В новом агентстве было одновременно спокойнее, чем на ее прошлых местах работы, и более шумно. Сонхи нравилось, что здесь многое доведено до автоматизма. Поначалу казалось странным писать электронные заявки, а не просто просить о чем-то, но через пару недель Сонхи осознала удобство данного правила. Все делается быстро, не нужно ничего напоминать и ждать на месте, чтобы исполнитель не забыл о тебе. В офисе повсюду висели списки и методички – что, как и в какой последовательности нужно делать. Работа менеджеров шла размеренно, а беготня начиналась только во время продвижения альбомов.
Но при этом – менеджеров много, почти все приходят на работу ежедневно, несмотря на занятость их подопечных. А из-за автоматизации большинства задач, в середине дня многие просто болтали. Что и порождало шум.
Именно это немного раздражало Сонхи. Она, конечно, любила офисные сплетни, но что-то здесь их слишком много. Тем более – у нее-то работа есть почти всегда. Она с утра проверяет рабочую почту Дана, потом – рабочую почту Дана и Минсока для аккаунта в ТикТок. Потом проверяет расписание, если нужно добавляет что-то, обсуждает это с подопечными. На ней же – общение между Даном и двумя модельными агентствами, потому что корейскими заказами распоряжается корейское агентство, а рекламой мировой марок – американское. Сонхи же занимается курированием адвоката Дана и его финансового консультанта – периодически посылает им контракты для обсуждения. Ну и еще она сама выезжает с Даном на все съемки и сопровождает в поездках. Джун больше занимается Минсоком, но еще с удовольствием всех возит, носится по городу по поручениям и чуть ли не выпрашивает работу.
Когда-то и Сонхи была такой… хотя нет, она никогда не была такой энергичной, Джун же словно вечно на кофеине. Встает рано, ложится поздно, добирать свои часы сна предпочитает получасовым сном по несколько раз за день и засыпать умудряется даже в шумном общем зале менеджеров.
В начале ноября им на двоих выдали маленькую комнатку… почти комнатку. Менеджеры работали в большом зале по принципу опенспейса – большое помещение, много столов. Но напротив окон располагались частные кабинеты, для команд менеджеров. Здесь было не так шумно, но немного душновато, потому что не было окон, а система вентиляции гоняла сухой и словно пыльный воздух. Сонхи принесла в кабинет увлажнитель воздуха, пару растений в горшках и специальную лампу, чтобы у цветов было хоть какое-то освещение. Стало уютнее. И работать приятнее, ведь здесь никто не лез к ней с разговорами. Хотя неусидчивый Джун все равно чаще торчал снаружи, чтобы после быстро пересказывать все главные офисные сплетни, только в сжатом варианте. Сонхи даже нравилось – какая экономия времени.
А еще ей нравилось работать с Даном. Она узнавал много нового и не переставала поражаться трудолюбию этого парня.
Дан все время думал о том, что телевизионное шоу – неплохой вариант для поднятия популярности. Только не шоу на выживание – им оно не нужно. Лучше что-то вроде соревнования, чтобы группой показать навыки всех участников. Сейчас слишком сильный перекос в его популярности, нужно хотя бы немного его выровнять до дебюта… Он все крутил в голове эту идею, но пока она не сформировалась во что-то цельное.
– Давайте еще раз Baby прогоним, – тяжело дыша говорил Минсок. – Хорео не самое сложное, но мы там двигаемся очень по-разному… только медленно.
– А можно я сначала немного умру? – загнанно спросил Инсон. – Вы, тиктокеры, совсем о людях не думаете. Я устал, домой хочу.
Дан смеялся. Ему и Минсоку действительно было проще всего на тренировках. Ему – потому что привык. А Минсок хороший танцор и у него простые партии. Так как вокал у него пока не позволяет голосить сложные моменты, он поет все самое простое.
– А что я делаю не так? – распрямился третий в рейтинге выносливости, Джинхо. – Где ошибки?
– Давай с тобой вдвоем, пока остальные умирают. Дан, включи только последнюю.
