Братья меня, конечно, ждали, сидя на кухне и почти прикончив торт. Лапа сидела тут же и провожала взглядом, умирающей от голода собаки, каждый кусочек.
— Вот вы проглоты! Кто же на ночь по половине торта съедает, — засмеялась я и ушла в ванную комнату вымыть руки и заодно умыться и посмотреть на себя в зеркало.
— Как прошло свидание? — крикнул из кухни Лешка, перекрывая своим голосом шум воды из крана.
— Нормально. У Николая будет к тебе предложение. Сейчас выйду и расскажу.
Я умывалась и скептически разглядывала свое лицо. Вот и как с такими припухшими губами идти разговаривать с «племянником»?! Но серьезное дело не хотелось откладывать. Пришлось вернуться в кухню и рассказать о предложении Николая.
Алексей задумчиво молчал.
— Ты знаешь, Леша, я вообще против твоей подработки. Нам хватает пока. Сказала, чтоб для тебя это не было неожиданностью, если Николай предложит работу у него в конторе. Но решай, конечно, сам. Только сессию не завали с этими работами.
— Не занудствуй, мисс Очевидность.
— Не вредничай, мистер Я ВСЕ САМ.
Тут засмеялся Ваня. Я чмокнула его в затылок, и мы все разошлись готовиться ко сну.
На следующий день все было как обычно. Утро. Школа. Выгуливание Лапы и Джека в сквере вместе с Леной. Потом лечение домовых. Потом, как всегда, я, взяв с собой Лапу, забрала Ваню из продленки, и мы пошли в сквер. На улице подмораживало. Снег еще не выпал, но воздух уже во всю пропах им, был холодным и колючим, и временами налетали порывы ледяного ветра, которые казалось, пронизывают насквозь. Я старательно поворачивалась к этим прорывам зимы спиной. А Ваня с Лапой, может быть, и не замечали их. Они как всегда весело носились по скверу. В этот момент мне позвонила Лена.
— Настя, я номер твоего мобильника дала тут одной женщине. Она очень просила. Сказала, что не может ждать, пока ты сегодня на работу придешь. У нее собака потерялась. Ей про тебя какая-то Марина рассказала, которой ты помогла кота найти. Короче, я дала. Жалко же! Ты не обижаешься?
— Нет, Лена. Ты все правильно сделала. Кстати, мне уже звонят. Пока. Потом поговорим.
Я сбросила звонок Лены и ответила на входящий неизвестный номер.
Звонила взволнованная и расстроенная женщина. Она очень подробно описала ситуацию. Видимо затем, чтобы я прониклась и не отказалась. Хотя, я, конечно, всегда помогу найти потерявшегося питомца. Мне и подробности не нужны. Потеряшки, если им не поможет человек, практически обречены. Особенно кошки. Растерянные, испуганные. Они не умеют жить на улице. Не знают где найти еду, где можно попить, где устроиться на ночлег. Они могут попасть под машину, их могут обидеть собаки. Учиться жить на «воле» надо с рождения. Чтобы мама кошка все показала, научила премудростям, где найти еду, воду, безопасную лежанку, как сбежать от собак, кого бояться, на кого охотиться и много другого.
Лена однажды рассказала, как у них в деревне кто-то из городских забыл кота. Кот быстро оголодал, плакал, но не ел колбасу, которой его пытались накормить. Нюхал и недоумевал. Кто-то догадался купить для него пакетики Феликса, и кот ел специальный кошачий корм. Представить этого коты на мышиной охоте невозможно. Он, увидев мышь, может быть, даже испугается, а может быть подружится, но вряд ли поймает. А вот крысу испугается точно. Хорошо, что мучился «на воле» тот кот не долго. Хозяева вернулись за ним.
