- Дальше читать? - спросила Ингеборге.
Все загалдели утвердительно.
- Теперь по оружию. Наша огневая мощь реально выросла немецким пулеметом и к нему восемьсот тридцать два патрона в четырех лентах имеется. Сорок ручных гранат, упакованных в два ящика. Четыре русских автомата Калашникова - АКа-семьдесят четыре и к ним два ящика патронов. Плюс в магазинах тысяча триста двадцать патронов. И россыпью ещё сорок штук. Всего пять тысяч шестьсот восемьдесят патронов калибра пять сорок-пять. Четыре выстрела к русскому подствольнику, но самих подствольников не обнаружено. Ещё взята неизвестная штурмовая винтовка, навороченная и с ней сто шестьдесят патронов натовского калибра. Винтовка с подствольником, но выстрелов к нему нет.
- Нас опять перевооружать будут? - спросила Сажи.
- Не желательно, - ответил я, - Отряд должен быть однообразно вооружен, чтобы мы быстрее реагировали на ситуацию, не заморачиваясь подсчетом патронов и калибров. Но, как запас - вполне неплохо. На крайний случай - та же валюта. Другое дело если у нас патроны закончатся, а взять будет негде.
Сажи понятливо кивнула, соглашаясь. Свой АК-47 она продавать отказалась категорически. Так и возит.
- Продолжай, Ингеборге, - подал я голос в образовавшейся паузе.
- Взяты пистолеты. Американский "Кольт" и к нему пятьсот двадцать восемь патронов.
Тут я подумал, что у меня в загашнике есть ещё двести таких же патронов, и на душе стало тепло - можно будет и на тренировку щедро отсыпать, не бегая каждый раз к жабке на подпись с требованием.
Инга продолжала талдычить.
- Финский пистолет "Лахти" и русский ГэШа - восемнадцать. К ним тысяча девяносто восемь патронов девять на девятнадцать. Немецкий "вальтер" ПэПэКа-эРФэВэ. С ним двадцать четыре патрона калибра девять миллиметров "курц". Немецкий же пистолет "маузер", модель семьсот двенадцать. К нему сто семьдесят патронов. Советский пистолет Байкал - четыреста сорок один. К нему двадцать четыре патрона калибра шесть и тридцать пять сотых миллиметра. Советский пистолет ТэТэ с восемью патронами. По пистолетам всё. Теперь - ножи. Кинжал-бебут кавказский один, финка одна, три ножа типа "кабар", один метательный нож и швейцарский армейский нож - складничок, которым вчера мы трофейный фарш резали и банки вскрывали. Еще взяли две хорошие разгрузки. Три фонаря на батарейках и один фонарь - мощный, на аккумуляторе.
Инга взяла паузу на глоток кофе.
- Теперь по медицине. Индивидуальных перевязочных пакетов - одиннадцать. Резиновых жгутов - три. Промедола - двенадцать доз. Не дай Бог воспользоваться. И ещё автомобильная аптечка, но, кажись, просроченная. И - главное - десять пачек качественных староземельных презервативов. Фирменных. Так что, девчата, кому припрёт - обращайтесь.
Пока девчата смеялись, я быстренько сосчитал запасы необъявленного курева. Четыре блока "Конкисты" (один початый) у меня было. Теперь добавилось одинадцать пачек "Nat Sherman Classic Mint", девять пачек "Marlboro" и одна початая к ним, пять целых пачек "Kamel" и одна ещё початая. И коробочка сигарил "Macanudo", уже мною вскрытая. В общем, до русских земель курева мне хватит с запасом, а там: будет день - будет пища. Хотя в Евросоюзе я бы не отказался основательно завариться на будущее "Конкистой". Понравились они мне. И дешевые они тут. Повезло мне крупно и в том, что девчата оказались некурящими, как одна, что редкость вообще-то в их кругах.
- Всё, - закончила Ингеборге, - Трофеи кончились.
Народ разочарованно загудел.
Пришлось вмешаться.
- Что мало показалось? Нормально. Больше наш автобус бы и не выдержал.
Смеются. Это хорошо.
