"Кажется, "дядюшка Эльрик" жалел об оружии, потерянном на берегу Бена. Надо будет написать Генрике о том, что этот клинок сейчас хранится в собрании образцов и редкостей в ордене стихиальщиков. "Дядюшку Эльрика" наверняка это заинтересует", — подумал Арчи.
Но сейчас его больше, чем меч герцога Мора, занимала предстоящая инициация рыжего баронета.
Некромант вышел на середину зала и прислушался к своим ощущениям.
Так оно и есть!
Отголосок магии та-ла сохранился. Слабый, едва ощущаемый. И, что самое странное, магия та-ла мирно сплеталась с честной магией огня и металла, которая насквозь пронизывала все находящиеся в зале вещи.
— Да, это то, что надо! — радостно воскликнул Арчи. — Вы бы только знали, господин магмейстер, как вы меня выручили!
— Жалко, что ли, — смущенно проворчал эт-Лотус.
— Да, а почему тогда зал — Гербовый? — вдруг заинтересовался некромант. — Я не вижу ни одного герба.
— Плохо смотришь, — рассмеялся эт-Лотус. — Их тут сотни. На каждой вещи — клеймо мастера, и все — из тех, которыми можно гордиться.
***
О том, чтобы провести ночь в хранилище, тоже договаривался старый стихиальщик. Арчи не очень-то вникал в отношения между преподавателями и деканатом. Он уже знал, что его дорога — не здесь, не в Школе высокой магии, и тем более — не на этой кафедре, больше похожей на ремесленную гильдию. Поэтому старался поддерживать со всеми, с кем сталкивался, добрые отношения и ни в какие интриги не лез. Не очень твердо он знал и негласные законы, принятые на кафедре. Вот и сейчас мысль о том, как воспринял хранитель собрания образцов просьбу эт-Лотуса, вызвала у молодого некроманта лишь мимолетное любопытство.
— Старина Влишик сначала пришел в священный трепет, но потом я его убедил, что мы не будем сжигать Гербовый зал, — довольно сообщил эт-Лотус, когда Арчи попытался узнать, насколько на кафедре необычно то, что они собираются сделать.
— Сжигать? — удивился Арчи.
— Ну конечно! Влишик же учился со мной на одном курсе!
Этот разговор почему-то вспомнился Арчи, когда они втроем с удобствами устроились в Гербовом зале. Возлегали, словно маридские вельможи, на постеленных между колоннами одеялах, подложив под спины диванные подушки. Баронет Эрн-Лисский, которого Арчи попросил привезти что-нибудь, на что можно будет лечь, расстарался и выпросил у тетки целый тюк постельных принадлежностей. Поэтому для полного сходства с Маридом не хватало лишь уставленного фруктами и сладостями столика да полуголых танцовщиц.
Растянувшись во весь рост, Арчи развлекался с "волшебным огоньком", добиваясь от того, чтобы он хорошо освещал украшенный росписями свод, но лишь слегка выхватывал из тьмы оружие на стенах.
Магмейстер эт-Лотус молчал, с интересом наблюдая за Арчи. Он в ритуале участия не принимал, но настолько помог молодому некроманту, что тот не мог не дать хозяину лаборатории возможности удовлетворить любопытство.
— А что, разве у стихиальщиков нет обряда инициации? Я читал… — задумчиво спросил Арчи, предвосхищая ту сотню вопросов, которая крутилась на языке магмейстера эт-Лотуса.
— Нет, — ответил старый маг. — Умение чувствовать природу стихий — врожденное, его можно лишь развить. Поэтому то, что считается обрядом посвящения, на самом деле — лишь праздник по поводу окончания начального обучения. Ну, как у ремесленников — ученик становится подмастерьем, получает право сам принимать заказы и вести торговлю. К какой бы гильдии ни принадлежали родители мага, после посвящения он становится членом одного из орденов и имеет право прибавить приставку "эт" к родовому имени. Однако было немало мастеров-ремесленников, которые без всяких приставок разбирались в магии не хуже любого магистра.
— Везет же вам! — задумчиво произнес Арчи. — Впрочем, некромантам приставки тоже не очень важны. Главное — сумеет ли человек освоиться в Кромешном мире.
— А что я там должен буду сделать? — подал голос Мих Эрн-Лисский.
— Делать… — повторил Арчи и задумался, пытаясь поточнее сформулировать то, что хотел сказать.
Собравшись с мыслями, он продолжил:
— Сейчас ты должен сосредоточиться на себе, на осознании того, что ты есть. Тебе сложнее, чем мне тогда. Когда я проходил инициацию, у меня еще не было кромешной сути. Я обрел ее после, скопировав форму тех тварей, к которым привел меня учитель. Чаще всего оно так и бывает. У каждого некроманта в Кромешном мире есть союзники. Люди считают тварей Тьмы воплощением зла, но на самом деле они просто живут в своем мире, как мы живем в нашем. Единственное отличие — это то, что среди большинства тварей есть разумные. Чтобы быть разумным, там не обязательно походить на человека. Любой зверь может заговорить с тобой — запомни это. В той колонии хорьков, в которую привел меня учитель, большая часть существ — просто животные. Они едят, спят, размножаются… Обычная стая обычных мелких хищников, охотящаяся на еще более мелких тварей. Но несколько моих "братишек" — неплохие собеседники, с которыми всегда можно договориться о взаимной помощи. Но бывает, что у человека с самого рождения есть кромешный двойник. Если человек вовремя не пройдет инициацию, может случиться беда. Тварь находит дорогу в наш мир, и тогда несостоявшийся маг превращается в одержимого. В безумного оборотня…
— Но мне никто ничего об этом не говорил, — испуганно пробормотал Мих.
