- Бионического органоида, - уточняет судья.
- Ослика брал, - я задумчиво перебираю в уме всех знакомых органоидов, - Шпака... не брал...
- Как вы себя чувствуете? - тревожится судья, отчаявшись, видимо выжать смысл из моих показаний.
- Спасибо, хреново... Так вы утверждаете, что я использовал бионического органоида монозоидов?
- Да, - неуверенно кивает судья.
- А можно уточнить, каким именно образом?
- Вы его оплодотворили.
Вот здесь меня уже пробивает.
- Вы, - спрашиваю, - себя хорошо чувствуете? Растения никакие с канонерки с нашей не курили?..
Видимо, судья ощущает искренность ответчика. Поэтому приходит в некоторое замешательство и меняет тактику:
- Вам знакомо это существо?
В воздухе возникает изображение Мары. Девушка чуть светится, как и тогда, на корабле.
"Сама ты", думаю, "существо".
- Это и есть органоид, которого вы оплодотворили, - резюмирует судья.
Мне все объясняют. Мара - искусственный организм, матка, способная выдать в инкубаторы миллионы эмбрионов. Органоидов используют при заселении планет и для евгеники расы, проводя при этом жесточайший отбор мужского семени. Мару с великими предосторожностями везли к месту оплодотворения, на планету монозоидов. Пока на пути ей не встретился голодный Коля Пилипченко... Следует ли упоминать о том, что органоиды чертовски долго репродуцируют и стоят неимоверных денег?
- Как вы намерены возмещать ущерб? - спрашивает судья.
Но по ее кислому тону ясно, что вопрос задан так, для проформы. И я с нескрываемым удовольствием даю туе-куйскому правосудию справку:
- До незаконного призыва на воинскую службу моя зарплата составляла пятнадцать тысяч российских рублей... Не знаю какой курс рубля к местному туе-кую, но опасаюсь, что до погашения долга доживут не все. Да и вселенная рискует остыть к тому времени... К тому же, мне еще алименты платить! Сколько вы говорите, у меня детишек-то образовалось?
- Сто пять миллионов, - сообщает судья. - Я округляю, извините.
Покидая зал суда, я чувствую себя отмщенным. Всякая палка о двух концах. Я - дикарь, папуас, стихийное бедствие! Что с меня взять?..
Церемония прощания выходит недолгой, но трогательной. Проводить меня являются все наши. Краб в моей тельняшке, хлопает по плечу клешней. Шкет намечает дружеский удар в область филе. Фанг цепляет хваталами, легко отрывает от пола и аккуратно опускает обратно. Такие нежности!
- Ладно, - говорю, - мужики, авось свидимся еще! - а сам стараюсь не хлюпать носом.
Мне нельзя. Я теперь дембель. Да еще и отец-героин.
Поднимаюсь по трапу и чувствую, как кто-то удерживает за ногу. Осьминожка глядит на меня огромным мокрым глазищем и протягивает какую-то коробку.
Добираюсь до каюты и с нетерпением разрываю упаковку, перебирая в уме варианты, что же может быть внутри. Текатонийский джин? Пузырьковый компьютер? Ботинки с антигравами? Нет!
Там альбом с фотографиями. Настоящий дембельский альбом, собранный заботливой рукой. В смысле, щупальцем. Вот наша канонерка "Бессмертный", вот первый кубрик на боевом дежурстве, вот команда, замершая по стойке "смирно", вот крупным планом я. Боже! В углу подпись: "С благодарностью Н. Пилипченко за безупречную службу" и личный вензель Капитана... А вот мое личное дело из военкомата вклеено между страниц. В графе военно-учетная специальность значится: "стрелок-наводчик плазменного орудия малых кораблей". А вот открытка от... Мары. Передо мной возникают бесконечные ряды прозрачных сосудов. В них растут дети. Я догадываюсь чьи. Мара улыбается и шлет мне воздушный поцелуй. Вот еще какая-то бумажка с непонятными письменами. Ага! Перевод на русский! Короче, это билет. Оказывается, один раз в галактический год я имею право бесплатного трансферта к своим отпрыскам. Пожалуй, в отпуск поеду. Да!..
Ну, теперь, пожалуй, все в порядке, не стыдно дома показаться. Теперь все, как у людей...
Главное только, чтобы Ленка открытку не увидела...