Глава 1.
Её ноша — это её ноша, и значит, должна быть ей по плечу.
Маргарет Митчелл.
Я стояла одна в длинном светлом холле с панорамными окнами, выходившими на чудесный сад зимних роз. Вид, несомненно, приятный, но любоваться им было некогда.
Совсем скоро эти пустые коридоры и залы наполнятся разговорами, сплетнями, пересудами и интригами. Возможно, кто-то даже попытается устроить переворот. Куда ж без этого! Мероприятие при королевском дворе — дело унылое, если никто не попытался никого свергнуть или убить.
Я ускорила шаг и пересекла холл, оказавшись у самой дальней комнаты. На табличке красовалась надпись «оливковая спальня». Хмыкнув, я толкнула дверь и, шумно вздохнув, внесла чемодан в покои. Спасибо хоть, что довезли до замка багаж! А то, видимо, я сама должна таскать такие тяжести! Нет, мое дело знать, что лежит внутри этих чемоданов наизусть, как завивать волосы, с какими маслами принимать ванну и прочую высокородную чушь, а не вот это все.
Что ж, название комнаты себя оправдало. Все здесь было выполнено в теплых зеленых тонах, начиная от обоев и тяжелых оконных штор, заканчивая ковриками и декоративными подушками на кровати и софе, расположившейся рядом с кофейным столиком.
Вся мебель в спальне была сделана из светлого орехового дерева, включая небольшую резную дверь слева от кровати, которая вела в уборную. По итогу, всего два помещения. Не густо! Не сравнится с покоями королевских особ и их приближенных.
Всё мое внимание привлек висящий над комодом портрет в деревянной раме. С картины на меня смотрела статная и величественная особа. Ее красивое белое лицо было изображено в анфас. Девушка на нем приподняла подбородок и смотрела на меня своими бездонными черными глазами сверху вниз. Будто пыталась без слов отшить надоедливого ухажёра. А темные волосы мягкими волнами обрамляли ее белое узкое лицо и струились вниз по спине.
«Похожа на турчанку» — подумалось мне. Но как я не напрягала мозг, так и не смогла вспомнить ни одного народа или поселения с названием «Турчанка» и выкинула эту мысль из головы.
Портрет, как и оливковые покои, принадлежали герцогине Мидее Толлас- одной из претенденток в супруги для наследного принца Робайна. И конечно же, это была не я.
С этими мыслями я устало посмотрела в зеркало. На меня оттуда взглянула совершенно обычная девушка. Нет повода ни для гордости, ни для огорчения. Не привлекала я к себе внимание ни элегантностью, ни грацией. Не было у меня ни пышных форм, ни точеной талии. Ни атлетичности, ни высокого роста, ни хрупкой миниатюрности. На мне было синее платье с серебряными оборками, длинное и закрытое. И того же цвета берет, который должен был скрыть мою шевелюру, старательно зачесанную наверх. Но пара непослушных темных прядей цвета шоколада все-таки выбивалась. И хотя мое лицо было довольно-таки симпатичным, как я полагала сама, больше глазу совершенно не за что было зацепиться.
Впрочем, так и задумывалось. Сколько я себя помню — всю жизнь я старалась не выделяться. А помню я себя лет с семи. Нет, были в моей памяти и далекие образы ранних лет, но они казались больше похожими на бред или диковинный сон. Я помнила, что жила в большом городе с высокими стеклянными зданиями, упиравшимися в небо. Помнила крытые рынки в несколько этажей, где можно было купить все что угодно, и огромных металлических птиц, перевозящих людей по небу на невероятной скорости.
Однако, как позже мне объяснили шаманы, моя память заместила травмирующие воспоминания этой сказкой или же какой-то маг наколдовал мне эту иллюзию, решив сыграть злую шутку с такой, как я. А таких, как я, полукровок, недолюбливали многие. Несмотря на продолжительный мир между всеми расами и территориями, который установил еще Сандр Завоеватель, межрасовые союзы, мягко говоря, не приветствовались. Что уж говорить о плодах их любви. Дети-полукровки, которых еще называли никити, считались позором. Нам были не рады абсолютно везде. Вот почему мы научились скрываться, лгать и убегать.
И поэтому с семи лет я жила в деревушке, надежно укрытой от посторонних глаз. С того момента, когда меня, плачущую на пустыре, нашла пожилая шаманка. У нее была серая кожа и копна длинных нечёсаных волос, торчащих в разные стороны. От нее пахло глиной и травами. Шаманка притащила меня практически силой в небольшое поселение у подножья гор. Поселение, где жили такие же никити, как и я.
Первым делом карга завела меня в свой просторный шатер из оленьих шкур, служивший ее рабочим местом, или как она сама любила говорить «мастерской». Там было полно котлов, склянок с вонючими зельями и коллекции редких насекомых, нанизанных на иголки. А под потолком весело бесконечное множество ягодных бус и пучков сушеных трав. Не дав мне толком осмотреться, старуха принялась носиться вокруг с зажженными благовониями.
— От тебя за версту несет химией, газами и ядами, — проскрипел ее голос сквозь длинные желтые зубы, — бедное дитя! Кто-то знатно над тобой поиздевался.
Не обращая внимания на детский плач и мольбы вернуть меня домой, старуха беспардонно начала осматривать свою находку.
— Коса явно гномья, такую еле вычешешь, — прокряхтела она, срывая с меня резинку, которой были перехвачены мои пушистые волосы.
— Глаза яркие, синие, как у северных народов! Уши, — продолжила она, залезая в них своими сухими длинными пальцами, — уши от кого-то из земельных духов, судя по оттопыренному краешку-толльи. А зубы! Зубы-то явно орчьи! Придется спилить, а то клыки вон какие торчат, видишь?
