Эллинг, где стояло судно Ганнунга, был пуст. Полуприкрытые Морские врата передразнивали ее, насмехаясь неуемной яркостью воды.
Подошел патрульный. Дахут завопила ему:
- Где северяне?
Он остановился, пристально на нее посмотрел и спросил:
- Зачем они нужны тебе, мальчик?
- Нужны! Где?
Он пожал плечами.
- Полагаю на пути туда, куда надумали плыть. Они уезжали в ужасной спешке, до первых лучей солнца, когда створки едва приоткрылись. Я и мои друзья подумали, что они наверно попали в переделку. Но мы не получали приказа их задерживать, да и они не выглядели, будто побывали в драке и несут награбленное - только вещи - но вот капитан, я сроду не видывал человека, настолько потерявшего терпение. Когда рассвело, я забрался на стену, чтобы посмотреть, так они гребли, как на гоночной яхте. Теперь они должно быть за много лье отсюда. Что тебя так опечалило?
Дахут взвизгнула и отвернулась от него. Изумленная Форсквилис рассматривала неряшливую фигуру, постучавшую в ее дверь. Наконец узнала.
- Иди за мной, - сказала она. Они пошли в скрипторий. Там она резко спросила. - Какого черта ты делаешь в это время?
- Ты должна мне помочь, - сказала Дахут охрипшим голосом. - Мы с тобой можем поднять шторм, ведь так? Или создать морское чудовище, или хоть что-то, что потопило бы корабль вероломных негодяев.
- Кого? Зачем?
- Тех скандинавов, что были в порту.
- А что они сделали?
- Я хочу их смерти, - сказала ей Дахут. - Я хочу, чтоб они оказались на дне среди угрей. Пусть их голые души вечно плавают в глубинах.
- Почему?
Дахут топнула ногой.
- Меня жестоко обманули. Меня, твою сестру. Разве этого недостаточно?
- Нет, - ответила Форсквилис, - к тому же я не уверена, смогли бы мы теперь хоть бризу приказать дуть. Что произошло?
Брызнули слезы ярости.
- Почему я должна тебе рассказывать? - крикнула Дахут. - Я сама о себе позабочусь.
Она двинулась к выходу.
- Подожди, - произнесла Форсквилис. - Сядь, отдохни, перекуси, и поговорим.
- Нет. Никогда. Больше никогда. - Дахут вышла. Форсквилис еще несколько минут смотрела ей вслед.
Дома Дахут что-то промямлила про то, что искала совета богов в ночном бдении в Заброшенном Замке. То же самое она говорила и раньше. Никто не ответил, только выполнили ее приказания.
Долгая горячая ванна хорошо размягчила кожу. Она вышла, оделась, посла, попила. После удалилась в свою комнату, заперла дверь и уселась за письменными принадлежностями, - медник не станет отказываться ни от одной отброшенной мелкой монеты, - сочинять письмо, которое запечатают и отнесут Будику.
IV
Давным-давно, когда он и мир еще были молоды, Ниалл выходил из Темира под вечер священного пира, чтобы доверительно поговорить о ведении войны, затеянной им за границей. Но то было как раз перед Белтейном; плавание должно быть открытым и вероломным, против римлян в Галлии; рядом были друид Нимайн Мак-Эйдо и ученый поэт Лейдхенн Мак-Бархедо. Завтрашним днем был Имболк. Нимайн умер, а Лейдхенн вернулся в Муму, отомстив своими сатирами за убийство сына. Ниаллу было неизвестно, что тот собирался предпринять. Знал лишь, что выполнять задуманное нужно ему одному.
С приближенным к нему капитаном, худым и седым Вайлом Мак-Карбри, он взял путь на север между фортом Грейни и Наклонными Рвами, и, как в старину, пошел вниз. Четверо охранников пешком шли сзади, вне пределов слышимости. Час был поздний, темный, ветер свистел над сумрачными лугами и голыми лесами. Рваный дым валил из соломенных крыш разбросанных хижин. Там, где двери в них были открыты, в глубине сиял огонь; в эту ночь настроение должно было быть хорошее, ведь Бригит на своей белой корове колесила по стране, чтобы ее благословить. С наползающими сумерками путникам вдвойне казалось, что они оторваны от мира.
- Так все в полной готовности, дорогой? - спросил Ниалл.
- Все, - сказал ему Вайл. - Готовый корабль стоит в Клон Таруи. Это прочное судно, и я сам присматривал за строителями, когда этой зимой они доводили его до совершенства. Команда поторопится туда сразу после праздников; когда ты приедешь, вес будут в твоем распоряжении. Запасы у нас хорошие, к тому же есть золото, которое ты предоставил. Остается лишь ждать доброты морского люда, чтобы плавание было быстрым и спокойным.
Ниалл кивнул. Вопрос он задал больше для начала беседы, чем из каких-то сомнений.
- Завтра богам принесут такие жертвы, которые настроят их на нужный лад, - ответил он.
Вайл не мог не отозваться:
- Если б я еще знал, зачем мы едем!
- О том, что люди не знают, они и проболтаться не смогут, - сурово ответил Ниалл. - Чтобы большинство из вас держали за зубами то, что я вам снова и снова рассказывал.
- Так и будет, хозяин.
- Повтори.
- Вы вождь, который хочет изучить, какие перспективы для вас существуют в торговле с галлами. Ниалл - имя достаточно распространенное для того, чтобы не возбуждать у римлян подозрение, хотя они в любом случае мало знают об Эриу. Но мы должны помнить, нельзя давать огласку тому, что вы - Ниалл Девяти Заложников, король и завоеватель. В Гезокрибат мы приехали в такую раннюю пору, чтобы опередить всех конкурентов. Там мы ждем, живя за счет нашего золота, пока вы отправитесь в глубь страны, порасспрашивать местных жителей.
- На это может уйти месяц, а то и больше, - напомнил Ниалл. Наслаждайтесь времяпровождением, но вам запрещено говорить что-либо еще даже между собой, без разницы, сколько вы выпили.
- Снова вам говорю, дорогой господин, вам не следует ходить одному, забеспокоился Вайл. - Это опасно. Это не пристало вашему достоинству.
- А я и раньше тебе говорил, что если ворвусь во главе вооруженного отряда, то римляне спросят, почему. Они запросто могут это запретить и схватить нас для допроса. Тогда как, если я уплыву тихо, это их успокоит. Они примут меня за варварского простака и не подумают даже, какой вред может нанести одинокий путник.
Вайл вздохнул и закрыл рот. В конце концов, Ниалл уже ездил таким образом, чтобы встретить его в Британии. А что до того, какой вред замышлял король, так это должно быть интересно только Ису; и о мести вождя нельзя было подумать без содрогания.
Они зашагали дальше. Сгущались сумерки.
- Не пора ли нам возвращаться, хозяин? - спросил Вайл.
- Нет пока, - ответил Ниалл. - Я надеюсь на знамение.
Перед ним маячила дубовая роща, он хорошо ее помнил. Неожиданно оттуда взмыла птица. Ниалл остановился. Суставы на древке копья побелели; дыхание со свистом вырывалось между зубов.
Но то был не филин, летавший в несвойственную ему вечернюю пору. Это был ворон, неестественно запоздалый для своего вида, и огромный. Птица трижды прокружила над древком копья Ниалла, прежде чем повернула и захлопала крыльями в сторону юга. Ниалл потряс над головой оружием.
- Это в самом деле знак, в самом деле! - закричал он. Он был вне себя от счастья. Вайл и охрана тайно сделали знаки от неудачи. Несколько человек были рады на грани ночи увидеть Морригу.