- Да, какой-то чудак, скатившийся к нам на дно с последней ступеньки общественной лестницы. И знаете, за сколько я продал? За тридцать серебряных монеток. Иудина цена за последний призрак благополучия. Право, это удачнейшая коммерция за всю мою жизнь. Теперь я гуляю...
Он один из немногих знал мое настоящее имя и был настолько деликатен, что никогда не произносил его вслух.
- За эти деньги я приобрел вот что; вино и...-он повертел перед глазами флакончик с белым порошком.-Кокаин! До утра мне хватит. Не хотите ли?
Я удивился. Такая щедрость, даже расточительность в отношении наркотика для него необычна.
- Надо бы вам бросить это дело,-сказал я и отвел его руку.
- Напротив! Сейчас по всем статьям, моральным и медицинским, я имею право нюхать сколько влезет. Не спорьте. Сейчас объясню. Видите ли, я по профессии врач. Ну, да вы знаете. Говорят, был способным лекарем когда-то. Пока не завербовался в армию Соединенных Штатов и не уехал во Вьетнам. Там тоже лечил. Но больше лечился сам-от собственной совести. Если бы я не научился успокаиваться наркотиками, то пустил бы себе пулю в лоб там, во Вьетнаме. Очень уж все это было мерзко и грязно... Ну ладно, наплевать. Так вот, я врач. И полгода назад совершил важное медицинское открытие-обнаружил у себя рак печени.
- Ну, знаете, Эдди!.. Слишком мрачная шутка для дня рождения. Стоило нюхать кокаин, чтобы потом так шутить!
При свете керосиновой лампы Эдди казался мертвецки желтым, и мне стало не по себе.
- Какие там шутки, сеньор мой приятель! Это трезвый взгляд на вещи, хотя я и под хмельком, Я ведь не трус и умею смотреть правде в глаза. Словом, опухоль уже дала метастазы. Еще какой-нибудь месяц, ну два от силы-и я не смогу выползать из берлоги на поиски героина. А вот это будет уже настоящая трагедия. Увезут в больницу для бедняков... Нет, такой оборот мне не подходит. Если мы не можем умереть на чьих-то любящих руках, мы должны погибать на ногах. По крайней мере, как двуногое разумное существо, а не как пресмыкающееся...
Он бережно насыпал порошок на кисть левой руки у большого пальца, втянул ноздрями и блаженно зажмурился.
- Вот я и продал свое имущество - на черта мне оно? И теперь богат! И даже намерен сделать вам, Гарри, ценный подарок. Нет, я серьезно. Ведь вы хороший парень и были мне ближайшим соседом, территориально и по духу. Вот только вы не нюхаете... Ну и правильно. Так выпейте хоть,
Мы выпили. Я смотрел на Ящерицу с уважением.
Передо мной сидел слабый, но по-своему мужественный и гордый человек.
- Знаете что,-сказал он.-Я заметил, конечно, что вы не в ладах с полицией. Недаром вы шарахаетесь, если сюда забредет синий мундир. Не знаю, на какой почве вы с ними разошлись, И знать не хочу, любопытство не входит в список моих пороков. Так вот. У вас есть какие-нибудь документы? Паспорт или что-нибудь в этом роде?
У меня сохранились паспорт и диплом, хотя и сильно подмоченные водой во время бегства из лаборатории.
Я вынул их и показал Ящерице-ему можно было.
-Отлично!-похвалил Эдди.-Предлагаю поменяться. Вот мой паспорт, а вот и врачебный диплом. Обратите внимание, они ничем не подмочены. Документы чистые, как у настоящего человека. Хотите? Я даже ничего не прошу в придачу.
- Но зачем?
- Как зачем? Если не ошибаюсь, вы что-то смыслите в медицине? Ну вот вы и станете доктором Эдвардом Беллингемом, к которому полиция не имеет никаких претензий. А некий...-он заглянул в мои документы,-некий инженер Георгий Багрово, так вы русский!-этот неугодный полиции инженер умирает... от рака или от чего другого.
