- Вот-вот. И бумажки сожги, - Коваленко сунул клочки броской не аутентичной упаковки Женьке.
Земляков подошел к неподвижной старшине:
- Марин, проверила бы ты посты. А то, как в прошлый раз, прохлопаем противника в самый интересный момент.
Шведова встал. Губы у нее были какие-то неровные: то ли кривила пренебрежительно, то ли вовсе покусала.
- Понимаешь, старлей наш еще стесняется маленько, - непонятно зачем сказал Женька.
Старшина кивнула и пошла вверх к машине. Женька украдкой кинул обрывки "спецупаковки" в костерок, подпихнул сапогом. Черт знает что, таишься, как во вражеском тылу...
Коваленко поплевал в маску, промыл, нацепил на физиономию, поправил ремни баллонов и тесемки сумок-утяжелителей, и, прошептав что-то водолазно-суеверное, полез в воду. Плыть решил с обоими баллонами - все равно придется надежно топить снаряжение. До самодельного буйка, обозначавшего места падения самолета, было всего-то метров восемьдесят, но Женьке стало не по себе. Водичка свежая, да и солнце уже совсем за деревьями. Подождали бы утра, честное слово...
В воде побулькало, успокоилось. Женька поправил на шее ремень тяжелого "Суоми". Сколько ждать-то теперь?
Подошел Попутный, рассеянно посмотрел на озерную гладь:
- Занырнул Валера?
- Так точно. А вот как мы летчика на берег будем вытаскивать? Он же, наверное, того... совсем размокший?
- Летчика? Зачем нам размокший? Суши его потом. Нормального летчика найдем, - судя по всему майор еще пребывал под впечатлением вестей с базы "Ноля". - Ты как сам-то добрался?
- Ну... Крюк дал, а так-то ничего.
- То-то я смотрю, шпалер у тебя новый. Ладно, о приключениях потом. Сейчас я служебную совесть очищу и расскажешь как там, на "Фрунзе"...
Попутный неспешно прошел к костру, сел, озабоченно поглядывая на небо, принялся подсовывать в огонь сучья. Заодно и тонкие "импортные" листки ориентировок подсовывал-сжигал...
Женьке было слегка обидно. Тут совершаешь технически неподготовленные переходы, сталкиваешься с бронетехникой и живой силой противника. И все это с отягощением в виде секретного снаряжение. И нате вам: "приключения потом, что на Фрунзе?". Естественно, на базе сложности, о которых, кстати, Попутный теперь даже больше знает. А в Выборге? Что там, сложностей не было? Ладно, выскочил тов. Земляков, и хорошо.
...- Смотри, смотри, явно же читается!
Огонек зажигалки Торчка был тусклым, но чудной оранжевый пластик флакона все-таки просвечивал. И буквы крошечные, почти стертые можно было различить:
...для чувствительной кожи... made in Austria...
- Трофейный, - в замешательстве пробубнил упертый Павло Захарович. - Вон и еще.... Дайындалгын кyнi: кораптын ... Оно по-тюркски, не иначе.
- Для спецшкол делают. Предателей хватает. И тюрки с кавказцами... Вон как надписи замыть старались, - Марина с яростью встряхнула флакон.
- Да не будут диверсантом такое давать, - пробормотал Лешка. - У них там всё до мелочей продуманно.
- Что-то продуманно, что-то упустили, - Марина, морщась от бензиновой вони 'катюши' , спрятала пластиковый флакон с пахучей анти-насекомой жидкостью. - Нужно их брать. Сейчас же. Или уйдут.
Торчок потер свежевыбритый подбородок (утром майор пообещал лично поцирюльничать, если 'товарищ ефрейтор, так беззаветно занятый борьбой с немецко-финским оккупантом, не найдет время заняться своей дикобразной физиономией'.
- Мариша, ты в курсе, что выйдет, если ты пальцем в небо попала? Тут такое дело, что одними догадками не обоснуешь... - пробубнил Торчок.