С этими словами она оттянула свою верхнюю губу. У нее, как и у многих других здесь, резцы практически не выступали, не отличаясь размерами от остальных зубов.
— Странная ты девка! Издали — простой человеческий ребенок. А приглядись- в тебе столько крови разных рас намешано! Удивительно, сколько поколений могли скрывать свою связь в тайне! Видно дело-наша девка. С нами и останешься. Безопасней будет.
— Где останусь? — сквозь слезы пропищала я.
— Где? Да хоть у меня!
Шаманка резво вскочила, схватив мое плечо своей нечеловечески длинной рукой, и потащила из теплого светлого шатра в осеннюю серость и утренний мороз. Она была немногим выше меня, но имела какую-то чудовищную силу, противиться которой не было никакой возможности.
Я жадно озиралась по сторонам, глядя на неказистые домики, землянки и палатки, казавшиеся еще более жалкими на фоне недавно выпавшего чистого снега. Мы шли совсем недолго и оказались у небольшой деревянной избушки. Без церемоний, лихая старушка пыталась пинком распахнуть дверь, но та была заперта. Послышалась возня.
— Что случилось, мама Индира? — дверь отперла юная красавица в ночной сорочке. На вид ей было лет шестнадцать. И, судя по ее ровной белоснежной коже, большим изумрудным глазам и прямым черным волосам, это болотное чудище никак не могло быть ее матерью! Чем-то Анура походила на леди Мидею, в чьих покоях я сейчас стояла: та же статность, та же грация, та же длинная коса.
Однако поведение шаманки красавицу ничуть не смутило. Видимо, такая ситуация произошла не впервые.
— Вот, Анура, привела вам сестру, — крякнула Индира и впихнула меня в дверной проем.
Внутри избушка оказалась хоть и маленькой, но очень светлой и чистой.
— А она точно сестра нам? Выглядит, как обычная девочка, — спросила черноволосая красавица, настороженно пошевелив заостренными ушами.
— Да от нее же воняет чем-то инородным, как ты можешь не чувствовать? Вся изба пропахла, как только она вошла! Мама Индира, конечно, нашаманила, но ей предстоит не один день провести в этих лесах и принять не одну пихтовую ванну, чтобы этот мерзкий запах смог выветриться — раздался недовольный голос с печи.
Оттуда выглянула беловолосая девчонка с фарфоровым лицом и жуткими алыми глазами. Несмотря на кукольную внешность, мне она напоминала белых крыс-альбиносов.
— Вы проверили ее на кровь? — спросила она, обращаясь к старухе.
— Нет, Санша, будь добра, проверь ты, — и шаманка жестом пригласила ее к нам.
Девчонка с легкостью спрыгнула с печи и приблизилась. На вид она была примерно моей ровесницей, может, чуть младше. Но вот вежливости и воспитания, даже для такого возраста, ей явно не хватало. Она держалась так, будто приняла вызов, который ей никто не бросал. Впрочем, как потом оказалось, это ее обычное поведение.
Санша взяла меня за руку и проколола мой пальчик на правой руке своим длинным ногтем.
— Ай! — вскрикнула я и хотела отдернуть руку, но девочка крепко держала меня за запястье и засунула проколотый палец себе в рот.
— Какая гадость! — закашлявшись, она сплюнула на пол, — В ней преобладает кровь людей, по ней и видно, колдовать вряд ли сумеет, но кровь… она пропитана… кхе…
— Вот, держи, — Анура заботливо принесла малявке глиняную кружку с каким-то отваром.
— Сколько раз я тебе говорила быть осторожнее! — полуэльфийка заботливо журила сестру.
— Но ведь мама Индира…кхе-кхе… она попросила….
— Пей до дна! — тоном, не терпящим возражений, произнесла Анура.
А я поняла, что они выполнят любую просьбу сумасшедшей старухи. Абсолютно все, что она скажет.
— Можешь не отвечать, — скрипучим голосом отозвалась шаманка, — кровь отравлена, как я и предполагала… как и вся девчушка. Пошли!
Индира дернула меня за руку и снова увела в свой шатер.
Несколько следующих дней она проводила надо мной всевозможные обряды и опыты.
— Ты необычный экземпляр, девка! — говорила она, щуря свои блеклые глаза- несмотря на большое количество заразы в твоей крови, ты от них не заболеваешь! Я слышала об этой самобытной практике у народов, лишенных магии, и жрецов. Нужно принимать отраву по чуть-чуть, чтобы выработать к ней терпимость. Но не думала, что сейчас, во времена, когда лечебные привороты и зелья доступны почти каждому, кто-то такое практикует. Видишь эту метку на своем левом предплечье? Это какой-то целительный заговор, никогда таких не видела раньше! Он оберегает тебя от серьезной заразы. Кем бы ни были твои родители- они о тебе позаботились. Ну-ну, не реви. Может ты и неуязвима перед многими хворями, но сама являешься бомбой замедленного действия! И с легкостью перезаражаешь всех в округе. На нас ведь таких заговоров нет. Но изучив тебя, я смогу выработать иммунитет у всех полукровок. А пока на вот, держи, — с этими словами она протянула мне маленькое колечко.
— Это поможет сберечь окружающих. Никогда не снимай его! Только если захочешь заразить мучительными болезнями своих врагов в радиусе километра. Деревню я уже обезопасила. Осталось только исключить источник- тебя. Считай, что ты носитель смертельного проклятья массового поражения. А как этим распорядится- сама решишь, когда вырастешь. А сейчас, давай наденем кольцо.