И эта история, которую мне поведала Екатерина, так представилась позвонившая мне женщина, была очень грустной. Ее восьмидесятидвухлетняя мама пошла на прощание с умершей подругой. И зачем то взяла с собой Белку, свою дворняжку. Собачка мелкая, невзрачная и главная печаль, короткошерстная. Пожилая женщина перенесла недавно операцию на глазах, а сейчас, после того как потерялась ее Белка непрерывно плакала, вот уже несколько часов, что может плохо сказаться на состоянии ее оперированных глаз. Успокоить ее было невозможно. Собачку искала сама дочка и ее подруга. Но безуспешно. А бабушка уже мысленно прощалась со своей любимицей навсегда, так как погода стояла холодная, ночь ожидалась еще холоднее, а собачонка была мелкая и почти «голая». А ее неказистый вид заставлял сомневаться в том, что кто-то ей заинтересуется и возьмет в дом. Это все бабушка постоянно повторяла, не прекращая плакать.
— Я все поняла. Вы можете за мной подъехать, чтобы отвезти к вашей маме?
— Да, конечно. Я и адрес знаю. Буду через десять-пятнадцать минут. Как подъеду, позвоню.
— Договорились.
Я сунула мобильник в карман куртки и пошла вылавливать свою весёлую команду. Ваня, когда я ему рассказала, почему мы срочно возвращаемся домой, проникся и только несколько раз спросил, — А ты точно Белку найдешь?
Я подтверждала, что точно и он удовлетворенно кивал. Лапа, может быть, в душе и была обескуражена такой непривычно короткой прогулкой, но рядом с Ваней как всегда веселилась и озорничала.
В общем, я отвела друзей домой, вышла к привычному парковочному месту возле боковой калитки и через пару минут встречала машину Екатерины. Далее все было просто. Найти в квартире заплаканной и пропахшей корвалолом старушки след ауры ее собачки, и менее чем через час найти саму собачку, которую приютила молодая женщина. Она рассказала, как переходила широкий восьмиполосный проспект на светофоре. И увидела собачонку, которая на зебре бежала то за одним, то за другим человеком. То назад, то вперед. Было ясно, что собачка потерялась. Светофор в любой момент мог поменять свет с зеленого на красный, и собачка могла оказаться под колесами. Поэтому женщина схватила ее в охапку, плюнула на свой поход в магазин и вернулась домой. Вот хорошо, что мир не без добрых людей. Женщина отказалась от денег. Меня забросали вопросами, как я смогла найти в огромном городе и собачонку, и квартиру, в которой ее приютили. Я не знала что сказать, и только загадочно улыбалась. Взяв Белку, мы сначала заехали в магазин, где Екатерина купила большой торт, банку кофе и какой то дорогой чай. Мы вернулись назад. Белка и я остались в машине, а Екатерина отнесла подарки «спасительнице». Потом мы поехали назад к бабушке. Белка оказалась именно такой, как ее описывали. Где то далеко среди ее предков поприсутствовал карликовый пинчер. Но очень далеко. Лапки у Белки были короткие, на мордочке торчали лохмы седоватой шерсти, да и сама мордочка была шире и тяжелее, чем у пинчера. Но красивый чепрачный окрас, хотя и не очень яркий, притушенный сероватой, а не черной шерсткой, указывал на далеких, дворянских кровей предков. Белка, когда оказалась в знакомой машине, оживилась, встала на задние лапки, уперлась передними в стекло и контролировала правильность маршрута домой тявканьем. Она мне очень понравилась.
Екатерина открыла дверь квартиры своим ключом. Белка с радостным лаем рванула в квартиру и далее я наблюдала сцену встречи бабушки и ее любимицы. Эта встреча подарила мне прекрасные эмоции, для меня может быть одни из лучших! Надеюсь, и бабушка и Белка проживут еще долгую, спокойную жизнь и больше не потеряются.