Дан кивнул и послушно сменил трек – до этого они прогоняли их тренировку целиком, а сейчас хватит и треков по отдельности. Пока он копался в плейлисте, Минсок с Джинхо уже заняли свои позиции, а следом вскочил на ноги и Юджин.
Танцевали без пения, Минсок комментировал чужие ошибки.
– Юджин, жестче двигайся, ты опять как будто балет танцуешь! Хо, ты неправильно ноги ставишь, когда разворачиваешься…
Дан тоже это заметил, поэтому нажал на стоп и передал пульт Минсоку. Музыкальный центр у них в зале классный. Пультом можно ставить мелодию на стоп или перематывать на десять секунд вперед-назад.
В тишине зала Минсок объяснял, как ставить ноги, чтобы не заваливаться во время разворота. Остальные тоже слушали. Оказалось, что не один Джинхо в этот моменте путается, на ноги встал и Инсон, чтобы проверить себя…
Такие ошибки всегда выявлялись постепенно. Особенно когда неопытных танцоров много.
Юджин, к слову, хорошо танцует. В другой группе мог бы стать даже главным танцором. Но у него есть другой грешок. И это – очень традиционная система обучения Person, где дают хорошую базу в виде классического танца, а потом современную хореографию проверяют те же преподаватели. Юджин тянул носочек, плавно махал руками и изящно задирал подбородок во время танца. Привычка. Во время танца под песню про плохих парней смотрелось это немного неуместно.
Дан помогал Минсоку с коррекцией движений, когда у него зазвонил телефон. Музыка была на паузе, поэтому все повернулись в сторону этой мелодии – Дану крайне редко звонили на этот номер.
– Кому нечем заняться субботним утром? – вслух удивился он, идя к телефону.
На экране светилось имя Тимати. Видеозвонок.
– Пока без меня, ладно? – попросил Дан.
Парни согласно кивнули. Дан, заинтригованный, зашел в примыкающую к залу комнату. Тимати звонил ему редко. Иногда они списывались, но все же они не друзья, а учитель и ученик, частое общение не входит в их рутинные дела.
Дан принял вызов, сел за стол и прислонил телефон к бутылке с водой. Тимати на экране широко улыбался. После непродолжительного обмена любезностями он весело спросил:
– Судя по всему, ты пропустил номинации на Грэмми?
Дан удивленно охнул: он совсем забыл о них. Конец ноября, объявляют номинантов. Хотя, на самом деле, он был уверен, что Грэмми – это недостижимая цель, американские снобы крайне неохотно раздают премии новичкам. А новички у них все, кроме совсем уж ярких звезд.
– Практически все твои треки за год в списках, – сказал Тимати. – Две из них – не номинации исполнителя, а твои, как создателя.
Дан от удивления только что не охнул:
– На песню года? – неверяще спросил он.
[*Песня года на Грэмми адресуется не тому, кто исполнил, а тому, кто создал. Обычно это вся команда – авторы текста, музыки, аранжировщики и продюсеры. Известные исполнители обычно указаны в списке создателей, независимо от количества вложенного, чтобы получать статуэтку. В том смысле, что технически исполнитель мог изменить в песне пару строк, а то и вовсе – предложить добавить охи после первого куплета. А может и это не было сделано, просто заплатили за авторство.*]
– Новогодняя песня Лиама полностью твоя, он в кредитах не указан. А в заглавке Кэтти ты в списке создателей первый… – улыбался Тимати, – Так что это редкий случай, когда один человек номинирован дважды, просто в составе разных команд.
Дан удивленно фырнул, но Тимати пропустил его фырканье и спокойно продолжил:
– Нам уже звонили, спрашивали где мы нашли хитмейкера. Собственно, я звоню потому что тебе выслали приглашение. При условии, что ты не исполнитель, а создатель, то вероятность получения награды в категории Песня Года – процентов восемьдесят. И, скорее всего, они знают о твоем возрасте и национальности. То есть вообще о том, кто ты такой.
Дан удивленно моргнул. Он сейчас серьезно? Какое Грэмми?
– Ты там живой? – поинтересовался Тимати, – Или у меня экран завис?
– Живой, – хмыкнул Дан. – Просто в шоке. Ты же сам говорил, что получить статуэтку на первых годах карьеры – хоть как исполнитель, хоть как автор – просто нереально.
