меркнет свет.
Счет времени вели по солнцу, и даже когда светило скрывалось за тучами, внутри каждого жителя лесной страны тикал изумительный маятник, который не давал сбоев. Воинов учили чуять с малолетства.
Но вот, как-то раз затеял Волах беседу, неспроста затеял, хитрый воевода.
Речь тогда зашла о прежних походах вятичей за славой да златом. И бывалый воин не столько рассказал, сколько спел свою историю. Песнь была откровенно груба и безыскусна:
За горизонт дорога моя, путь тернист и долог.
Храбрых новая манит земля, и первым среди них Волах.
Мне двадцать, я ловок и силен. Чего еще парню надо?
Смел, удачлив, крепок в седле... И Карин любимая рядом.
"Ты молод, Волах, и никому на родине не известен...
Если ж смел - иди в ту страну" - сказал отец невесты
"Славу честным клинком добудь, меч твердой рукой согрей!
Коль стрелу не получишь в грудь - будет Карин твоей.
Сотня лучших ушла в поход. Годы у них впереди!
Да Велес всех к себе призовет, вернется только один.
Вот поле, в нем высокий лен, всем травам трава.
Тот лен луной посеребрен, и воина голова.
Тайной окутана гибель бойцов - ирий принял души,
Кто остался не прячет лица и тайны покров нарушит.
Нас вел жупана первый сын, парня звали Ольгер.
Он Лихо лесное шутя победил, но сбился отряд с дороги.
Вдруг, враги со всех сторон подло на вендов напали,
И кровь лилась из ран ручьем, но побили немало тварей.
Уж половина сотни легла, и за нею - восемь,
Но Волаха не достала стрела, и нечисть мира просит.
"Чтобы представить вас королю, свое откройте имя,
Сложите у входа в замок броню- всех, как гостей, он примет.
Хозяин щедр и справедлив, златом одарит героев.