С собаками с утра погулял Алешка. А я, отведя Ваню в школу, начала названивать в ординаторскую отделения интенсивной терапии. Узнала, что навещать пациентов в их отделении не разрешено, но Николая, возможно, переведут в отделение торакальной хирургии после обеда. Мне велели перезвонить после двенадцати. Уже хорошо. Потом еще позвонила в ординаторскую хирургии. Узнала, как чувствует себя Виктор и что можно ему принести из продуктов. И помчалась в Эдельвейс. В Эдельвейсе клиентов еще не было, но был и даже набирал обороты скандал. Скандалила Лена. Непривычно громкая и агрессивная, она требовала себе отгулы до конца недели и грозила увольнением, если ей не пойдут навстречу.
Я решила вмешаться. Не в том она сейчас положении, чтобы увольняться.
— Лена, до обеда я могу посидеть в Эдельвейсе. А ты прямо сейчас съезди в больницу. Отвези продукты. Вот список того, что Виктору можно. Держи! — я протянула ей листок бумаги, куда записала все, что перечислил мне хирург. Лена вцепилась в него, как в рецепт панацеи. — Посиди рядом с ним. Узнай, что он хочет поесть, какие вещи нужны. Узнай, что вообще вчера с ними случилось. И к часу возвращайся. Я поеду в больницу. Тебе перезвоню оттуда, как только все узнаю и увижу Колю. А на завтра мы с тобой еще что-нибудь придумаем.
Я развернулась к Аделаиде. Та стояла молча, удивленно распахнув глаза и явно ничего не понимала. Значит Лена требовала отгулы ничего не объяснив.
— Аделаида, я понимаю, что у вас свои проблемы. Но, может быть, вы пойдете нам с Леной навстречу. У нас есть женихи, и вчера в них стреляли. Оба в больнице. Мой в реанимации, с Лениным все, вроде, получше. Но мы, конечно, должны сегодня съездить в больницу. Посмотреть на них, поговорить с хирургами, и решить, что и как нам делать дальше. Мы постараемся с Леной как то подменять друг друга. Но и вы должны понять нас.
Пока я говорила, Аделаида ахала. Виталий подошел поближе и со вниманием слушал меня. Лена затихла, глаза на мокром месте.
— А кто стрелял? Куда ранили?
— К сожалению, мы не знаем никаких подробностей. Сами они вне доступа со вчерашнего дня. О случившемся мы узнали ночью, через бюро несчастных случаев. Лена еще и поэтому так нервничает, потому что мы толком ничего не знаем. Хочется быстрее оказаться в больнице и все узнать. Мой пока в реанимации. Меня к нему не пускают. Но обещают после обеда перевести в отделение.
Аделаида сочувственно погладила Лену по плечу.
— Конечно. Мы же не знали! Лена прибежала и с порога начала кричать и что то требовать.
Лена всхлипнула. Пришлось командовать.
— Соберись! Сбегай в ближайший супермаркет, и потом, как все купишь, бери такси, езжай в больницу. Не плачь. Скоро увидишь своего Витеньку. Из больницы позвони мне. Расскажи все, что узнаешь.
— Хорошо. Спасибо, Настя. Аделаида, простите меня.
— Нормально все. Беги.
Настя накинула куртку и ринулась к входной двери. В этот момент заработал домофон. Наверняка пришли вчерашние супруги с компасом. Я про них, конечно, не забыла. Но ощущение, будто я их не вчера, а полгода назад видела. И вообще, сейчас не до них. Но делать нечего. Нужно довести дело до конца.
Лена открывала дверь, Вадим и Аделаида стояли в прихожей. Я ринулась снимать куртку. Переодеться в форму не успевала. Ну и ладно. Я торопливо вешала куртку на плечики в шкаф и слушала, как Аделаида раскланивается с супругами. Я же только-только успела сесть за стол и как раз достала из сумки золотую пластинку с пентаграммой, как в комнату зашли Наташа с мужем. Игорь был мрачный. Наташа нервничала. Надо бы с ними поговорить, но у меня сил на это нет.
— Здравствуйте. Компас привезли? Переделанный?
— Да.
Игорь с недовольной миной положил компас на стол. Я взяла его и проверила. Стрелка на север не реагировала. Хорошо. Можно работать.