Тимати пожал плечами:
– Я и сейчас не уверен, что они дадут тебе статуэтку, но шансы действительно очень высоки. Понимаешь, твоя личность в индустрии уже не такая уж тайна. О тебе знают сотрудники студии, артисты, с которыми ты работал, их продюсеры и менеджеры, да и выпуск альбома с твоим голосом при общей публичности твоей жизни… вопрос времени, когда какой-нибудь таблоид выложит расследование об этом. Возможно, руководство Грэмми просто хочет хайпануть на твоей личности, когда ты придешь. А может хочет хайпануть еще больше, вручив тебе премию. Типа – “Смотрите, мы отдаем премию молодому азиату, мы не такие уж старомодные расисты, как принято считать!”
Дан захихикал над тем, как Тимати передразнил этих неизвестных ему членов комиссии. Их ведь действительно часто критикуют за то, что они не следят за тем, что популярно. И что там полно расистов. И что премия вроде как позиционирует себя как международную, а на деле выходцы из других стран практически ее не получают… в общем, поводы наградить Дана у них действительно есть… но не совсем понятно, почему бы для этого не выбрать кого-нибудь еще.
– И что, я должен приехать?
– Как хочешь, – честно сказал Тимати. – Можешь приехать, пообщаться с коллегами, познакомиться с артистами высшего уровня. А можешь не приезжать и твою статуэтку тебе потом передадут. Если ты ее получишь, конечно.
Дан откинулся на спинку кресле и нервно взлохматил волосы. Да уж, задачка.
– А ты что думаешь? – прямо спросил он.
Тимати пожал плечами:
– Не знаю даже, что сказать, это ты точно должен сам решить… посоветуйся со своими продюсерами – стоит ли так поступать. Ты-то теперь не совсем вольный человек в плане публичности.
Дан усмехнулся. Вообще, в Person это решение, скорее всего, тоже спихнут на него. Но, если о приглашении и слухах о возможном получении награды из большой четверки Грэмми вообще узнают в правительстве… отправят для поднятия престижа.
У Дана же неоднозначные мысли по поводу этой премии. Он получил ее в своем прошлом. И это было одно из самых неприятных вручений в его жизни. Со сцены постоянно шутили о том, что к-поп – для девочек-подростков, ведущий потешался над ним весь вечер, называя ребенком… хотя ему на тот момент было уже двадцать семь лет. И это на фоне того, что фанаты к-поп тоже его хейтили, обсуждали справедливость вручения премии после долгих лет игнора к-поп индустрии. Тот альбом Дана был успешен, но и до него были успешные альбомы у к-поп исполнителей… Поэтому все говорили о том, что Грэмми он получает просто потому что американец.
Это, разумеется, не расизм. Дело не в том, что члены этой комиссии ненавидят азиатов. Они словно принципиально избегают расового разнообразия на сцене, иногда намеренно игнорируют слишком популярных исполнителей, иногда явно продвигают тех, кто вообще не-известен вне пары южных штатов. Мотивы такого выбора не понятны не просто зрителям, а даже людям внутри индустрии. Просто все знают, как это работает и относятся к Грэмми несколько снисходительно. Типа – что там еще старичье придумает.
Поэтому Дан действительно не грезит Грэмми. Пути получения этой премии слишком неясные, ее сложно назвать художественной, да и на популярные чарты премия не опирается. По сути – это мнение кучки людей, которых в совет выбирают словно по уровню снобизма и количеству предрассудков.
Но Тимати упомянул один важный нюанс – поговорить с людьми из индустрии. Вряд ли когда еще в одном месте собирается такое количество продюсеров и исполнителей. И да, инкогнито Дана уже не совсем инкогнито – столько людей рассекретили его без каких-то особых навыков.
– Я подумаю и отвечу, хорошо?
Тимати кивнул, но тут же огорошил его еще одной крупной новостью.
