Ухо, что слышишь ты?
Молчание и тишину.
Душа, ответь, что есть смерть?
Тишь, и тьма, и вовне.
Да очистится жизнь!
Лети к вечной радости,
О сосуд благодати!
Три последних строки взмывали ввысь привычными торжественными нотами, но песня вставала за их спиной черной тенью, повторяемая снова и снова. Голос певца трепетал от того же ужаса, который вселяли его слова в души слушателей, не исключая и Луиса.
Исключительной силы представление, подумал он. А Ван Винь - настоящий мастер.
И тут же Луис понял - он защищается от этой песни, пытаясь обуднить тот эффект, какой произвели на него краткие строки:
Душа, ответь, что есть смерть?
Тишь, и тьма, и вовне.
Возвращаясь переполненными коридорами в свое жилпространство в четвертой чети, он прокручивал мрачную песню в голове снова и снова. Но только проснувшись на другое утро, понял, что она значит для него.
Не вставая, он потянулся к блокноту, который подарила ему Синь на шестнадцатилетие. Хотя Луис редко пользовался им, за годы большая часть страниц оказалась сверху донизу и от края до края исписана его мелким четким почерком. Остались лишь считаные листы. На обложке было начертано: "Коробочка для мыслей Луиса. Сделана с любовью Синь", где имя было обозначено древним иероглифом. Всякий раз, открывая блокнот, Луис перечитывал заголовок.
Вот что он написал: "Жизнь/корабль/сосуд/путь: способ смертных достичь бессмертия (истинной благодати). Цель есть метафора - вместо "назначение" читай "значение". Все значение - внутри. Вовне ничего нет. Вовне суть нигде. Отрицание, пустота, без-дна: смерть. Жизнь внутри. Выйти вовне жизнеотрицание, богохульство". На последнем слове он запнулся, потом нагнулся к экрану корабельной сети и вызвал из библиотеки большой толковый словарь. Довольно долго он изучал определение и этимологию слова "богохульство", потом поискал "ересь, еретический, еретик", потом "ортодоксия", на котором прервался внезапно, чтобы записать в блокнот: "Хомо сап. крайне ПРИСПОСОБЛЯЕМ! Благодать как псих/метаорг. адаптация к существованию в пути - квази-идеальный гомеостаз. Следуй закону, живи внутри, живи вечно. Антиадаптация к прибытию. Прибытие равняется физич./духовной ГИБЕЛИ". Он приостановился снова, потом добавил: "Как противодействовать, вызывая минимум споров, раздоров, свар?"
Потом он отложил блокнот, и надолго задумался. Поток воздуха из вентиляционного канала, температурой 22°С, непрерывный, слабый, ровный, шевелил исписанные листки, возвращая их на покой, вновь открывая обложку "Коробочка для мыслей Луиса". Слово "любовь". Иероглиф "Синь", что значит звезда. Больше поговорить не с кем.
На первое сообщение она не ответила, а когда Луис, наконец. достучался до нее, она была занята - извини, столько работы навалилось, просто не могу оторваться... Она не могла так быстро стать самодовольной. Канаваль был самодоволен - не без причины. Но Синь - напыщенная, Синь - уклончивая? Нет. Занята. Чем? Что за работа навалилась, если она не может ответить другу? Возможно, она до сих пор его опасается. Это печалило Луиса, но то была старая, привычная боль. А поскольку на самом деле Синь боялась не его, а себя, это, собственно, ее проблема. Поэтому Луис настаивал. Отказывался принимать отговорки. "Я зайду завтра в десять", и завтра в десять он стоял на пороге ее жилпространства. Синь была дома; Канаваль ушел. Они сели друг напротив друга на кушетке-встройке. Синь была неуклюже-бесцеремонна.
- Что-то случилось, Луис?
- Я должен рассказать тебе все, что разузнал об ангелах.
Странно было начинать первый разговор после полугода молчания этими словами. Но еще более странным Луису показалась реакция Синь. Девушка была потрясена и встревожена. Она попыталась скрыть изумление, начала говорить что-то, запнулась, и наконец проговорила с явным подозрением:
- Почему мне?
- А кому еще?
- Почему ты решил, что я имею с ними что-то общее?
"Как уклончиво!" - подумал Луис, а вслух сказал:
- У тебя с ними ничего общего нет. Это большая редкость. То, что я нашел - очень важно, и я должен обговорить это с тобой. Выяснить, что ты об этом думаешь. Мне нужно твое суждение. Когда я спорю с тобой, я начинаю мыслить яснее.
Синьэто не успокоило. Она кивнула - нервно, неохотно, опасливо.
- Чаю хочешь?
- Нет, спасибо. Я буду говорить быстро. Если что непонятно - спрашивай. И скажи, можно ли в это поверить.
- В последнее время я готова поверить чему угодно, - сухо отозвалась Синь, отводя взгляд. - Давай. Но в десять-сорок я должна быть в Рубке, извини.
- Полчаса мне хватит.
За полчаса он высказал все, что должен был сказать. Начал он с того момента, когда осознал, что на протяжении самое малое двадцати лет все комитеты и советы по образованию контролировались существенным большинством ангелов. Уже невозможно было восстановить, какие образовательные программы Нулевое поколение заложило для Шестого. Эти планы давно стерты - возможно, даже из архивов.