Екатерина вернула меня к моей калитке. На работу я немного опаздывала, но Лену я предупредила и она задержалась, чтобы дождаться меня. Екатерина горячо благодарила, просила разрешение дать мой номер своим знакомым. Я разрешила и от денег, которые она мне предложила отказываться не стала. Увы, я бы хотела просто помогать, но наше с мальчишками финансовое положение не позволяет. Мы тепло распрощались с Екатериной, и я поспешила сменить Лену. На ходу позвонила Ване, доложилась ему, что Белка нашлась. Подробности пообещала рассказать вечером.
На работе все было тихо и спокойно. Аделаида и Татьяна в своих кабинетах занимались клиентами. Вадим смотрел детектив, приглушив звук. Мою задержку никто и не заметил. Лена посидела со мной еще минут пять-десять. Она, так же как и я, очень любила животных, и ей было интересно, нашла ли я потерявшуюся собачку. Я ей все рассказала. Только на вопрос, как же я смогла ее найти, я не ответила. Только пожала плечами. Лена решила, что я расскажу подробнее утром, когда мы будем гулять с собаками. И с этим и убежала домой. Ей было пора гулять с Джеком. Но не прошло и получаса, как она мне снова позвонила. Голос был тихий и какой-то сдавленный. Я не сразу поняла, что она плачет. А поняв, испугалась.
— Лена, что случилось?! Почему ты плачешь? Что-то с Джеком?
— Нет. Джек нормально. Рядом со мной. Нас из дома выгнали.
Я даже не нашлась что ответить. Представила в какой ситуации оказалась бедная девочка. Почти ожидаемо, но все же неожиданно.
Пока я молчала, Лена, видимо, совсем пала духом. Наверное, решила, что я молчу, потому что не хочу участвовать в ее положении.
Она совсем уже дрожащим голоском спросила, — Ты не возьмешь Джека на несколько дней? Я просто не знаю, кого еще могу попросить об этом. Я сама поеду в хостел. С собакой не возьмут,…наверное… Я так растерялась, что ничего не соображаю. Но как только я устроюсь, я Джека заберу. Ты не думай, я его не брошу.
— Лена, иди сейчас к нам. Ване я позвоню. Устраивайся в моей комнате. А вечером, когда я приду, ты мне все подробно расскажешь, и мы вместе подумаем что и как делать.
— Спасибо, Настя.
Я тут же позвонила Ване. Сказала, что к нам в гости придет Лена с Джеком и останутся в моей комнате до завтра. Попросила покормить обоих. Ваня очень обрадовался. А я с легким испугом представила, что устроит в квартире эта троица. Затем я позвонила Лешке. Рассказала ему.
— Леш, не волнуйся, я приют бомжей в вашем доме не устрою. Просто Лену надо немного поддержать и разобраться в ситуации. А потом мы найдем ей какое-нибудь жилье. Скорее всего, речь идет об одном-двух днях.
— Хорошо, Настя. Я все понял и я не против.
— Спасибо, Леша.
Рабочий день прошел как на иголках. Звонков в контору почти не было, и я дважды позвонила Лене. Ко второму звонку она немного успокоилась, и рассказала, что собственно произошло. Ее рассказ проходил на фоне ясно слышимой беготни, гавканья и хохота. Троица бесилась. Но сейчас было не до них. Пусть развлекаются.
Итак, сегодня Лена задержалась из-за меня на работе. Спешила домой, чтобы выгулять Джека. Прибежала, открыла дверь ключом и наткнулась на Витюшу, который уже поджидал ее дома, хотя обычно приходит не раньше семи вечера. Он сразу же отобрал у нее ключи от квартиры и велел выметаться. Потому что она ему надоела. Ни жопы, ни сисек, ни зарплаты. Лена лепетала, что так нельзя, что она уйдет, конечно, но ей же надо что то найти, какое то жилье. Не на ночь же глядя ее выгонять. Пыталась напомнить, что они вместе почти два года. На что Витюша сказал, что именно целых два года он ее терпел. Больше не хочет. В прихожей уже стоял Ленин чемодан на колесиках. Виктор сложил в него «все ее тряпье». Разговор занял не больше пяти минут. Растерянную, едва сдерживающую слезы девушку развернули и, сунув в руки ручку чемодана, вытолкали из квартиры. В прихожей был и Джек, который ничего не понимал, и радостно скакал и тявкал, приветствуя Лену. Джек любит Лену. Ну, и гулять ему было давно пора. В последний момент, когда девушка уже шагнула за порог, утягивая за собой громоздкий чемодан, Джек поднял оглушительный, обиженный лай. Он не понимал, что происходит и почему его не берут на прогулку. В этот момент откуда-то из глубины квартиры вылетела сильно накрашенная грудастая деваха в коротком халатике и начала высказываться, что ЕЙ ТУТ всякие «брехучие гады» не нужны.
