- Я с востока, с водораздела Фадан. В гостях.
- Я уезжала,- пояснила она.- И только что вернулась. Сегодня вечером. Прелестная ночь, правда? Больше всего я люблю именно такие ночи, когда поднимается туман, подобно морю...
Языки тумана действительно слились и стали подниматься, и теперь Меруо на своей скале казался плавающим во мраке над слегка светящейся бездной.
- Мне они тоже нравится. Я подумал...- Хадри смолк.
- О чем?- спросила она через минуту - настолько мягко, что он набрался храбрости и продолжил.
- Что быть несчастливым в комнате хуже, чем быть несчастливым на улице,- проговорил он и печально усмехнулся.- Интересно, почему?
- Я это поняла,- сказала она.- По вашей позе, по тому, как вы стояли. Я вам сочувствую. Что вы... что вам нужно, чтобы сделать вас счастливее?
Сперва ему показалось, что она старше него, но теперь она говорила как совсем юная девушка - одновременно робко и смело, неуклюже, с нежностью. Темнота и туман придали им храбрости, лишили скованности, и теперь они могли говорить искренно.
- Не знаю. Наверное, я не знаю, что значит любить.
- Почему вы так думаете?
- Потому что я... Все дело в Суорде, это он привез меня сюда,- начал он, стараясь и дальше говорить правду.- Я люблю его, но не... не так, как он заслуживает...
- Суорд,- задумчиво произнесла она.
- Он сильный. Щедрый. Он отдает мне всего себя, всю свою жизнь. А я нет, я не способен...
- Почему же вы не уехали?- спросила она - не обвиняюще, а лишь ожидая ответа.
- Я люблю его. И не хочу причинять ему боль. Если я сбегу, то стану трусом. А я хочу быть достойным его.- То были четыре отдельных ответа, и каждый был произнесен отдельно, с болью.
- Невыбранная любовь,- отозвалась она с грубоватой нежностью.- Да, это тяжело.
Теперь она говорила уже не как девушка, а как женщина, знающая, что такое любовь. Разговаривая, они смотрели на запад поверх туманного моря, потому что так им было легче говорить. Теперь она повернулась, чтобы взглянуть на него снова. Даже в темноте он различил ее спокойный взгляд. Между линией крыши и ее головой ярко сияла крупная звезда. Когда она шевельнулась, ее округлая темная голова заслонила звезду, и та засияла сквозь волосы женщины, словно украшение. Ему было очень приятно на это смотреть.
- Я всегда думал, что выберу любовь,- сказал он, размышляя над ее словами.- Выберу седорету, осяду в один прекрасный день где-нибудь неподалеку от своей фермы. Ничто иное мне и в голову не приходило. А потом оказался здесь, на краю света... И не знаю, что делать. Я был выбран, и не могу выбирать...
В его голосе прозвучала легкая самоирония.
- Странное здесь место,- добавил он.
- Верно. Когда хотя бы раз увидишь большой прилив...
Хадри однажды видел его. Суорд привел его на мыс, возвышающийся над южной заливной равниной. Хотя это место находилось всего в двух милях от Меруо, им пришлось долго идти в обход, а затем вновь повернуть на запад, и Хадри спросил:
- А почему мы не могли прийти туда напрямую, по берегу?
- Сам увидишь, почему,- ответил Суорд.
Они сидели на скалистом мысу и завтракали тем, что прихватили с собой. Суорд не сводил глаз с коричнево-серой грязевой равнины, протянувшейся до западного горизонта, бесконечной и унылой, прорезанной лишь несколькими извилистыми и заиленными каналами.
- Вот он,- сказал Суорд, вставая. Хадри тоже встал, увидел блеск и услышал отдаленный рокот, а потом разглядел и надвигающуюся светлую линию. С невероятной скоростью прилив промчался семь миль по огромной равнине, с грохотом разбился о скалы под ними, вскипев пеной, и помчался дальше, обогнув мыс.
- Он намного быстрее, чем ты умеешь бегать,- заметил Суорд. Его смуглое лицо стало взволнованным и напряженным.- Именно так он когда-то накатывался на нашу Скалу. В древние времена.
- И теперь он отрезал нас здесь?- спросил Хадри.
- Нет, но я бы этого хотел,- ответил Суорд.
Думая об этом теперь, Хадри вообразил широкое море вокруг Меруо, скрытое под толщей тумана, и как оно плещет о скалы под стенами. Как это было в древние времена.
- Наверное, приливы отрезали Меруо от материка?- предположил он.
- Дважды в день,- подтвердила она.
- Странно,- пробормотал он и услышал, как она слегка вдохнула, беззвучно смеясь.
- Вовсе нет. Если здесь родиться... А знаете ли вы, что дети рождаются, а старики умирают во время, которое у нас называется "затишье"? Это момент самой низкой точки низкого утреннего прилива.
Ее голос и слова заставили его сердце сжаться, настолько они были мягкими, и настолько странными показались.
- Я пришел с материка, из-за гор, и никогда прежде не видел моря. И ничего не знаю о приливах.
- А вот и их возлюбленная,- сказала она, глядя куда-то позади него. Хадри обернулся и увидел чуть выше туманного моря ущербную луну - над туманом торчал лишь ее темный, покрытый шрамами полумесяц. Он уставился на него, не находя слов для продолжения разговора.
- Не печальтесь, Хадри. Это всего лишь луна. Но если вам станет грустно, приходите сюда снова. Мне понравилось с вами разговаривать. Здесь не с кем поговорить... Спокойной ночи,- прошептала она, зашагала по дорожке и растаяла в тенях.
Он остался еще на некоторое время, наблюдая, как восходит луна и повышается туман. Эту медленную гонку выиграл туман, в конце концов проглотив луну и окутав все вокруг. Дрожа от холода, но избавившись от напряженности и злости, он отыскал дорогу в комнату Суорда и скользнул в широкую теплую постель. Уже засыпая, он подумал, что так и не узнал ее имя.
Суорд проснулся в дурном настроении. Он настоял на том, чтобы Хадри отправился вместе с ним на парусной лодке вниз по каналу, чтобы, как он заявил, проверить шлюзы на боковых каналах. На самом же деле ему хотелось остаться с Хадри наедине в лодке, где Хадри был не только бесполезен, но и слегка страдал от морской болезни, не имея при этом возможности избавиться от ее причины. Они медленно плыли по стеклянной глади бокового канала, греясь под ласковым солнцем.
- Ты ведь хочешь уйти, не так ли?- осведомился Суорд, произнеся вопрос так, словно эти слова стали ножом, отрезавшим ему язык.
- Нет,- ответил Хадри, сам не зная, правду ли он говорит, но не в силах более выдавить из себя ни единого слова.
- Ты не хочешь жениться здесь.
- Не знаю, Суорд.
- И как понимать твое "не знаю"?
- Вряд ли кто из вечерних женщин захочет выйти за меня,- сказал он, стараясь не лгать.- Мне ведь это известно. Им нужно, чтобы ты выбрал кого-нибудь из местных. А я здесь чужак.
- Они тебя не знают,- проговорил Суорд с неожиданной умоляющей нежностью.- У нас уходит много времени, чтобы как следует узнать человека. Мы слишком долго прожили на нашей Скале. У нас в венах вместо крови морская вода. Но они увидят... и узнают тебя, если ты... Если ты останешься...- Он отвернулся, и через некоторое время еле слышно добавил:- Если ты уйдешь, можно мне будет уйти с тобой?
- Я не ухожу,- сказал Хадри. Он подошел к Суорду, погладил его волосы и лицо, поцеловал. Он знал, что Суорд не сможет уйти с ним, не сможет жить на материке, в Окете - из этого ничего не выйдет. Но это означало, что он должен остаться здесь, с Суордом. И от этой мысли у него под сердцем разлился щемящий холод.
- Сасни и Дуун - джермейны,- сказал наконец Суорд, снова став самим собой - собранным и сильным.- Они любовницы уже с тринадцати лет. Сасни может выйти за меня, если я сделаю ей предложение, и если в ее Дневном браке останется Дуун. Мы сможем составить с ними седорету, Хадри.