Только теперь до меня дошло, какую великодушную мену он предлагает. Флетчер не может найти меня живого, и это его, вероятно, очень беспокоит. Флетчер будет рад, узнав о смерти бывшего сотрудника, и мне это развяжет руки. Вернувшийся из Вьетнама американский врач может жить без опасений-конечно, не в столице и не в Санта-Доре. Я говорю, что этот Эдди Ящерица был замечательным парнем. Впрочем, тогда я его еще не до конца понимал.
- Фотографии надо поменять,-деловито бормотал Эдди, рассматривая документы.-Это пустяки, здесь есть хорошие специалисты, они могли бы служить даже в тайной полиции, если бы небыли порядочными людьми. Вы доверяете мне эти бумаги? Тогда выпьем еще.
- Ничего не выйдет, Эдди,-сказал я и выпил.- Я против. Вам будет плохо с моими бумагами.
- Вот уж это не ваше дело. Да пейте еще, вино хорошее.
Он принялся болтать о пустяках, возбужденный кокаином, был оживлен и остроумен. Я смотрел и раздумывал, шутил он насчет болезни или нет. Смертельно больному так шутить вряд ли под силу.
А он скоро собрался уходить.
- Куда вы пойдете ночью, в дождь! Нет, не отпущу!-возразил я.-Ночуйте у меня, устроимся какнибудь.
- Мне все равно не уснуть, только вас буду беспокоить,-он показал флакончик.-Дождь стихает. Пойду поброжу у реки. Я всегда любил реку. Мудрая и веселая штука-как жизнь. Прощайте, Гарри... пока вы Гарри, ха! Утром забегу с документами.
Я загасил лампу и лег, все думая об Эдди. Уснул лишь под утро.
А когда проснулся, мв моей соломенной подушке лежали документы врача Эдварда Беллингема. С моей фотографией.
Целый день просидел дома, ожидая, что Эдди еще зайдет. Но он не зашел и на второй день. И на третий. И только через неделю газетная заметка объяснила мне, куда он ушел одмёня в то утро. В отделе происшествий сообщалось, что некий инжелер Георгий Багров покончил жизнь самоубийством, бросившись под поезд... Личность удалось установить только по документам... Причина самоубийства-алоупотребление наркотиками и тяжелое неизлечимое заболевание.
Я долго ходил, по краю кладбища, пока не нашел холмик с табличкой: Георгий Багров... В тот же вечер уехал из Сан-Гвидо.
Но была еще одна услуга, оказанная беднягой Эдди, хотя он и не знал о ней. Спустя два с лишним месяца, когда я уже почти привык к имени Беллингема, устроился сельским врачом в одной из провинций, меня посетил шустрый сеньор из провинциальной адвокатской конторы. Он сообщил, что доктор Эдвард Беллингем получил наследство в виде двенадцати тысяч американских долларов, которые и может получить, предъявив документы в банке главного города провинции. Оказалось, что у Эдди был двоюродный брат в Бразилии, весьма состоятельный судовладелец. Перед смертью он вспомнил о непутевом родственнике и выделил завещанием в пользу Эдди сумму, на которую бедняга мог бы купить целый ящик наркотиков.
Так покойный помог мне окончательно встать на ноги. С его именем, его дипломом и его деньгами я приехал сюда, на индейскую территорию. Быстро освоился, выстроил больницу и даже хотел как-нибудь дать знать о себе Аните. Но тут газеты сообщили о ее замужестве... Нет, она все сделала правильно. Если ее не убедило мое последнее письмо, то известие о самоубийстве Багрова окончательно отрезало прошлое... А я снова взялся за "Вериту".
Глава 13.
Слейн откинулся на спинку кресла и хлопнул себя ладонями по коленям.
- Ну, Гарри! Твоя история-готовый приключенческий сюжет! Чертовски жаль, что о тебе нельзя написать! Да, но что намерен делать ты здесь с "Веритой"? Исследовать святыни, погребенные в душе одноглазого контрабандиста?