— Наташа, Игорь, можно вас попросить оставить меня на пятнадцать минут. Если хотите, в соседней комнате можно выпить кофе или чай. Вадим вас проводит.
— Что? Даже не будете представление устраивать? Вон у вас и реквизит приготовлен. Это же золото?
Игорь неприязненно фыркнул. А я внезапно озверела. Сказались бессонная ночь и общее нервическое состояние. Я чуть не выгнала их. Еще и воздушного пинка для скорости мужу бы отвесила. Но с трудом взяла себя в руки. Правда, не до конца.
— Мой близкий человек со вчерашнего вечера лежит в реанимации. А я, вместо того, чтобы лететь к нему, занимаюсь ВАШИМИ проблемами. Но если вам не нужны мои усилия, вы можете сейчас же уйти. Если же все же нужны, вы прекратите ерничать и оставите меня наедине с моим «реквизитом» заниматься делом. Через пятнадцать минут я отдам вам артефакт и научу им пользоваться. Решайте быстро. Да-нет!
— Да.
Это Наташа быстрее мужа отреагировала. Подхватила его под руку и потянула на выход. Я разложила пластинку, компас и занялась магией.
Ровно через пятнадцать минут я, как и обещала, отдавала артефакт супругам.
— Дом, к сожалению, многоквартирный, с четырьмя подъездами. Вам нужно пройтись по всем этажам и подъездам. Стрелка компаса будет дрожать и крутиться, и только рядом с нужной дверью остановится и четко укажет на нее. Кот там. За дверью в той квартире, на которую укажет компас. Игорь, я в принципе понимаю ваше недоверие. Но потерпите пару часов. И вы убедитесь, что все работает. Как видите, я не устраиваю шоу. Я не обещаю вам раскрыть имя вора. Но я уверена в том, что кота мы найдем. Позвоните мне сразу, как это случится.
— Хорошо.
Игорь тяжело вздохнул, взял артефакт, подхватил под руку жену и они, не прощаясь, быстро ушли.
Я спрятала пластинку в сумку и рассеяно крутила мобильник в руках. В голове были сплошные вопросы о Николае. Как он там? Что же случилось? Почему и кто стрелял? Звонков в контору не было, и мне никто не мешал волноваться и психовать. Аделаида занималась пришедшим по предварительной договоренности клиентом. Вадим оставался на кухне. Оттуда доносился запах свежезаваренного кофе. Татьяна же заглянула ко мне, но я так на нее зыркнула, что никаких вопросов не последовало. Звонков от Лены не было опять. Непонятное поведение. Ну, неужели не может на пару минут отвлечься, чтобы хоть что-то рассказать мне! Позвонить ей самой я пока не решалась. Вдруг именно в этот момент она с врачами разговаривает, или Виктор ей рассказывает что и как было. Так прошли три с лишним часа. Пришло время позвонить в ординаторскую. А потом моей странной подружке. Но только я дозвонилась до больницы, в контору вошла Лена. Я недовольно глянула на нее, продолжая разговаривать с врачом. Да. Николая вчера прооперировали. Пуля пробила грудную клетку и застряла в легком. Операция прошла хорошо. Пациента сейчас переводят из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Я счастливо поблагодарила врача. Легкое. Это плохо. Но все позади. С моими артефактами он быстро на ноги встанет.
На Лену хотелось, если честно, наорать. Как в фильме про Морозку, а наша-то Марфутка, квашня — квашней! Но грешно обижать подружек.
— Почему не позвонила? Быстро скажи, что узнала и я побегу. Колю переводят в отделение и меня к нему пустят.
Лена расплакалась.
— Я ничего не узнала. Виктор белый лежит. Спит все время. Я пришла, он спит. Потом проснулся, я только попоила его, и он снова уснул. А я рядом сидела. Не знала, что мне делать.
Ну, ничего нового. Она опять не знает, что ей делать.
— Не плачь. Я сейчас сама съезжу и все решу. Ну, то, что смогу. Тебе позвоню. И ты мне ЗВОНИ! Есть новости, нет новостей — неважно! Я же так же волнуюсь, как и ты.
— Ты не можешь, как и я. Ты другая. Ты волнуешься, потому что пока не знаешь, что от тебя зависит и что тебе надо сделать. А я ум теряю. Ничего не понимаю и только ужас внутри.
