— Я это заметил.
— Вы ничего не понимаете…
— Объясните.
Если бы ты мог. Ну как передать словами тяжесть на душе? Ты разозлился. Снейп на пятьдесят процентов виноват в происходящем. А ты… А тебе доктор велел себя беречь. Вот.
— Идите на хрен со своими помидорами!
Ты хлопнул дверью, поражаясь собственной неадекватности. Потом три часа лежал в постели. Только и старался, что не вспоминать Джинни, не думать о друзьях и поменьше жалеть себя. К полуночи захотелось извиниться перед Снейпом, ну и, что греха таить, — помидоров.
Ты спустился вниз, дверь на кухню была приоткрыта. На столе стояло шесть банок разных консервированных томатов. Как мало человеку нужно для того, чтобы стать немного счастливее. Помидоры и немного участия. Хорошо, что у тебя есть он. Ты впервые подумал: может, совсем не так плохо, что ты влип в эту историю именно с таким человеком, как Северус Снейп?
Ты взял банку, ложку и, прежде чем вернуться в спальню, зашел в кабинет. Дверь скрипнула, он оторвал взгляд от книги.
— Что теперь? Начнете швыряться в меня едой?
Пришлось покачать головой.
— Не сегодня. Простите мне мои истерики. Можете и мне устроить парочку, я переживу. Вам ведь тоже трудно.
— Не сегодня, — устало сказал Снейп. Кажется, он не слишком злился. — Но я запомню ваше предложение.
Ты бочком двинулся к свободному креслу. Сел в него, скрестив ноги, щелкнул крышкой на банке. Профессор нахмурился, но промолчал. Ты звякнул ложкой по стеклу, изучая недра своей сокровищницы. Выловил самую крупную помидорку и целиком отправил ее в рот. Остро, сочно, вкусно… Ты блаженно зажмурился. Снейп не выдержал.
— Господи, вы можете есть эту дрянь на кухне? Иначе…
— Что? — Ты прижал банку к груди, будто защищая ее от посягательств. — Я просто хочу томатов и немного побыть с вами.
Профессор казался растерянным. Своим заявлением ты смел его аргументы, уже продуманные и выстроившиеся по команде «в штыковую атаку».
— Вы знаете, что мне не нравится, когда едят вне кухни, и все равно это делаете? При этом рассчитываете, что мне доставит удовольствие находиться с вами в одной комнате?
— Я не думала о вашем удовольствии. — Ты закинул в рот второй помидор и признался: — Только о своем. Для меня это почти подвиг. Раньше мне постоянно внушали, что я много думаю о других и ничтожно мало — о себе. А теперь все как-то запутанно. Наверное, я поступаю эгоистично. Но мне ведь так мало надо, чтобы почувствовать себя сейчас лучше. Просто болтать с вами, заедая свои слова. Смиритесь, а? Ну пожалуйста. Тогда я смогу принять тот факт, что у меня живот вырос.
— Совсем не видно, — озадачился Снейп. На его лице был написан тот же священный ужас, что испытал несколько часов назад ты сам.
— И мне. Но джинсы как-то узнали и отказались вмещать двоих.
Наверное, скверно, что вы оба в душе — мужчины. Куда меньше паники было бы, думай хоть один из вас как нормальная женщина.
— Если вам нужны средства на новую одежду…
Ты покачал головой.
— Обойдусь. Только вы не пугайтесь так, ладно? — Ну вот, ты это осознал — он тоже в ужасе. — Я должна была сказать. Спасибо, что вы со мной. Одна я бы не справилась.
Он нахмурился.
— Я ничего не делаю.
— Вы делаете многое. Вы ведь рядом. — Ты не знал, как его отблагодарить. Что же сказать такое правильное и важное? Сейчас бы чмокнуть его в щеку — и все… Но нельзя. Как жаль, что в вашем случае уже невозможно не придавать значения поцелуям. Ты нырнул ложкой в банку и от всей души предложил: — Помидорку?
Он отрицательно покачал головой.
— Ни за что.
Вы улыбнулись друг другу. Вышло здорово.
Во время обследования милый пожилой доктор улыбался, заглядывая в монитор, пока девушка, занимавшаяся ультразвуковыми исследованиями, смотрела внутрь тебя. По его лицу трудно было предположить, что случилось что-то плохое. Ты по привычке расслабился, представляя, как он скажет: «Все хорошо, Саша», и тогда ты с чистой совестью пойдешь воровать вкуснейшую лакричную помадку в приемной, набивая ею карманы. А потом доктор без всякой подготовки взял и спросил:
— Хотите узнать пол ребеночка? Сейчас есть вероятность небольшой погрешности, но плод так удачно расположен, что я могу практически с уверенностью сказать… — Он замолчал. — Только это ответственное решение. Не все родители готовы узнать ответ так рано. Иногда лучше продлить собственные ожидания, больше привыкнуть к ребенку.
Ты точно знал, что для тебя пол малыша не имеет никакого значения.
— Говорите… — И тут ты осекся.
Вы со Снейпом никогда не обсуждали этого иначе, чем как вопрос об отложенном ремонте в детской. Что если он ждет определенного результата? — Не надо… — Или нужно? Вот тебе — все равно, а он пусть катится? Какого черта это вообще важно? Ну, сбежит Снейп… Хотя в последнее время ты впадаешь в панику при мысли, что он уйдет… Чертово тело. Проклятые гормоны.
— Кто?
— Мальчик.
Нормально. Ни разочарования, ни особой радости. Для тебя это, похоже, действительно было не важно. Ты бы любил ребенка одинаково. Доктор ждал какой-то реакции. Пришлось улыбнуться.
— Значит, мальчик.
Наверное, он хотел большего энтузиазма.
— Вот увидите, как обрадуется мистер Снейп. Для мужчин в его возрасте очень важно иметь сына и наследника. — Старичок радовался больше тебя. — Советую потребовать за эту информацию какой-то стоящий подарок. Одна моя пациентка согласилась сказать мужу пол ребенка, только стоя на пляже на Гавайях.
Ты не знал, выдержат ли твои поддельные документы такую поездку. Нет, море и солнце отменялись, да и склонностью к шантажу ты не страдал, поэтому, добравшись до дома, позвонил Снейпу на работу. Секретарь соединила с лабораторией. Судя по недовольному голосу, ты оторвал профессора от чего-то важного.
— Что-то случилось? Вы в порядке? — Он волновался. Ты почувствовал себя лучше.
— Я узнала пол ребенка.
Он не стал орать или спрашивать, подождет ли эта информация до вечера. Наверное, ему проще было услышать все вот так, а не быть вынужденным изображать какую-то реакцию.
— Ну?
— Мальчик. — Повисла пауза. — Вы рады или расстроены?
Снейп признался:
— Пытаюсь понять… — Ты подождал минуту, и он добавил: — Кажется, мне все равно.