— Витя, мы же договорились! Он же придурок! Зачем он нам. От него одна грязь.
Виктор недовольно бурчал, что пес нормальный.
Лена затормозила в дверях, рассматривая деваху и начиная понимать, почему ее выгоняют. В этот момент Виктор недовольно сказал девахе, — Ты знаешь, сколько он стоит? Я за него двадцатку отдал.
— А гулять с ним кто будет, Витя? С ними ведь три раза в день надо гулять. И лапы мыть. А сколько денег на его прокорм уходит?!
Неизвестно какой аргумент стал решающем, но Виктор надел на Джека поводок и сунул его Лене.
— Забирай! Дарю!
Так Лена оказалась на улице, с чемоданом, с Джеком и почти без денег. Так как, оказывается, почти всю свою зарплату она тратила на Витюшу. На еду для Витюши, на квартплату, когда Витюша «забывал» оплатить счета, ну и себя с Джеком она же кормила.
— Я понимала, что надо откладывать на черный день, но у меня почти не получалось, — расстроенно продолжала рассказывать Лена.
Нет, ну такой дурой и жертвой нельзя быть. Бесит. Но и жалко ее очень.
— И сколько у тебя денег?
— Восемь тысяч семьсот шестьдесят рублей. Но у нас аванс через четыре дня.
Я промолчала. Восемь тысяч — это в лучшем случае полторы недели хостела и хлеб с минералкой на завтрак, обед и ужин.
— Ладно, Лена. Не горюй. Ты здорова, у тебя есть работа, у тебя есть на самый крайний случай отец с мачехой и у тебя теперь нет урода Витюши. Придумаем что-нибудь. Ты пока погугли хостелы, цены, адреса. Джек у нас побудет столько, сколько надо.
— Спасибо, Настя. Тут Алексей пришел. Сказал, что в курсе. Но он какой-то мрачный. Мне так неловко.
— Он мрачный, наверняка, по другому поводу. Я приду после десяти. Ты, если устанешь, ложись спать. Постельное белье в комоде. Полотенце там же возьми. Поужинай вместе с ребятами. Не стесняйся. Джеку положи в нашей комнате сиреневый плед из комода. Красивый такой, сразу увидишь.
(Неожиданное применение для пледа дорогой артанской шерсти из дворца), усмехнулась я про себя.
— Завтра я схожу гулять с Джеком одна. Ты сиди в гугле и обзванивай хостелы до работы. Номер Витюши поставь в черный список прямо сейчас, после того как мы договорим. А то вдруг у этого урода какие-нибудь претензии к тебе внезапно возникнут. Например, что ты за последний месяц за свет не заплатила.
— Я заплатила, — пискнула Лена, чем вывела меня на новую, еще более высокую орбиту озверения.
— И если ты при случайной встрече откроешь рот и скажешь ему хоть одно слово, хоть привет, хоть пока, то обо мне можешь забыть и больше за помощью ко мне не обращаться. Ты меня поняла? То, что он сделал прощать нельзя никому и никогда. Согласна?
— Да, — тихо проговорила Лена.
Ох, не уверена я в ней. Надо будет потом еще с ней про Витюшу поговорить.
Настроение у меня было препоганое. Но, подумав, звонить Николаю и отменять свидание я не стала. Неправильно это будет.