Я подошла к Лене и сжала ее локоть. Злость на нее исчезла. Стало ее очень жалко.
— Все будет хорошо. Вот если бы они погибли, тогда ничего нельзя было бы исправить. А так, надо просто набраться терпения и просто делать все, что в наших силах.
Лена смотрела на меня с надеждой и кивала в такт моим словам. Какой она еще ребенок! Замуж ее надо быстрее отдать, сделала я неожиданный вывод. Виктор подойдет. Пусть она взрослеет под присмотром…
Улицу я пробежала, не замечая погоды, не обращая внимания на встречных людей, ничего не замечая. Быстрым шагом влетела в супермаркет, тайфуном пролетела сквозь магазин, хватая с полок воду, детское питание, соки и фрукты. Запрыгнула в подъехавшее, вызванное такси и через двадцать минут вышла из него на парковке возле территории больницы. А еще через десять минут я, взяв пропуск, выписанный на мое имя, ехала в лифте на девятый этаж в отделение торакальной хирургии.
Николай лежал в четырехместной палате. Бледный, глаза закрыты. Черты лица заострились. От него тянулась вниз трубка, заканчивающаяся банкой. Дренаж. Я стояла в дверях под любопытными взглядами трех мужчин. И только мой мужчина на меня не смотрел. Возле окна в палате стоял стол с тремя стульями. В изголовье каждой кровати тумбочка, и на каждой что то лежало. У кого-то книжка, стакан, у кого-то бутылка воды или сок. Только у моего Коленьки было пусто, подчеркивая его немощность и одинокость. Я тихо спросила разрешение и взяла стул. Присела рядом и дотронулась до колючей щеки. Небритый, с глубокими морщинками между бровей, бледный до синевы. Николай не отреагировал. Но дыхание спокойное. Я осторожно вынула из сумочки артефакты и надела ему на пальцы. Магическим зрением полюбовалась, как сразу заструились вокруг него магические потоки, образуя сияющие коконы, синий — обезболивания и изумрудный — регенерации. Пощупала лоб, провела пальцами по губам. Вздохнув, оставила его в покое и пошла в ординаторскую. Следующие полтора часа я была очень занята. Я поговорила с хирургом, который оперировал вчера Николая. Огромный мужчина страхолюдной внешности, который при общении оказался очень милым, образованным человеком и внимательным врачом. Он же оказался заведующим отделения, поэтому я быстро и легко решила вопросы с постоянным пропуском для меня и Лены, с переводом Николая и Виктора в двухместную платную палату. Договорилась с Николаем Анатольевичем (так звали хирурга) о том, что он сам будет дальше наблюдать и Николая, и Виктора. Узнала, что у Виктора, на котором был бронежилет скрытого ношения, ушибы мягких тканей, гематомы, переломы ребер. Он закрыл своим телом Николая, и тем самым спас его. Об операции Коли хирург сказал только «операция прошла нормально, и наблюдается на редкость быстрое восстановление».
— У вашего жениха могучий организм.
То ли еще будет! С помощью моих артефактов…
Я спросила на счет сиделки. Николай Анатольевич вызвал добродушную женщину средних лет. Ее звали Раиса, и мы с ней быстро обо всем договорились.
Потом я сбегала в экономический отдел, получила договоры, документы на оплату палаты, оплатила эту палату. Вернулась в отделение, и с помощью медбратьев перевезла обоих наших мужчин в двухместную палату. В палате была кроме туалета, который был и в прежней палате, душевая кабинка, был и телевизор, и холодильник. Две функциональные кровать и небольшая кушетка для ухаживающего. Все новое, стерильно чистое. Виктор не спал, а вот Николай не проснулся, даже когда мы его таскали с кровати на каталку и с каталки на кровать. Я опять побежала к Николаю Анатольевичу, спрашивать, правильно ли это. Узнала, что Николаю колют обезболивающее средство с сильным седативным действием. Хорошо. Пусть спит. Я вернулась в палату и присела возле Виктора и начала допрос, который, правда, очень мало дал. Кто стрелял и почему? Не знает. Ну, то есть, стрелял «мужик бандитского вида», стрелял из сильно тонированного автомобиля. Автомобиль после стрельбы рванул с места и скрылся на большой скорости. В автомобиле было как минимум двое. Водитель и стрелок. Виктор не только закрыл своим телом Николая, но и успел выхватить свой пистолет и сделать несколько выстрелов по бандитам.
