К речи я остался совершенно равнодушный, потому что смотрел на корявые ступни напарника, распространяющие в воздухе совершенно неописуемый аромат.
Если вы теперь спросите меня, как пахнут луна, я без тени промедления отвечу вам - грязными носками. Впрочем, сейчас то я привык к этому запаху.
-Хочу быть ближе к природе, - заметив мой взгляд лаконично сообщил напарник, - пройтись так сказать, своими ногами по лунной пыли...
Я вежливо кивнул, хотя внутри исходил криком. ЦАП закончил речь, которую я совершенно не уловил и предложил преступить к собственно маневрам.
Короткий завтрак с ритуальным запуском смятых оберток в воздух. Заменить одну выкипевшую в микроволновке корову на другую.
-Агамемно, прием! - торжественно сообщил ЦАП, - приступайте к перемещению на орбиту луны. Весь мир сейчас смотрит на наш спутник с надеждой, затаив дыхание. Продажи мясо молочных продуктов подскочили на сто пятьдесят процентов. Агамемно! Так держать!
Я подумал о тех бесчисленных миллионах у которых сейчас день, но промолчал, а вместо этого занял место в кресле, предварительно по инструкции пристегнувшись. Мой второй пилот, шевеля голыми ступнями, встал на боевой пост.
Влекомый пробудившимися маневровыми двигателями Агамемно начал совершать замедленный, неторопливый кувырок, ставя вселенную в запотевших иллюминаторах с ног на голову. ЦАП контролировал телемилию, сообщая что-то о градусах и параллелях. Мои руки оперировали приборами экономными четкими движениями и, словно отдельно от меня. Уроки данные на земле не прошли зря. Я справлялся. Но лишь до поры до времени.
-Не трожь! - трубно заорал напарник, стоило моей руки протянуться к тумблеру в опасной близости от его кресла.
Я упрямо нажал и тут же сильно получил по ладони. Прижав руку к груди, я очередным усилием воли удержался от того, чтобы ринуться в драку. Земля в иллюминаторах стала смещаться куда то влево и вниз. Кинув на напарника умоляющий взгляд, я снова рванулся к тумблеру и он ударил снова.
-Нажми, кретин!! - заорал я вне себя от боли и страха.
Он нажал. Я вернулся к своим приборам.
-Это мои приборы, - сказал второй пилот, нахмурясь, - никогда их не трогай.
Я не ответил - ловил взбесившийся челнок.
-Агамемно, что у вас там происходит? - взволнованно спросил ЦАП и ответил без ответа.
-Третья панель слева! - крикнул я, - можно нажать?!
-Моя половина!
-Можно нажать!!!
-Нет!
Под заунывные тревоги ЦАПовцев наш челнок совершал свой маневр, похожий на попытку паралитика у которого бездействует половина тела исполнить трюк из арсенала профессиональных гимнастов. Земля впереди стала потихоньку сменяться луной. Я старался как мог.
-Шатл! - крикнул ЦАП, - рукоятка прямо по центру, три градуса на себя... немедленно!
-Это моя рукоятка! - сказал я.
-Нет моя, - сказал напарник.
-Она на моей половине!
-Сволочь! Она по центру!
-Она моя!
-Отдай, гад, отдай!
-Агамемно! Вы промахиваетесь! Повторяю! Вы промахиваетесь мимо луны!!!
Я рванул рукоятку на себя. Он ударил меня в лицо, я боднул его головой и получил еще раз. В воздух воспарила стайка красных, поблескивающих пузырьков.
-ОТДАЙ!!! - вопил я, - МОЕ!! МОЕ!! МОЕ!!
-Нет мое!!! - вопил он, - мое!!!
-Агамемно! - торжественно заявил ЦАП, - мои поздравления! Вы на орбите луны.
Мы замерли, разом повернувшись к окнами. Луна была там за ними, похожий на исполинский неровно выпеченный блин, который миллионолетия пролежал в самом темной углу кладовки. Желтоватый ее отсвет падал на наши лица, выглядевшие в нем уставшими и нездоровыми. Кровь собиралась в шарики, словно вспомнив из чего она состоит и оседала на стенках кабины замысловатым рисунком.
Я повернулся и уставился на напарника:
-Нам нужно отстрелить разгонный блок.
Он внимательно смотрел на меня.
Я перевел взгляд на пульт и замер. Управление маневровым блоком, уродливой ступой торчащего за серебристым телом нашего челнока, находилось ровно на середине приборной панели. Кнопки таинственно поблескивали, а на одной из них осела капля моей крови.
-Это моя половина, - сказал я, сдерживая дрожь.
Второй пилот все смотрел на меня и ответ читался в его глазах - в зрачках которых отражалось две одинаковые половинки луны.
-Моя половина... - плачущим голосом повторил я.
И тут он улыбнулся. Что это была за улыбка! Все в ней смешалось - злость, буйная радость, торжество сильного над слабым, азарт хищника. Стало понятно, что он не уступит, но я все же сделал последнюю попытку.
Из кармана со снаряжением на потолке кабины я извлек красный маркер с ухмыляющейся коровой на гладкой боковине. Под пристальным взглядом напарника я стал рисовать линию, тщательно отмеряя расстояние от ближайших симметричных предметов внутри нашей кабины. Линия протянулась с потолка, пересекла панель приборов, перечеркнув циферблаты, пала на пол и пошла дальше - красная стрела, что стремится укусить себя за хвост. Что и случилось спустя какое-то время. Круг замкнулся. Кабина была опоясана. Отныне и навсегда внутренности межпланетного спайс-шатлла Агамемнон-13 были разделены на две половины.
-Смотри! - хрипло сказал я, указывая подрагивающей рукой на линию, - это граница. То, что справа - мое. Слева - твое. И пересекать границу нельзя! Согласен?!
А он, посмотрев мне в глаза, сказал:
-Согласен, - и хищно, победно улыбнулся, показав крупные белые зубы, между которыми застряли желтые лоскутки суповых упаковок.
И только тогда я заметил, что пульт маневрового блока находится на его стороне кабины.
-Трансфер 005 Андрей Якутин.
Первый пилот. На пути домой.
Воистину в клетки мы запираем себя сами - я имел несчастье познакомится с этим на собственном опыте. Сейчас в сетях запутанной внешней политики, основанной на угрозах и гениальном блефе, я чувствую, как мне не хватает свободы. Не хватает тех бескрайних степей, что тянулись от нашей Земной Тверди, тянулись бескрайние и бесконечные, пока, наконец, не упирались в первый заградительный периметр! Я устал, ужасно устал играть в эту игру!