- Я не гадаю. Тут нюансов и доказательств хватает... - Шведова выпрямилась, одернула ремень с кобурой. - В общем, я приказываю. Задержать и передать до выяснения. Стрелять не будем, если не окажут сопротивления. Товарищ Трофимов?
- Так я ж вроде к ним и приписан, - в ужасе прошептал Лешка.
- Вот и остаешься приписанным. Тебе никто их к стенке ставить не обязывает. Доставим на хутор, свяжемся с кем положено. Разберутся. В общем, будешь страховать.
- Та нам бы хоть взвод автоматчиков, - пробухтел Торчок. - Они ж нас сами в два счета... отстрахуют. Та ты ж сама видела.
- Поэтому и надо брать, пока ничего не подозревают. Иначе действительно наоборот получится. Сами ляжем, а их потом еще сколько искать будут...
Коваленко вынырнул, но к берегу плыть не стал, наоборот, удалился от буйка и возился, готовя снаряжение к ликвидации...
- Результат, я так понимаю, отрицательный, - заметил Попутный. - Сейчас Валера от снаряжения избавится и по порядку доложит. Так, значит, немец у нас там уже прижился?
Женьке вновь пришлось рассказывать о госте из Бремена. Майора почему-то очень интересовал иностранный гость. Наконец, следственная группа увидела, как полегчавший Коваленко энергично плывет к берегу...
У костерка было тепло, и старший лейтенант быстро перестал клацать зубами. Сидел на корточках, в накинутой на плечи телогрейке - за два дня следственная группа прибарахлилась, не зря начальство на хутор постоянно шастало.
Паузы затягивалась. Наконец, Коваленко сказал:
- Лежит. Сохранность хорошая. Кабина пуста.
- А опознавательные знаки? - не выдержал Женька.
- Финские, - старший лейтенант поднял голову. - Это биплан. Что-то вроде 'Бристольского бульдога' . С Финской он там лежит.
- Значит, удостоверились, - с непонятным оптимизмом констатировал майор. - Теперь с легким сердцем в путь. Попрощаемся с коллегами, и незачем время терять. Сначала Питер, потом метнемся к карелам...
Женька понял, что явно чего-то недопонял.
- Тут, Евгений, такое дело, - Коваленко вытер мокрое лицо. - Вчера новая вводная до нас дошла. Нашли те самолеты. Вернее, место их базирования. Самолетов там, понятно, уже нет, но куда могли исчезнуть, вроде бы выяснили...
- Да, наше Управление не зря хлеб ест, - с гордостью заметил Попутный.
- Значит, зря я эту тяжесть волок? - еще не веря, пробормотал Женька.
- Ну, требовалось окончательно убедиться, - пожал плечами старший лейтенант. - Кстати, шланги вовсе на ладан дышали. Доверять таким...
Женька сказал. О шлангах, озере и доверии к технике. Очень хотелось и о начальстве свое мнение исчерпывающе изложить, но хватило сил сдержаться.
- Распустился ты, Евгений, - печально заметил майор. - Да, две звездочки кому угодно голову вскружат. Переживаешь, нервную систему не бережешь. Нехорошо. Уж не знаю, как у вас в тевтонской словесности, а в нашем деле предпочтительнее каждую версию до конца отработать. Что мы и сделали. Уж не обессудь, товарищ боевой лейтенант, не в читальном зале сидим.
Женька стиснул зубы, взял котелок и пошел к воде. Начальство, мля, оно начальство и есть. А чаю замерзшему старлею попить всё равно нужно...
Земляков вернулся с водой, а у костерка народу прибавилось. Стояла Шведова, чуть поодаль переминался Павло Захарович, еще дальше, в сторонке, маячил Лешка. Случилось что? Посты вдруг разом побросали...
- Нырнули? - с какой-то странно ласковой интонацией спросила старшина. - А снаряжение-то где? Может, подсушить нужно?