– Еще не все. Меня попросили поговорить насчет сотрудничества. Твой контракт со студией истекает уже в следующем году, сейчас он тебе совсем не мешает – агентства Кореи не относятся к конкурентам Sony, так что ты можешь выпускать свою музыку там… Поэтому меня попросили поговорить с тобой насчет дальнейшего сотрудничества в новых реалиях. Как с автором, разумеется. На каких условиях ты готов заключить контракт уже не на стажировку?
– Они хотят заказывать песни? – понял Дан.
Тимати кивнул. Ироничная улыбка показывала, что они оба понимают, что эта Грэмми стала важной частью этого предложения. Пока что Дану везет – практически все, что он делал, становилось хитами. И это именно везение, потому что он не может сказать наверняка, что является главной причиной его успеха. Да, Тимати учил его писать хиты, объяснял как работает общественное мнение и как нужно писать музыку… но по этим принципам работают многие, а хитами становится далеко не все песни.
На самом деле, скорее всего дело даже не совсем в хитах. Дан не первый автор на таком контракте и их многие называют “Договором о неконкуренции”. То есть лейбл не столько интересует его музыка, сколько то, чтобы эта музыка не досталась конкурентам.
Но заданный вопрос заставил Дана сказать то, что он действительно хочет, но что вовсе не факт, что реально выполнить.
– Я хочу продвижения в Америке, – честно сказал Дан. – Контракт между несколькими группами Person и студией Columbia на продвижение в США. За процент. С помощью в распространении песен на радио и в музыкальных магазинах. Если они согласятся на подобное, я даже готов на условие с предоставлением определенного количества песен в год для артистов из США.
Тимати удивленно распахнул глаза:
– Вот так сразу?
Дан пожал плечами. Пока что корейские агентства талантов так не делают, но до продажи альбомов с помощью американских лейблов к-поп индустрия дойдет быстро. Уже через пару лет у многих крупных агентств будут контракты с лейблами в США, которые будут заниматься распространением альбомов по магазинам. Но это – не продвижение. Радио все еще является лучшим способом продвижения музыки и попасть туда можно двумя способами. Первый – стать настолько популярным, что у радио начнут часто заказывать эту музыку и они будут вынуждены ее включать. Так было с тем же Gangnam Style. Или второй вариант – когда твой новый трек в день дебюта вручают диджеям с небольшой доплатой. Если песня совсем плоха, то после пары дней вещания она все равно уйдет в небытие, но для нормальных треков этого двухдневного буста хватает, чтобы набирать популярность среди людей, которые не интересуются музыкой специально.
– А если они попросят десять, или двадцать песен в год? Тебе же нужно еще свои песни писать, а это товар штучный, на конвейер его не поставить.
– Попробую год, – уклончиво ответил Дан, – Может у меня получится?
– Молодость, – тепло улыбнулся Тимати и тут же вернулся к деловому тону: – Я скажу им про продвижение, но количественные рамки пока останутся между нами – это лишнее…так и выгорание можно заработать. В делах творческих это опасно.
Дану внезапно в голову кое-что пришло и он прервал Тимати:
– Подожди, – попросил он, уже поворачиваясь в поиске ноутбука. – У меня есть демо песни, которую женская к-поп группа выпустит в марте. Там мой голос, записи еще не было. Петь будут четыре красивые девушки… пусть оценят, как может звучать к-поп группа и с чем я вообще предлагают работать. .
Тимати кивнул.
Дан быстро нашел нужное демо, с песней про платье, выслал его Тимати на почту. Они поболтали еще немного, обсуждая новости и общих знакомых. Скарлетт со своей группой, оказывается, будет дебютировать в феврале. Все почти готово, они сейчас усиленно репетируют. А еще Тимати неделю назад закончил записывать альбом для Jovial Attack, все песни там писал Дан, Тимати был именно в роли продюсера записи. В этот раз с запуском не спешат, делают все по правилам. Будет сначала два сингла, потом сам альбом. Дан даже немного заскучал по работе в студии с Тимати.
Но, когда они договорили, в комнату заглянул Инсон:
– Закончил? Пойдем на обед, мы все только тебя ждем.
Дан улыбнулся и встал с места. Писать музыку ему, конечно, нравится, но исполнять ее все же больше. И то, что рядом будут эти парни, особенно мотивирует его идти дальше.