— Поэтому они и рванули, не добив нас.
Видимо, у меня лицо изменилось после этих слов. Потому что Виктор замолчал. Потом буркнул, — Все. Больше ничего не знаю. А это я уже как стихи рассказываю. Меня уже допрашивали и полиция, и начальник нашей службы безопасности. И вообще, устал я.
— Извини. Я больше не буду тебя мучить. Лене не рассказывай подробности. А то она и так все время плачет. Ты помнишь, что она с утра была у тебя?
Виктор улыбнулся.
— Помню. Но что-то колют нам, спать хочется с такой силой, что веки не поднять.
В этот момент в палату заглянула санитарочка. Принесла обед.
Я предложила покормить Виктора, но он отказался. Медленно, закусив губу, встал с кровати и сел за стол. Вот спрашивается, почему не воспользоваться моей помощью?! Всегда должны быть на коне. Ага. На белом.
Пока он обедал, я опять примостилась возле Коли. Он по-прежнему спал, но я видела, что выглядел он уже на капельку, на чуточку, но лучше. Работают мои артефакты! Я посидела, держа его за руку. Шепотом рассказала ему, что я буду рядом, что скоро он выздоровеет, мы с ним поженимся, и будем жить долго и счастливо.
Виктор доел и начал вставать из-за стола. На обед был суп и тушеная капуста. Все по-больничному бледное и диетическое. Не та еда для такого огромного мужчины, который еще и болеет. Сегодня Трифон, по моей просьбе, сделает побольше всего мясного. И суп куриный, и гуляш, паровые котлеты, запеканку из мяса с овощами, форель тушеную с цветной капустой. Трифон сам меню составил. Сказал, что знает, как кормить таких больных. Я не стала спрашивать, откуда знает. Но и сомневаться не стала. Говорит, что знает, значит знает. А сегодня с утра прихватила, что было. Стазис на разогретую еду наложила. Все останется горячим и свежим.
— Виктор, ты наелся? Я вот, кстати, из дома прихватила котлеты с гречкой. Попробуешь? И тебе и Николаю хватит.
Виктор колебался не больше секунды.
— Спасибо. Поем.
Я положила ему гречневую кашу с котлетами в больничную тарелку и, пока он ел, позвонила Лене. Спросила, не приходили ли хозяева кота Марка. И вообще, какая обстановка в Эдельвейсе. В конторе было все спокойно, хозяева кота не приходили. Рассказала, что Виктор и Николай теперь вместе в одной палате. Виктор потихоньку встает. Что он ей скоро позвонит. На этой фразе вопросительно уставилась на Виктора. Тот легко усмехнулся и кивнул. Котлеты он слопал в миг и теперь, не стесняясь, слушал мой разговор. Потом я попросила Лену встретить в четыре часа Ваню из школы и проводить его до квартиры. И погулять с собаками во дворе. После случившегося с Николаем у меня разыгралась паранойя.
— Лена, посиди в конторе сегодня за меня. Я хочу остаться с Николаем. Утром я тебя сменю.
Лена согласилась. Я попросила ее не отключаться и передала мобильник Виктору. Кстати! Их вещи в камере хранения. Надо бежать к Николаю Анатольевичу, пока рабочий день не закончился, и идти в камеру хранения, взять мобильники и кошельки. И завтра надо будет купить обоим спортивные штаны с футболками. И тапки приличные. Потому что Виктор одет в смешную полосатую пижаму с короткими штанинами, а Коля, вообще, в какую-то распашонку.
Через полчаса я вручала мобильники Виктору. Сама села рядом с Николаем. Он, по-прежнему, спал. Ну и хорошо. Сон лечит. Я и сама задремала. Ночью ведь магичила, не выспалась жутко. Оказывается, уснув, я прилегла головой на подушку рядом с Колей. И проснулась внезапно. Открыла глаза и обнаружила, что Коля не спит. Лицо по-прежнему выдает его измученное ранением состояние. Но кончики губ слегка приподнимаются, когда он видит, что я смотрю на него.