- Что намерен делать?-Доктор встал, прикурил, заходил по комнате. Слейн невольно залюбовался другом. По-молодому стройный человек, с обветренным лицом, темно-русыми, слегка вьющимися волосами с проседью, смотрел на журналиста и торжествующе улыбался. В сжатом кулаке дымила сигарета,-Что намерен делать? Джо, сидеть здесь тихонько и тратить деньги покойного-значило бы покориться Флетчеру и прочим мерзавцам из их банды. Значило бы предать еще и самого себя. Нет, я еще скажу свое последнее слово Флетчеру! Вернее, он скажет. Надеюсь, что слово будет для него действительно последним. Не для того я все это пережил, чтобы забиться потом в нору, как трусливый койот. Я еще тряхну их, Джо! Здорово тряхну, один-всю шайку! Смотреть телепередачи я и не собирался, мачта на вершине предназначена для передачи "импульсов правды", как их назвал Флетчер. Время, проведенное в горах, не потеряно зря. Я нашел, как увеличить угол излучения, импульсы можно посылать во все стороны сразу, на 360 градусов. И еще мне удалось модулировать импульсы на обычные радиоволны. Поселок Кхассаро, у которого мы находимся, расположен почти в центре страны. Отсюда радиоволны, несущие на своей "спине" импульсы, долетят невидимками до самых границ республики, проникнут через ограды, стены, черепные коробки и заставят всех-понимаешь, Джо, всех! От миллионера до уборщика улиц!-говорить только правду! Как на исповеди, только надежнее.
- Можешь считать меня фанатиком, Джо. Но каждый человек, если он Человек, должен за что-то уважать cебя. Иначе-как ему жить? А я еще не рассчитался с Флетчером за негра Джексона, за Хосе, за потерянную Аниту, за себя! Это будет моя месть и месть всех, кого обманывали веками! Рухнет все, что держится благодаря подлости, демагогии, лицемерию,-рухнет власть флетчеров! Та правда, которую взяли на вооружение друзья Хосе Бланке,-все равно что индейские ножи против артиллерии!
Слейн решился вставить слово:
- Не знаю, в своем ли ты уме, Гарри. Говорят, сумасшедшие иногда выдумывают сногсшибательные штуки... Мне страшно поверить! Ты хочешь взорвать мир и равновесие человеческих отношений! Сотворить одну правду для всех! Но так никогда не было! Так не может быть!.. Ведь могучие двигатели жизни-торговля, политика-они не могут существовать без лжи!
- В наше время-да. Но наше время не должно продолжаться вечно.
- И что же? Проследи всю историю человечества...
- Ты хочешь сказать, что тысячи лет человек врет? Слейн поднял брови.и развел руками.
- Увы, мой друг! И чем дальше, тем изощреннее. Прогресс в этой области весьма ощутим.
- Это закономерно. Люди были слабы духом. Доисторические неандертальцы жевали особые коренья, чтобы приготовить из них хмельной напиток. Современные заводы производят крепчайший, "лучший в мире" виски. И то и другое-чтобы уйти от неустроенности и грязи, от лжи. Уйти хоть на время. Хоть как-нибудь, даже зная, что это глупо и не принесет добра. Да, пороки совершенствуются. Но должны ли они жить вечно? Ты говоришь, история. Но всегда находились отважные, зовущие к правде! И благодаря им человек не превратился в зверя!
- И все-таки это безумие! Внезапная правда приведет к кровопролитиям и унесет больше жизней, чем водородная бомба!
- Водородная бомба оставляет после себя отравленную пустыню, где невозможна жизнь. Взрыв правды оставит обновленный мир, мир добра.
- Погоди, послушай, Гарри!-замахал руками журналист.-Ну а ты? Ты сам? Ведь сразу влипнешь как муха, попав под свои же импульсы! Первому встречному выложишь все об этой хитрой машине, где она находится и что она за штука. И кто знает, понравится ли тому первому встречному твоя затея. Her уж, я бы что-нибудь выдумал, чтобы только глядеть на эту карусель вселенской правды, а самому бы помалкивать.
- Да, я начал разработку Индивидуального экрана, излучающего своеобразные антиимпульсы...