от себя, выползающую из черной норы в тени утеса, - наиболее отвратительная фигура, когда-либо виденная им, более ужасная, чем можно вообразить себе в кошмарном сне. Она была похожа на паука, но размером превосходила огромных хищников и была страшнее их из-за ужасных, не знающих жалости глаз. Те глаза, которые он считал побежденными, отступившими, теперь снова горели злым огнем, выступая из отвратительной головы. У нее были большие рога, а за короткой стеблеобразной шеей огромное раздувшееся туловище, большой мешок, раскачивающийся между ногами. Туловище было черным, а нижняя часть живота, бледная и светящаяся, издавала зловоние. Ее ноги были согнуты, с большими узловатыми суставами высоко за спиной, а из спины, как стальные копья, торчала щетина. Каждая нога оканчивалась ногтем.
Протянув свое мягкое хлюпающее тело и согнутые ноги сквозь внешний выход их логова, она двинулась с ужасающей скоростью, быстро передвигая ноги, а ниогда прыгая. Она оказалась между Сэмом и его хозяином. То ли она не заметила Сэма, то ли избегала его, как носителя огня, но она сосредоточила свое внимание лишь на одной добыче - Фродо, лишившегося своего фиала и не подозревавшего об опасности. Он бежал быстро, но Шелоб была быстрее, и в несколько шагов она догнала его.
Сэм, задыхаясь, собрал все свои силы.
-- Назад! - закричал он. - Оглянитесь, хозяин! Я... но тут крик его прервался.
Длинная тощая рука зажала ему рот, другая сжала горло, а что-то обвилось вокруг его ног. Застигнуый врасплох, он оказался в руках противника.
-- Поймали его! - свистел Голлум ему на ухо. - Наконец, моя прелесть, мы поймали его, да, отвратительного хоббита. Мы поймали этого. Она возьмет другого. О да, Шелоб возьмет его, не Смеагол: он обещал, он совсем не причинит вреда хозяину. Но он поймал тебя, тебя, отвратительного грязного маленького хоббита! - он плюнул Сэму на шею.
Ярость от этого предательства, отчаяние от задержки в то время, как хозяин находится в смертельной опасности, придали Сэму такую силу, какой Голлум никак не ожидал от этого мделительного глупого хоббита - таким он считал Сэма. Сам Голлум не смог бы вырваться так быстро и яростно; рука его соскользнула со рта Сэма, Сэм попытался освободиться от второй руки, сжимавшей горло. Меч он по-прежнему держал в правой руке, а левой за плеть нес посох Фарамира. В отчаянии он пытался ударить своего врага. Но Голлум был слишком проворен. Протянув длинную правую руку он схватил Сэма за запястье; пальцы его были как тиски; медленно и безжалостно сгибал он руку, пока с криком боли Сэм не выпустил меч, который упал на землю; и все это время вторая рука Голлума все крепче сжимала Сэму горло.
Тогда Сэм использовал последнюю хитрость. Изо всей силы он отшатнулся и прочно встал на ноги; затем неожиданно оттолкнулся и прыгнул ногами вперед.
Не ожидавший этого, Голлум упал, и Сэм оказался на нем. Послышался резкий свист, и на мгновение рука Голума выпустила горло Сэма. Но пальцы его еще сжимали правую руку Сэма. Но пальцы эти ослабли. Сэм рванулся вперед и встал, затем быстро повернулся направо, выворачивая запястье, которое сжимал Голлум. Подняв в левой руке посох, он изо всех сил опустил его на протянутую руку Голлума чуть ниже локтя.
244
С криком Голлум выпустил его руку. Тут Сэм набросился на него; не перекладывая посох, он нанес им жестокий удар. Быстро, как змея, Голлум скользнул в сторону, и удар, нацеленный ему в голову, пришелся по спине. Посох треснул и сломался. Это было слишком для Голлума. Его старая игра заключалась в том, чтобы хватать сзади. И редко она ему не удавалась. Но на этот раз, обманутый злобой, он допустил ошибку позволил себе заговорить, прежде чем обе его руки сомкнулись на шее жертвы. Его прекрасный план не удался, все расстроилось, когда во тьме так неожиданно вспыхнул этот проклятый свет. Такая борьба не для него. Сэм нащупал на земле свой меч и поднял его. Голлум закричал и большими прыжками, как лягушка, побежал прочь на четвереньках; прежде, чем Сэм смог догнать его, он исчез, с поразительной скоростью убежав к туннелю.
