Что к баловням судьбы все ластятся невольно,
Что блеск империи и роскоши дары
Тебе дороже прав и слез моей сестры.
Но о величии, как прочие, мечтая,
Зачем ты мне лгала, как будто сострадая
Скорбям и горестям? Я молча их сносил.
Но лживость Юнии - нет, это выше сил!
Неправедность в меня вонзает злобно жало,
Моих гонителей и небо поддержало,
Но мало этого: чтобы совсем добить,
Британика должна и Юния забыть!
Юния
Придет счастливый день и, от стыда сгорая,
Поймешь, как ты неправ, меня подозревая.
Ты здесь в опасности, и до того ли мне,
Чтоб обелять себя в неведомой вине
И укорять тебя? Довольно жалоб вздорных!
Нерон потребовал, чтоб я в словах притворных...
Британник
Злодей!
Юния
...дала понять, что пламень мой остыл.
Он нас подслушивал, за лицами следил:
Тебя постигло бы безжалостное мщенье,
Вложи я в речь свою сокрытое значенье.
Британик
Пусть так! Подслушивал Нерон наш разговор,
Но незаметный знак, красноречивый взор
Есть у любви язык особый, бессловесный
И я виновника такой игры бесчестной
Легко бы угадал. Меня от лишних мук
Спасла бы...
Юния
Я тебя спасла от смерти, друг.
Ты хочешь правду знать? Казалось мне порою
Нет больше сил молчать, всю правду я открою,
Взгляну тебе в глаза, пускай в последний раз,
Но подавляла стон, не поднимала глаз.
Как тяжко, затаясь в молчании жестоком,
Любя, скрывать любовь и быть глухой к упрекам,
Ни разу не скрестить с молящим взглядом взгляд
Он для любимого расплатою чреват!
Об этом позабыть хотя на миг могла ли?
Смятение мое, казалось, выдавали
И все движения, и трепет, и глаза,
И набежавшая невольная слеза.
Я помнила: Нерон ревнует и ярится,
И за мою любовь заплатишь ты сторицей,
И страшно было мне, и каялась, скорбя,