— Как ты себя чувствуешь? Не говори, если тяжело. Просто моргни мне, когда я спрашивать буду? Что-нибудь хочешь? Пить? В туалет?
Губы дрогнули. Николай хрипло ответил тихим голосом, — Пить.
Я купила в аптечном киоске специальный стаканчик с крышкой для лежачих больных. Быстро налила в него воды из бутылки и, подсунув под подушку руку, приподняла голову Коли, начала его потихоньку поить. Он быстро устал. Глаза закрылись, и он опять, то ли уснул, то ли впал в беспамятство. Я взяла его за руку. Рука горячая. Выпустила руку и помчалась к медсестре за градусником.
Через пятнадцать минут я постучала в ординаторскую. Еще через десять минут, успокоенная, вернулась в палату. Врач объяснил мне, что температура 37 и 9 — это не повод для паники, через сутки после операции на легком. Ладно, верим. Села опять рядом с Колей. Но меня согнали с моего места. Пришла медсестра, поставила систему. Николай проснулся. Шевельнул губами. Я догадалась, какое слово он прошептал. Люблю.
Скоро он опять закрыл глаза и уснул. Я пальцами гладила его по высокому лбу, по густым бровям, по небритой щеке и сердце трепетало от нежности и тревоги. Кто же напал на тебя, любимый? Найдут ли их? Хоть бы все было хорошо с тобой!
В шесть часов пришел серьезный мужчина лет сорока, зашел в палату, внимательно огляделся, потом посмотрел на меня.
— Анастасия Валентиновна, позвольте представиться. Сергей Иванович Морозов. Я начальник службы безопасности, служу в фирме Николая Игоревича.
— Здравствуйте. Вы меня знаете?
— Я знаю о вас. А теперь вот познакомились лично. Могу я с вами переговорить?
— Конечно. Говорить здесь будем?
— Да, Анастасия Валентиновна. Виктор не помешает.
И главный Колин безопасник доброжелательно улыбнулся мне. Впрочем, когда я через пятнадцать минут ехала по направлению к дому, его улыбка вспоминалась не как доброжелательная, а как ехидная и вредная.
Переговорили. Пять минут и меня просто отправили домой. И даже не на такси, а на машине с водителем. Я так понимаю, чтоб точно назад не вернулась и не путалась под ногами. Хорошо, что я еду и питье успела устроить в холодильник. А то при той скорости, что меня выгнали, могла и не успеть. Сергей Иванович сказал, что безопасность Николая и Виктора может обеспечить только он и его сотрудники. А я — слабое звено и дополнительный фактор риска. У меня на этот счет было и свое мнение, и довольно ехидные замечания. Но сразу в раздражении не высказавшись, потом, подумав, тем более промолчала. Но злилась. Надо же! Фактор риска! Интересно, что он имел в виду?! Спрошу этого «великого» охранителя завтра, если он не сбежит до моего появления в больнице. Впрочем, как говорится — все что ни делается, все к лучшему. Я сегодня ночью артефакт защитного поля сделаю. Не знаю, правда, выдержит ли он удар пули, выпущенной огнестрельным оружием. Арбалетный болт, улучшенной магией модификации арбалета в моем мире, выдерживал. А тут… ну, в любом случае не помешает. Вот только какой вид ему придать? Опять кольцо? Третье? Как падишах мой Николенька будет в палате лежать. Все пальцы в перстнях и кольцах. Эх! Надо было вчера одно кольцо сделать и с обезболиванием и с регенерацией. Почему-то я, говоря на сленге моих «доноров», вчера тупанула. Может браслет на руку… или цепь на шею…надо подумать. Нет, цепь нельзя. Операция на грудной клетке, а тут я приду и повешу цепь на шею. Глупо. Где то я видела браслет у Вани. Почти такой-же как у Алешки. Черная кожа, полоска из черных и тёмно-серых металлических вставок. Отлично подойдет. Ваня отдаст его, если попрошу. Вот и хорошо. Делаем артефакт из браслета. И, кстати, спортивный костюм и обувь искать завтра по магазинам не надо. Безопасник обещал все привезти. Вместе с зубными щетками, стаканами, ложками, бритвами и прочими полезными вещами. Хоть какая-то от него польза. И для меня хорошо. Времени по магазинам бегать нет.