— Вот я и удивляюсь: почему? — ответил Арчи. — Конечно, эти случаи очень редки. Но во многих книгах есть записи о том, что маг, сумевший объединиться с кромешной тварью на темной стороне, приобретает возможности, просто не сравнимые с тем, на что способно большинство некромантов.
— А как это: объединиться?
— Честное слово — не знаю, — честно ответил Арчи. — Если бы у тебя был более опытный учитель, чем я, он, наверное, смог бы тебе помочь. А я… Я видел, как маг обращается в кромешную тварь, минуя этап бесформия. Но как это произошло, я не успел понять. Честно говоря, не до того было. Так что я лишь проведу тебя на Кромешную сторону. А там… там нам придется искать твоего двойника. Может быть, он сам ощутит твое присутствие и поспешит навстречу. А уж с ним вы как-нибудь разберетесь. Запомни главное: он — твоя суть, а ты — его. Так же, как тебе видится во сне тот ледяной мир, о котором ты рассказывал, так и он грезит твоей жизнью. Ночами он пьет вино в кабачках Школьного квартала или слушает россказни твоей тетки, не имея представления ни о вине, ни о женщинах. Ведь ни того, ни другого в Кромешном мире просто нет.
В ответ рыжий баронет лишь тяжело вздохнул.
— Ладно, хватит разговоров, — проворчал Арчи. — Сейчас я прочту заклинания. Твое дело — все время осознавать меня рядом. Постарайся не потеряться в Меджумирье!
***
На Кромешной стороне расстояния не имеют такого значения, как в нашем мире. Достаточно помнить какое-то место, чтобы в нем оказаться.
Вот и сейчас Арчи после перехода Грани осознал себя на склоне возле снежного плато. Однажды он видел эти горы со стороны дороги, ведущей в сторону Тимовых чертогов, и когда услышал от Миха о холоде и ледяных скалах, сразу подумал о них.
Представив, как придется карабкаться по откосу, Арчи фыркнул и неспешно потрусил наверх. Первое время он ощущал присутствие Миха где-то рядом, но вдруг почувствовал, что бесплотный дух, в которого превратился юный баронет, нагло уселся на него верхом.
"Вот нахал, — подумал некромант. — Ладно, дух — он и есть дух, не тяжелый. Хорошо хоть за хвост не цепляется".
Дорога оказалась не такой трудной, как раньше. Попрыгав по камням, хорек добрался до снежного "языка", спускающегося с откоса. Спрессованный, покрытый ледяной корочкой снег прекрасно держал юркого зверька.
И вот уже — граница плато.
Арчи остановился, чтобы передохнуть, и замер в восхищении. Ледяной мир был жуток и одновременно — прекрасен. Все оттенки синего и голубого, глубокие сиреневые тени и огромное белесое небо наверху — такое, каким оно никогда не бывает на земле. Искристые блики на ледяных осколках. Редкие черные скалы — словно клыки какого-то древнего зверя.
Ветер нес над равниной тучи снежной пыли, то свивал их воронками, то разворачивал широкими полотнищами, и блеск крошечных ледяных кристаллов складывался в радужные переливы.
— О боги! — вслух пробормотал Арчи. — Вот бы Ланю сюда или Норситу. Какая красота!
Но вот в ближайшем снежном облаке ему почудилось какое-то движение — и на край плато выскочил… он!
Некромант с испуганным писком метнулся за ближайший валун, и оттуда стал рассматривать зверя.
Серебристо-белая шерсть — такая плотная, что, несмотря на ее длину, шкура кажется лоснящейся, как круп хорошо ухоженного коня. Мощные лапы и грудь. Широкая морда с высоким лбом и желтыми глазами. Черный треугольник носа — единственное черное пятно на белом фоне. Огромные клыки, выпирающие из пасти. Гибкий хвост, нервно бьющий зверя по бокам.
Создание — такое же жуткое, и такое же прекрасное, как эта ледяная равнина.
Арчи почувствовал, что дух рыжего баронета уже не цепляется за его спину. Сжавшись в комок, хорек ждал дальнейших событий, лихорадочно соображая, что он сделал не так, и сумеет ли он удрать отсюда, пока герой самых древних легенд — ильберс — занят знакомством со своим земным двойником.
Но великолепный зверь и не думал нападать. Простояв несколько мгновений в неподвижности, он зарычал так, что где-то эхом загрохотала сорвавшаяся со скал лавина. Но потом, к удивлению Арчи, завалился на бок и начал кататься по снегу. Вскочил, отпрыгнул в сторону, зарылся носом в наст — и сразу же перекувыркнулся через голову. Сейчас он был похож на играющего котенка. Порезвившись, ильберс уселся посреди взрытой его прыжками площадки. На морде зверя расплылась довольная улыбка.
— Мих, ты как? — осторожно высунулся из-за камня Арчи.
— У! А! — ответил ильберс и фыркнул.
— Мих! — Арчи вылез из-за камня целиком и встал прямо перед кромешной тварью.