Донован молча взял Айю на руки, перенес ее к стулу и посадил.
— Доновен, как же это ты? — тихо спросила она, глядя ему в глаза. — Что с тобой, тебе плохо, да?
Он снял с себя шлем, надел ей на голову и наглухо застегнул.
— Не снимай его, пока я не разрешу, — сказал он.
— Зачем? Это что — новая игра?
Донован вздрогнул.
— Нет. Но так надо.
— У-у, я тогда не хочу! — закапризничала Айя. — Он большой и болтается на голове.
— Ничего. Это ненадолго. До вечера. Айя недовольно поморщилась.
— Да… Ты на всех будешь так надевать? — саркастически усмехнулся Кирш.
Донован повернулся к нему. В глазах у него была откровенная, ничем не прикрытая ненависть. Он подошел к Киршу, взял его за ворот комбинезона и рывком поднял на ноги.
— Послушай-ка, ты… — сцепив зубы выдавил он и оттолкнул Кирша к стене. — Ты хоть понимаешь, что ты здесь натворил?
Кирш отвел глаза в сторону.
— Да, — сказал он. — Я научил их убивать.
— Кто, кто дал тебе на это право?!
Кирш передернул плечами.
— Риторический вопрос. Никто не может дать такого права.
Он впервые посмотрел прямо в глаза Доновану, и на его лице резко обозначились скулы.
— Да, я научил их убивать друг друга! — почти выкрикнул он. — Я рассказывал им о штыковой атаке, обучал окопной войне, партизанскому ведению боя… Я учил их закладывать мины, бросать гранаты, стрелять из противотанковых ружей, интеграторов, деструкторов.
В Доноване начала закипать ярость. Не отрывая взгляда от глаз Кирша, он нащупал в кармане арлет у вытащил его. Кирш все это видел, но, даже не пошевельнувшись, только чуть побледнев, продолжал говорить.
— … Я учил их хитрить, притворяться, пить воду из луж, пытать пленных, быть беспощадными…
(“Ты болен”, — сказал Аол).
… Я учил их ненависти, скрытности, подозрению…
(“Ты заразен”, — сказал Аол.)
…Я приподнес им все это, всю грязь человеческую — в виде аппетитного заманчивого торта, и они съели “го, не заметив, что отравились…
(“Ты заразил меня”, — сказал Аол.)
…А затем я построил им этот город и сказал — вот вам место для игры. Воюйте.
— Все, — оборвал его Донован. — Я думаю, ты все сказал.
Он закрыл арлет. Кирш замолчал и, не отрываясь, смотрел на него. Тогда Донован медленно, как на Дуэли, поднял арлет до уровня глаз и нажал на спуск. Кирш вздрогнул, но даже не сделал попытки отойти в сторону. Он так и остался, прислонившись к стене, Ждать медленно ползущее к нему, переливающееся, Как снег искрами, смертоносное облако.
“Ну, уйди же, уйди!” — кричало, разрывалось на Части сердце Донована. Но Кирш так и не ушел. Облако достигло его, впиталось в тело, и только на комбинезоне остались перемигивающиеся искорки. Губы его конвульсивно дернулись, видно, он хотел что-то сказать, но уже ничего не смог и только улыбнулся, Устало и вымученно. Затем лицо его начало стекленеть, будто покрываясь глазурью.
Ведь ты все врал, подумал Донован и мешком опустился на пол. Ты ведь все врал! Специально, цинично, боже мой, до какой степени цинично!.. Чтобы я смог нажать на спуск.
Постепенно, становясь прозрачным, Кирш стал медленно исчезать.
— Дылда! — возбужденно закричала Айя. — Это что, новая игра? — Она вскочила со стула и радостно захлопала в ладоши. — Как красиво, Донован! Я тоже так хочу!
Донована затрясло.
И тут в зал вбежал Ратмир. Он увидел Донована, Айю и, тяжело дыша, остановился.
— Ох! — облегченно вздохнул он, огляделся, нашел глазами стул и тяжело опустился на него. — Я уже думал, у вас что-то стряслось. То было слышно, а то вдруг раз — и как вводу… — Он еще раз обвел глазами зал, посмотрел на сидящего на полу Донована, и его охватило смутное беспокойство.
— А где Кирш? — встревоженно спросил он.
Айя рассмеялась:
— Он спрятался. Они с Доновеном играли, и Доновен его спрятал!
Донован неподвижно сидел на цементном полу и вокруг него разводами стояла сизая вода. Ратмир медленно, с тяжелым предчувствием, встал и подошел к нему.
— Где Кирш? — спросил он.
Донован вздрогнул и выронил на пол арлет. Он со стуком ударился об пол, и по масляной воде пошли разводы.
— Нет его, — сипло сказал он.
Ратмир пошатнулся. Некоторое время он стоял так, с болью глядя на Донована, затем нагнулся и поднял арлет.
— Донован, — глухо, неумело, непривычно для самого себя сказал он, — я объявляю вас арестованным.
— Хорошо, — свистящим шепотом ответил Донован и встал.
Все вокруг словно изменилось, стало более рельефным, почти осязаемым. Он потрогал стену, где стоял Кирш, и она пылью начала осыпаться под его пальцами.
Так и нужно было, жестко подумал он. За всех человечков. В голове было необычно ясно и трезво. Только так. И совесть меня не будет мучить.
Сквозь тревожную дрему Донован слышал, как за стеной кто-то монотонно и надоедливо бубнит. Не можешь ты ничего слышать, уверял он себя. Часа два назад, когда мы подъехали к куполу, поставленному еще вчера Ратмиром и Феликсом рядом с Деревней, Ратмир собственноручно запер тебя в отсеке на все межмолекулярные замки… Не можешь ты ничего слышать. Он очнулся от дремы, открыл глаза и стащил с себя шлем волновой психотерапии. Дверь в рубку была приоткрыта и оттуда слышался чей-то неторопливый обстоятельный разговор. Все-таки не галлюцинация, подумал он и прислушался. Похоже, что Ратмир докладывал на корабль о положении на Сказочном Королевстве.