Сэм с мечом в руке бежал за ним, но Голлум исчез. Сэм стоял пеед темным отверстием, и в лицо его било зловоние. И тут Сэм вспомнил о Фродо и о чудовище. Он повернулся и отчаянно побежал по тропе, зовя хозяина по имени. Он опоздал. В этой части замысел Голлума удался.
Глава x
ВЫБОР МАСТЕРА СЭМВАЙСА.
Фродо лежал на земле лицом вверх, а чудовище наклонилось над ним, настолько занятое своей жертвой, что не обращало внимания на Сэма и его крики, пока он не оказался рядом. Подбежав, Сэм увидел, что Фродо связан паутиной от лодыжек до плеч, и чудовище передними лапами потащило его тело прочь.
Рядом с Фродо на земле, там, где он выпал из его ослабевших рук, лежал, блестя эльфийский меч. Сэм не останавливался, чтобы подумать о том, что он делает и делает ли он это от храбрости, верности или гнева. С криком прыгнул он вперед и схватил в левую руку меч хозяина. Потом сделал выпад. Более яростной атаки не видели даже в свирепом мире диких зверей, когда отчаянное маленькое существо, вооруженное лишь слабыми зубами, бросается на башню из рогов и шкуры, стоящую над павшей подругой.
Обеспокоенная его криком, Шелоб устремила на него свой злобный взгляд. Но прежде чем она успела сообразить что-то, на нее обрушилась ярость, более страшная, чем все, с чем она встречалась за бесчисленные годы, - сияющий меч ударил ее по ноге и отсек ноготь. Сэм прыгнул под арку ее ноги и вторым ударом дотянулся до грозди глаз на ее опущенной голове. Один большой глаз потемнел.
Теперь это ничтожное создание оказалось под нею, вне досягаемости ее страшного жала или когтей. Обширное брюхо со своим отвратительным свечением раскачивалось над ним, а зловоние чуть не сбило его с ног. Ярость удержала его и позволила ему нанести еще один удар. Прежде чем она успела схватить его, раздавить, задушить его вместе с его дерзкой храбростью, он с отчаянной силой ударил ее блестящим эльфийским
245
мечом.
Но Шелоб не была похожа на драконов: на теле ее, кроме глаз, не было мягких мест. Ее древняя шкура была шишковатой, но с каждым годом становилась все толще. Меч ударился об нее с силой, но эти отвратительные складки нельзя было пробить человеку, даже если сталь меча выплавлена эльфами или гномами, а мечом владела рука самого Берена или Турина. Она закричала от удара и обрушила свой живот на голову Сэма. Яд брызнул из образовавшейся раны. Расставив ноги, она снова ударила животом. Но Сэм устоял на ногах, держа поднятый меч обеими руками, отражая удары этой падающей крыши; и вот Шелоб, со всей своей ужасной силой, большей, чем сила самого великого воина, сама нанесла себе страшный удар. Меч глубоко вонзился в ее тело, и Сэм был отброшен на землю.
Никогда не испытывала Шелоб подобной боли, даже представить себе не могла, что такая боль существует. Ни один самый смелый солдат древнего Гондора, ни одни самый свирепый орк, пойманный в ловушку, не касался мечом ее тела. Дрожь пробежала по ней. Снова поднявшись, дергаясь от боли, она на корчащихся и подгибающихся ногах конвульсивно прыгнула в сторону.
Сэм упал на колени рядом с головой Фродо, он почти потерял сознание от зловония, руки его все еще сжимали рукоять меча. И сквозь дымку, застилающую ему глаза, он смутно видел лицо Фродо; упрямо пополз он к хозяину, борясь с обмороком. Сэм медленно поднял голову и увидел Шелоб всего в нескольких шагах от себя; она смотрела на него, из ее клюва тянулась ниточка ядовитой слюны, зеленая густая жидкость текла из ее раненного глаза. Ее содрогающийся живот лежал на земле, ноги ее дрожали, как будто она собирала силы для нового прыжка.
Сэм скорчился, глядя на нее, и видя в ее глазах свою смерть. И тут в голову ему пришла мысль, как будто чей-то отдаленный голос подсказал ее. Левой рукой он проворно порылся у себя на груди и нашел то, что искал - фиал Галадриэли, казавшийся таким холодным, твердым и надежным в этом призрачном мире ужаса.
-- Галадриэль! - слабо произнес он и услышал голоса, далекие, но ясные: голоса эльфов, идущих под звездами в любимых лесах Удела, музыку эльфов, раздававшуюся в Зале Огня в доме Элронда.
Гилтониэль и Элберет!
Язык его освободился, и он закричал на языке, которого никогда не знал:
А Элберет Гилтониэль,
О монел палан-дириель,
Оле каллон си дингурутос!
А тире ни Фанулиос!
С этими словами он встал на ноги, и он снова был хоббитом Сэмвайсом, сыном Хэмфаста.
-- Ну, иди, падаль! - закричал он. - Ты ранила моего хозяина, тварь, и ты поплатишься за это. Мы уйдем, но вначале мы посчитаемся с тобой. Иди и снова попробуй это!
И как будто его неукротимый дух передал свою энергию фиалу, Звездный Сосуд белым факелом засверкал в его руке. Он сиял, как звезда на небесном склоне, пронзающая темный воздух своим невыносимым светом. Никогда подобный ужас неба не горел перед лицом Шелоб. Лучи его проникали в ее израненную голову и жгли мучительной болью, ужасное влияние света распространялось от глаза к глазу. Она осела назад, дергая в
246
воздухе передними лапами, она ничего не видела из-за яркого света, мозг ее бился в агонии. Отвернув искалеченную голову, она откатилась назад и начала ползти, шаг за шагом, к отверстию в темном утесе.
Сэм шел за ней. Он шатался, как пьяный, но шел за ней. И Шелоб струсила наконец, признала свое поражение, сВежилась и побежала. Добравшись до отверстия, она протиснулась в него, оставляя след зелено-желтой слизи, прежде чем Сэм смог нанести последний удар по ее дергающимся ногам. И тут Сэм упал на землю.
Шелоб ушла. В этом сказании ничего не говорится о ней больше. Возможно, она залегла в логове, лелея свою злобу и ничтожество, и долгие годы тьмы залечили ее раненные глаза, пока снова она не была способна нападать на свои жертвы в ущельях Гор Тени.
Сэм остался один. Когда вечер Неназываемой Земли спустился на место битвы, он устало подполз к хозяину.
-- Хозяин, дорогой хозяин! - сказал Сэм и долго прислушивался в напрасном ожидании.
Тогда как можно быстрее он перерезал путы и прижался ухом к груди и рту Фродо, но не услышал даже слабого звука ударов сердца, ни следа. Он растирал руки и ноги хозяина, притронулся ко лбу, но все было холодное.
-- Фродо, мастер Фродо! - звал он. - Не оставляйте меня одного. Ваш Сэм зовет вас. Не уходите туда, куда я не могу за вами последовать! Проснитесь, мастер Фродо! О проснитесь, Фродо, мой дорогой! Проснитесь!
Потом его охватил гнев, он в ярости бегал вокруг тела своего хозяина, ударял воздух, разбрасывал камни и выкрикивал проклятия. Вскоре он вернулся и, наклонившись, посмотрел на бездыханное и бледное лицо Фродо. И вдруг он понял, что видит то, что открылось ему когда-то в зеркале Галадриэль в Лориене: Фродо с бледным лицом крепко спит под большим темным утесом.
-- Он умер! - сказал Сэм. - Он не спит, он умер!
И когда он произнес это, его слова, казалось, привели в действие яд: лицо Фродо показалось ему бледно-зеленым.
Черное отчаяние овладело им, Сэм склонился к земле, набросил на голову капюшон - ночь закрыла его сердце, и больше он ничего не чувствовал.
Когда наконец чернота прошла, Сэм огляделся: все вокруг него было покрыто тенью. Сколько минут или часов прошло, он не мог сказать. Он находился на том же самом месте, и хозяин лежал рядом с ним мертвый. Горы не обрушились, и земля не покрылась руинами.
-- Что мне делать? Что мне делать? - сказал он. - Неужели я проделал с ним весь этот путь напрасно?
И тут он вспомнил свои собственные слова, сказанные в начале путешествия, хотя тогда он и сам не понял их: "Мне нужно кое-что сделать до конца. Я должен посмотреть, чем это кончится, сэр, если вы меня понимаете".