— Ну на этот раз мы заполним эту комнатку?
Я покачал головой.
— Хотелось бы, но сомневаюсь. Мне плевать, кому достанется слава, лишь бы принимать участие в поимке. Но до этого не дойдет. Девка-то — самовлюбленная стерва. Она захочет управлять слайдером, а делать этого не умеет.
— Ты когда-нибудь встречался с ней?
— Четыре или пять лет назад.
— Тогда она была ребенком. Откуда ты знаешь, на что она способна сейчас?
— Знаю. Она изучила все кнопки и датчики. В теории у нее все отлично. В теории. Но ты помнишь, как мы с тобой стояли б «ладье» на носу, а Икки вылетел из воды, словно морская свинья?
— Как я могу забыть?
— Хорошо помнишь?
Он потер небритую щеку.
— Может быть, она справится, Карл. Она участвовала в состязаниях кораблей и плавала с аквалангом в опасных водах. — Он посмотрел в направлении невидимой Кисти. — И охотилась на Плоскогорье. Чтобы пережить ужасы, встретившиеся ей на пути, и не отступить, ей понадобилась хорошая закалка.
Я нырнул в люк.
— Может быть, ты и прав. Когда мы познакомились, она была просто богатой ведьмой. И не блондинкой, — добавил я.
Он зевнул.
— Давай-ка завтракать.
В молодости я считал: родиться морской тварью — лучшее, чего можно желать от природы. Я вырос на Тихоокеанском побережье и всегда проводил лето на Мексиканском заливе или на Средиземном море. Я месяцами торговал кораллами, фотографировал обитателей глубин и играл в пятнашки с дельфинами. Я повсюду ловил рыбу, негодуя, что она может прятаться в такие места, куда мне забраться не по силам. Когда я подрос, то захотел поймать самую большую рыбу. На земле не было животного, которое могло бы размерами сравниться с Икки. Разве что секвойя… Но секвойя — дерево.
Уложив в картонку пару заварных трубочек, я взял термос с кофе и перебрался из камбуза в слайдер, стоящий на якоре, и пощелкал тумблерами. Зажужжал коротковолновый передатчик.
— Это ты, Карл?
— Да, Майк. Дай хоть поесть спокойно, продажная крыса.
Он замолчал. Затем я услышал вибрацию корпуса — включились генераторы. Я налил третью порцию кофе и достал сигарету из пачки.
— Почему ты назвал меня продажной крысой? — снова раздался голос Майка.
— Ты знал о съемочной группе в шестнадцатом ангаре?
— Да.
— В таком случае ты — продажная крыса. Последнее, в чем я нуждаюсь, это популярность. "Он идет на риск, прежде чем отдает себе отчет в том, что готов к риску. Это свойственно лишь благородным натурам". Как сейчас помню.
— Ошибаешься. В центре общественного внимания не ты один. Она, между прочим, гораздо красивее тебя.
Звук включенного подъемника заглушил мой комментарий. Оказавшись на палубе и перескочив на горизонтальный направляющий рельс, я рванулся вперед. У перекрестка в центре корабля я остановился, переключил стрелку и двинулся перпендикулярно первоначальному курсу.
Я проскользнул к правому борту между «ладьями», остановился и встал на якорь, не пролив ни капли кофе.
— Посмотрим картинки.
Засветился экран. Я отрегулировал изображение рельефа дна.
— Отлично!
Я переключил тумблер на «синее», и Майк сделал то же самое. Вспыхнула лампочка
Лебедка сошла со стопора. Я прицелился и выстрелил крючок на канате.
— Чистая работа, — заметил он.
— "Красное". Забрасываем, — я щелкнул тумблером.
— Есть "красное".
При включении этого тумблера живец должен отправиться в море ставить приманку с крючком.
Крючок не похож на рыболовный. По канатам движутся пустые трубы и пропускают столько зелья, что его хватило бы для целой армии наркоманов. Икки клюет на приманку, качающуюся перед ним, и рыболов вгоняет крючья в цель.
Мои руки двигались по пульту. Я проверил резервуар с наркотиками. Пуст. Это хорошо, что его еще не наполнили. Я нажал кнопку инжектора.
— В глотку… — прошептал Майк.
Я ослабил канаты, играя с воображаемым зверем. Раскачал лебедку, имитируя его метания.
Включив кондиционер, снял рубашку, но все равно было жарко. Ясное дело — день в самом разгаре. Я почти не замечал, как прилетают и улетают «попрыгунчики». Часть команды сидела и наблюдала за моими действиями. Я не обратил внимания, когда подошла Джин, иначе закончил бы проверку и спустился вниз.
Мисс Лухарич хлопнула дверью так, что лязгнули электромагнитные засовы.
— Кто разрешил тебе поднять слайдер? — спросила она.
— Никто, — ответил я. — Сейчас поставлю его обратно.
— Подвинься.
Я подвинулся, и она села на мое место. На ней были широкие коричневые брюки и мешковатая рубашка. Волосы зачесаны назад, щеки раскраснелись, и, наверное, не только от жары. Она так энергично атаковала панель управления, что меня это и позабавило, и встревожило.
— "Синее"! — резко бросила она, нажимая фиолетовым ногтем продолговатую кнопку. Я подавил зевок и медленно застегнул рубашку. Она покосилась на меня, сверилась с записями, включила "забрасывание".
Я сосредоточился на экране. На секунду Джин повернулась ко мне.
— "Красное", — спокойно сказала она.