- У отряда, кроме дежурных по рации и наблюдателей личное время. Подшиться, постираться, там, привести свои вещи в порядок. Бульку перевязать нормально.
Вычистив трофейный пулемет, уселся в тени под деревом типа акации, но растущей ветками, как веник-голик, поставленный на ручку, закурил неторопливо, со вкусом.
Пулемёт меня откровенно достал. Как его разбирать я не знал, и узнать мне было неоткуда. Интуитивно понял, как вставлять-вынимать из него ленту, и то хорошо. Пришлось чистить ствол, так, как есть, в собранном виде, что оказалось ещё тем геморроем. Заодно почистил и запасной ствол. На всякий пожарный. Хотя, как их менять не имею никакого представления.
Но вот теперь можно и оттянуться. Совсем было решил, после перекура, покопаться основательно в трофейных бумажках, как подошла Бисянка, со снайперской винтовкой в руках, и спросила.
- Я тут присяду рядом?
- Не вижу препятствий, Танечка. Место не куплено, - мне было немного не до неё, но отказывать красивой девушке в таком пустяке видимой причины не было.
Сев рядом, Таня прислонилась к моему плечу спиной, положив винтовку на колени, и сидела так, вполоборота от меня, задумчиво грызя травинку, и что-то рассматривая вдали. Потом сказала серьёзным тоном.
- Извини меня, Жора, за то, что я плохо о тебе думала.
- Это когда же? - удивился я такому обороту.
- Да всегда.
Она помолчала и добавила.
- Думала, что ты очередной столичный кобель. Из зазнаистых холуёв новых русских.
Немного подумав, ответил ей предельно серьёзно.
- А за что прощать? Я действительно столичный кобель. Разве что, только, внеочередной.
Хмыкнул на этом месте и продолжил.
- И действительно работал на новых русских, потому, как сам, хоть и высокооплачиваемая, но, всё же, наёмная рабочая сила.
- А разве ты не буржуй? Ты же богатый был! - в тоне Бисянки было действительно удивление.
- Нет, Таня, ты не права. Буржуй не определяется богатством. Буржуй - это тот, кто извлекает прибыль из принадлежащей ему собственности. И тут, что олигарх, что бабушка с двумя квартирами, одну из которых она сдает внаем - оба буржуи. По определению. А наемный рабочий, это тот, кто просто продает свою рабочую силу - руки или знания, без разницы, и получает за это деньги в зависимости от квалификации. Где-то так, если объяснять на пальцах.
- Но вы ведёте себя, как буржуи, - утверждала девушка.
- Вот именно КАК, - сделал я акцент, - Просто, Таня, нам много платят настоящие буржуи. Мы, как писал Карл Маркс, рабочая аристократия, которой создаются буржуазные условия жизни для обеспечения её лояльности хозяевам. Но это ничего не меняет. Меня также можно в одночасье выбросить на улицу, как и слесаря с завода. Просто потому, что хозяину так захотелось. А вот у бабушки вторую квартиру по закону не отнять. Неважно сколько человек получает в заработок, или какой извлекает доход, главное, каким способом он это делает.
- Понятно, но я не об этом, хотела говорить, - тут девушка на секунду замялась, - Я пришла сказать тебе, Жора, спасибо - за вчерашнее. Ты нас всех спас.
Я ухмыльнулся.
- Только благодаришь меня за это ты одна.
- Они просто не понимают, какая опасность над нами висела. И не понимают, что ты вчера совершил подвиг.
- Так уж и подвиг. Я бы без вашей поддержки даже на ноги не встал бы.
Бисянка не обратила внимания на мою реплику.
- Между прочим, за такое раньше ордена давали. А девчата? Не суди их строго - они ещё маленькие.
От так вот. И это сказала чуть ли не самая младшая фифа нашего отряда. Почему-то это утверждение снайперши меня слегка возмутило.
- Танечка, у меня бабка в шестнадцать лет на войну пошла. Добровольно. В Сталинград. Сначала зенитчицей была на счетверенном "максиме". На переправе! Потом - снайпер. Восемь фрицев. Медаль "За отвагу". Она младше их была.