Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
ДЕТЕКТОР ИСТИНЫ
Фантастический рассказ
- Не нравится мне он, - сказал Гарин.
- Чем именно? - поинтересовался Ставинский, помешивая ложечкой чай.
- Я не раз задавал себе этот вопрос, но так и не смог на него ответить. Не нравится, и всё тут.
Ставинский отхлебнул.
- Цейлонский чай это вещь. Да ты пей, остывает. Знаешь, как я его завариваю? Чайник нужно ополоснуть кипятком, минуту выждать, потом...
- Да погоди, - досадливо поморщился Гарин. - Я ведь о важном.
- Возможно, в тебе говорит родительская ревность: Искра твоя единственная дочь.
Гарин потер переносицу, взлохматил седеющие волосы.
- Кроме нее у меня никого нет.
- Тем более!
- Когда умерла Юна, Искорке не исполнилось и года.
- Оттого ты и не женился вторично, - понимающе кивнул Ставинский.
- Не совсем так. Во всяком случае, я не жертвовал собой. И, поверь, предъявлять дочери счет не собираюсь. Но все же...
Ставинский отодвинул недопитую чашку.
- Тебе не хочется, чтобы она вышла замуж?
Гарин пожал плечами.
- Дело не в том, хочу я или нет. Искре уже восемнадцать, она вольна поступать, как пожелает.
- Значит, проблема в женихе...
- А о чем я твержу четверть часа? - вспылил Гарин, но тут же виновато понизил голос. - Прости, шалят нервы. Да ты пей, не обращай на меня внимания.
Он сделал несколько поспешных глотков.
- Пустяки, - сказал Ставинский.
- Понимаешь, меня преследует страх. Всё кажется, что Искра совершает непоправимую ошибку. А я не в состоянии уберечь. Между нами наступило отчуждение. Искорка всегда была со мной откровенна, делилась мыслями, а тут...
- Это естественно. Вспомни себя.
- Я - другое дело. Рос в трудные годы. Без родительского надзора.
- И вырос хорошим человеком.
- Спасибо. Но я не о том. У меня в памяти рука дочурки, когда ей было шесть лет, и я повел ее в музыкальную школу. Крошечная ручка доверчиво покоилась в моей ручище. Пронзительное чувство ответственности за будущее этого крошечного существа с особенной силой охватило меня. И не оставляет до сих пор!
- Для тебя Искра осталась шестилетней?
- Нет, конечно же. Разве что в глубине души. Самую малость...
- К сожалению, каждому суждено совершить свои собственные ошибки. Жизненный опыт не наследуется.
- Тем паче мой. Если бы была жива Юна...
- А что он представляет собой, зтот... жених Искры? - спросил Ставинский. - У тебя есть причины его не любить?
Гарин ответил не сразу.
- Опасения у меня смутные, подсознательные - интуиция, не более того. А так парень как парень. Аспирант, общественник, первый разряд по шахматам. Из тех, знаешь, у которых в анкете: "не состоял", "не участвовал", "не привлекался".
- Прикрыли анкеты.
- Давно пора. Но это я к слову. Спрашиваешь, что он представляет собой? Не знаю. В том и беда, что не знаю. А если бы и знал... Например, что он подлец. Как убедил бы Искру?
- Извечная коллизия: отцы и дети...
- Да уж... Еще обидится, ожесточится: "может его на детекторе лжи проверить?"
- Это идея! - воскликнул Ставинский.
- Ты о чем? - не понял Гарин.
Ставинский подсел поближе, положил ему руку на плечо.
- Твои слова натолкнули меня на любопытную мыслишку. Тебе ведь известно, чем я занимаюсь в последнее время?
- Я пришел за советом к другу, а не к специалисту по компьютерам, - с оттенком обиды проговорил Гарин. - Электронная сваха не для Искры.
- Сваха? С чего ты взял? Послушай лучше, что произошло в начале века.
- Какое это может иметь отношение...
- Самое прямое, убедишься. Итак, в 1902 году на выставке "Мир искусства" экспонировался написанный Серовым портрет Михаила Абрамовича Морозова, историка, приват-доцента Московского университета, известного коллекционера живописи. Сходство было бесспорным. И вместе с тем... Вот, слушай...
Ставинский подошел к стеллажу, взял с полки том и, мгновенно найдя нужную страницу, прочитал: