Волах Ольгеру говорит: "Что-то он мирно настроен?
Но кто над врагом твоим царит, тот сам, не иначе, ворог.
С ним я хлеба не преломлю. Знаться с врагом не стану...
Заклятием в цепи нас закуют, коль имена узнают...
Мы славно бились и год минул, как вышли в этот поход.
Не верь врагу, он силой не взял, поэтому нагло врет... "
Усмешка мелькнула в густой бороде: "Что жизнь пред судьбой и роком?
Но если вернемся, слыть тебе, Волах, плохим пророком... !"
"Я- Ольгер, это - бесстрашный Дир. Кто о Йоне не слышал?... "
В крепость сорок вошло вслед за ним, да ни один не вышел.
За горизонтом лежит та земля, но двери - на запорах.
Лишь одного отпустила она, и это был Волах.
Вернулся Волах на землю отцов - Карин в живых уж нет.
Ему говорят: "Ваш поход длился десять лет... !"
Для тебя, Волах-герой, Время, как год, пронеслось,
Ну а милой, желанной твоей долг исполнить пришлось...
В Карин жупана сын второй влюблен без памяти был,
Он Владухом звался. Пять лет прошло - и руку ей предложил.
Не сгинет гордый вендов род... Не радуйтесь, враги!
Чудную дочь на свет Карин на гибель вам родит!
Рассказ мой близится к концу. Я мертвой не судья,
И Волю к Жизни никому переступить нельзя.
Не тронул ни яд, ни клинок, ни огонь и моря соленый шквал.
Лишь треклятое волшебство убило меня наповал.
"Прими, как есть! Таков удел!" - явился Радигош,
"Другую женщину возьми, хоть счастья не найдешь!"
- Черный пепел Карин был развеян ветрами - Ольге не вышло и года. Может, потому я и люблю Олю, как дочь. Но у меня своя семья! Я выполнил волю жрецов и завет Сварожича!
- Неподходящее имя - Карин! Так назвав девочку, волхвы заранее определили ей судьбу. Карна - богиня скорби. Странное вершат боги в мире этом, - согласился с ним словен.
Он прикинул, и оказалось, что Ольге девятнадцать.
- Говорят, была одна женка в Ромейской земле. Она своего мужика ждала не десяток весен, а целых двадцать. Врут, наверное. Нет такой бабы, чтобы двадцать лет без мужика обходилась. Ровно столько же было и моей Карин, когда мы расстались - угадал Волах его мысли, - Но еще я тебе вот что скажу. Всех женщин можно разделить просто. Есть откровенные дуры. Есть гулящие. Есть такие, к которым не приведите боги попасть под сапожок, и есть особенные, таких мало. Это не мешает той, кого мы, пьяные от любви, наивно превозносим и называем ладой, превратиться либо в стерву, либо в дуру.
- Но это, также, не мешает дурам и стервам поумнеть, а шлюхам насытиться, - возразил Ругивлад.
- Долго же будешь ждать. Мой тебе совет - выбирай дуру или шлюху, и оставь даже мысль о дочери жупана!
"Ага! Вот, стало быть, ты о чем!?" - смекнул молодой волхв.
- Вы друг другу - не пара, - продолжал воевода, - Мало ли других...? Так ты всегда останешься умным в сравнении с дурой, и не умрешь от внезапного предательства гулящей девки, ибо знаешь, кто она есть на самом деле.
- Но отдать ее Дороху? - сквозь зубы прошипел словен.
- Хотя этот молокосос и злит меня, их брак укрепит единство племени. Жупан Домагоща породнится с главою глав Буревидом! Будет помощь против печенегов да киян.
Дорох! Словен живо представил чернявого, гладко выбритого, на манер киянина, соперника. Ну, нет! Только не этот! Буревидова отпрыска побаивались, и порой ему спускали с рук вольности, за которые другого парня высекли бы прилюдно.
- Брак сделает ее несчастной! Волах! Это желание главы? Да! Это он прислал тебя говорить?
Старый витязь отвернулся.
- Никакой помощи вы не получите - разве не ясно! - попытался убедить он воеводу, - Кто собирал с вятичей дань в угоду Киеву? Буревид! А разве вас победили хоть раз в открытом бою? Что-то не слышал об этом. Нет! Ни Олег, ни Святослав, ни Владимир. Все они договаривались с "главою глав"!
- Худой мир лучше доброй войны, - возразил ему Волах.
- Владимир хитер и опасен. Если какая-то мысль, даже самая невероятная вдруг запала ему - горы свернет, да не своими руками. Ныне киевский князь собирает земли. Он не полезет в ваши леса, хватило и прошлого похода. Ему неохота вновь грязь на болотах месить. Но вот печенега натравит - и никуда не денетесь, пойдете Киеву на поклон.
- Все равно. Что такое счастье девицы рядом с благополучием рода? упрямствовал воевода.
- А сказал, "не чаешь в ней души"?!
- И еще раз повторю. Ты бы лучше к Медведихе погляделся. Вот хозяйка, так хозяйка! Стара?
- Ну и шутки! Она ж меня раздавит. Да и мужика своего все еще ждет, и ждать будет, думаю, до смерти, не в пример некоторым. Несчастная она баба.
Он живо представил ее себе, высокую, с пухлыми ручищами, румяную, раскрасневшуюся на морозе. Такая, как говорится, коня на скаку остановит... Да, что коня? Неспроста Медведихой кличут.
- Вам, молодым, худышек подавай... Вон, Млада - еще не так толста, и глаз на тебя положила, - подначивал словена Волах.
То была единственная подруга Ольги, и даже какая-то отдаленная родня. Но глупа, ох и глупа девица! Смешливая да говорливая не в меру. И что такое это "не толста еще" в сравнении с гибким станом дочери жупана?