Каждый раз, когда эта возможность приходила Луису в голову, его заново передергивало, и он не пытался скрыть тревоги. Синь же упрямо сдерживала любую реакцию. Луис подумал даже - а не узнала ли она обо всем этом сама? Если так, то и об этом невозможно было судить с уверенностью. Луис продолжал рассказ.
Программы начальной и средней школы практически не изменились со времен учебы Синь и Луиса. Но самой разительной переменой стало уменьшение количества учебных часов, посвященных как Дичу, так и Синдичу. Теперь дети в школах почти ничего не узнавали как об изначальной планете, так и о планете назначения, да и то - в расплывчатых формулировках, до странности отчужденно. В двух учебных текстах, появившихся совсем недавно, Луису встретилось словосочетание "планетарная гипотеза".
- Но через сорок три с половиной года мы прилетим на одну из этих гипотез, - говорил Луис. - И что мы тогда будем делать?
Эта фраза тоже поразила Синь - поразила и напугала. Как это понимать, Луис тоже не знал. Он продолжал рассказ.
- Я попытался понять, какие элементы в теории - или доктрине - ангелов заставляют их отрицать важность - сам факт - существования планеты, породившей нас, и планеты, куда мы направляемся. Благодать - это связная система воззрений, имеющая смысл как сама по себе, так и для людей, ведущих подобный нашему образ жизни. В этом и заключается проблема. Благодать - это замкнутая аксиоматика, закрытая система. Психическая адаптация к нашему существованию - жизни в корабле - адаптация к замкнутой системе, неизменной искусственной среде, постоянно снабжающей нас всем необходимым. У нас, срединных поколений, нет иной цели, кроме как жить и поддерживать корабль в действии и на курсе, а чтобы достигнуть ее, нам достаточно следовать закону - Конституции. Нулевики воспринимали это как важную обязанность, как высший долг, потому что видели это частью завершаемого пути - средство, оправданное целью. Но для нас, тех, кто не увидит конца пути, цель ничего не оправдывает. Самосохранение мнится эгоизмом. Система не просто замкнута она удушает. В этом и состояло прозрение Кима Терри. Он нашел способ освятить средство достижения цели, само путешествие, сделав следование закону самоцелью. Ему мнилось, что наш истинный путь - не в материальном мире, где мы летим сквозь космос, но в духовном, где мы достигаем благодати праведной жизнью здесь.
Синь кивнула.
- Но за прошедшие с тех пор десятилетия Патель Воблаге постепенно исказил смысл прозрения. Главным стало "здесь". Вовне корабля нет ничего как в буквальном смысле, так и в духовном. Цель и назначение - всего лишь метафоры. Реальности они не касаются. Единственная реальность - это путь. Путешествие, ставшее самоцелью.
Синь слушала его бесстрастно, словно ничего нового Луис ей не сообщил, но очень внимательно.
- Патель - не теоретик. Он активист. Он воплощает видения в жизнь через своих архангелов и их учеников. Полагаю, что в последние десять-пятнадцать лет ангелы стояли за большинством решений Совета, и во всяком случае - за всеми, что касались образования.
Синь снова кивнула, но с осторожностью.
- В школах перестали говорить о том, что являлось изначальной целью межзвездного перелета - изучить и, возможно, заселить новую планету. В учебниках и программах осталась покуда информация о космосе - звездные карты, типы светил, образование планет, все, чему мы учились в десятом классе - но я говорил с учителями, и те открыто признают, что большую часть этих сведений пропускают, потому что детям "неинтересно" и "они путаются в древних материалистических теориях". Ты осознаешь, что практически все школьные администраторы и шестьдесят пять процентов учителей - в первой чети девяносто процентов - следуют благодати?
- Столько?
- Минимум столько. У меня создалось впечатление, что некоторые ангелы сознательно скрывают свои убеждения, чтобы их превосходство не бросалось в глаза.
Синь неловко заерзала в отвращении, но смолчала.
- А тем временем в учениях архангелов "вовне" идентифицируется с опасностью, как физической, так и духовной - с грехом и злом - и со смертью. И ни с чем иным. Вовне корабля ничего благого быть не может. Внутри - плюс, вовне - минус. Дуализм чистой воды. Очень немногие молодые ангелы сейчас идут в дерматологию, но кое-кто из старших еще выходит навне. Как только они возвращаются, проходят ритуал очищения. Ты об этом знала?
- Нет, - прошептала Синь.
- Это называется "деконтаминация". Старый материалистический термин, сменивший значение. Беззвучная тьма вовне оскверняет душу... Но это неважно. Ангелы с радостью готовы следовать закону, потому что добро прожитая жизнь ведет прямо к вечному счастью. Они с радостью. заставят всех нас следовать закону. Мы живем в сосуде благодати. Никуда мы от благодати не денемся. Если только не нарушим единственный новый закон. Самый главный: КОРАБЛЬ НЕ ДОЛЖЕН ОСТАНОВИТЬСЯ!
Он замолк. На лице Синь читался гнев - как всегда, когда она была расстроена, встревожена или напугана.