- Ты глупости спрашиваешь! Конечно, было. Но там могут быть варианты, а про детей - одно и то же в любом случае. Сам прекрасно знаешь, что эти линии детей отходят от ее линии жизни, только так и поймешь, что это дети. Муж ей не родственник, и на это судьбе глубоко наплевать! Поэтому я и удивился появлению твоей линии в ее четвертом ребенке. Это странно. Все, я устал. Не знаю более мерзкого места в Многомерности, чем плато Вероятности. Того и гляди нарвешься на свою собственную линию!
- Я один раз нарвался, - невозмутимо сказал Лао.
- Это интересно, - оживился Линган. - И что?
- Если ей верить, я вообще бессмертен. По крайней мере, я не видел конца на ближайшие несколько тысяч лет.
- Ты серьезно? - Лингану стало страшно. - И никаких провалов?
- Есть два. Один небольшой, скоро, пересекается со всеми вашими линиями и всех людей на Земле. Там огромный узел пересечения. И моя временная смерть и ваша - то же. Мне кажется, это наш 409 год, момент соединения зон времени, порождение вмешательства в развитие земной цивилизации. И в третьем тысячелетии моей жизни - еще один провал, там тоже пересечение, невероятно сложное. Может быть, что-то случится в нашей Галактике? Не знаю точно. Очень далеко и плохо воспринималось. Вы же знаете, чем дальше от настоящего, тем меньше четкость изображения, все начинает плыть.
- Правильно! Меньше остается однозначно определенных событий! - Кивнул Линган. - Так мы спасем Землю? Раз ты будешь жить так долго?
- Это неважно. - Лао пожал плечами.
- Что неважно? - не понял Линган.
- Спасем мы ее или нет - все равно будем жить много тысяч лет, наши линии жизни не зависят от спасения Земли и продолжаются в будущее в любом случае.
- Этого я не могу понять! - удивился Линган. Действительно, это никак не укладывалось в голове.
- Поживем - увидим! - философски заметил Лао.
- Это хорошо, что есть шанс спасти Этель, - вмешался Строггорн. Сейчас его больше всего волновало, что делать в несколько ближайших часов, а не в третьем тысячелетии свой жизни. - А теперь: кто-нибудь из вас знает, как мы будем это делать?
Советники замолчали. Было ясно, что нельзя отключать аппаратуру, но на этом полезная информация, полученная огромным расходом энергии, кончалась.
x x x
Почти месяц Строггорн часто приезжал в клинику к Креилу, смотрел на мертвенно-бледное тело Этель и пытался понять, как же можно оживить ее, но никаких идей не было.
Много времени он проводил в клинике-тюрьме, бесконечно зондируя сложную психику Диггиррена. Они медленно продвигались, разбирая каждый случай проявления патологии и уничтожая тем или иным способом его причины. Сначала Диггиррен сильно сопротивлялся, не желая разрушать свою личность, но потом смирился и со временем даже стал помогать Строггорну, наконец поняв, что сопротивлением только увеличивает свои мучения. Этим бесконечным зондажам не было видно конца, а они даже не приблизились к самым сложным случаям. Во время лечения Строггорн часто был вынужден создавать псевдореальность, бесконечно проигрывая поставленные Диггирреном эксперименты и заставляя его почувствовать всю ту боль, которую причинил он своим жертвам.
За время этих пыток Диггиррен страшно похудел, почти не мог спать и каждый раз встречал Строггорна взглядом измученных воспаленных глаз. И Диггиррен, и Строггорн хорошо понимали, что, после всего этого одна мысль о насилии будет вызывать у Диггиррена мучения и всю оставшуюся жизнь ему придется беречь свою психику от потрясений. В начале второго месяца Диггиррен не выдержал и попросил Строггорна добиться от Совета замены приговора о переделки своей психики смертной казнью.
- Ты нам нужен, Диггиррен, живой и, по возможности, здоровый. Строггорн отрицательно покачал головой. - Послушай. Когда-то я просил Странницу о том же - забвении, мне бы несказанно легче было умереть, чем жить. Но теперь я хорошо знаю, что была нужна именно моя жизнь. Со мной делали то же самое - это только Странница говорит, что внесла "незначительные" изменения в мою психику, но я-то знаю, что это не так. С тех пор у меня стало намного более обостренное восприятие чужой боли, это совсем не похоже на "незначительность". Она применила это слово только относительно того, что я делал с людьми, которых лично - пойми! - лично пытал и убивал! Когда, наконец, я понял, что натворил, и почувствовал боль этих людей, у меня пропало всякое желание жить. Но уже много лет я помогаю Советникам, и им никак нельзя обойтись без этой помощи. Да, для меня это тяжело, смертельно тяжело, и куда проще было бы умереть, только мы, все шестеро, не имеем на это права. Наш приговор - жить и как можно дольше! Ты же знаешь, сначала, когда преступнику, иногда убившему несколько человек, выносят приговор о направлении в эту клинику всего на полгода, - он смеется. Ему кажется невероятным такой мягкий приговор. Зато уже через месяц нет такого человека, пережившего к этому времени все мучения своих жертв на своей собственной шкуре, да во всех подробностях (здесь врачи никуда не спешат, никто не может умереть от боли, и поэтому никто не будет уменьшать мучения преступника), нет человека, который бы не стал просить врача о замене приговора смертной казнью. Эта смерть становится невероятно желанной, как избавление от наказания за свои грехи, ведь никто не верит в ад после жизни, а здесь он уже есть, такой реальный, такой бесконечный. Ты же знаешь, как растягивается время при проведении психозондажа? Это бесконечное копание в психике с помощью врача! Ведь чтобы вылечить патологию такого рода и сделать дальнейшие преступления невозможными, человек должен понять совершенно точно, в чем был не прав, даже если до этого он вообще никогда не задумывался о том, что испытывают другие люди. Это означает полное изменение личности.
- Скажи, Строггорн, что с Этель? - Казалось, Диггиррен совершенно не воспринял его слова.
- Ты только это и хочешь знать?
- Я не помню, что случилось, а ты уже больше месяца не отвечаешь на этот вопрос. Нарочно мучаешь меня?
- Хорошо, я отвечу, только не пожалей об этом. Этель больше нет. Каждый день Строггорн говорил ему об этом, и каждый день Диггиррен снова забывал. Его мозг не хотел примириться с ее гибелью.
- Как нет? - переспросил Диггиррен, и его глаза расширились.
- Ты не помнишь, потому что убил ее и не хочешь это вспоминать.
- НЕТ! - Диггиррен забился в истерике, и, хотя он был привязан к операционному столу, Строггорн, как всегда на протяжении этого месяца, с трудом смог ввести ему успокоительное. Он уже перепробовал почти все известные методы, но мозг Диггиррена отторгал убийство Этель, погружаясь в сумасшествие.
Диггиррен наконец уснул. Строггорн тяжело встал с пси-кресла и подумал, что скоро ему самому понадобится лечение, если не удастся быстро найти способ вернуть Диггиррену рассудок.
В операционный зал вошел Креил, уставший, с темными тенями под глазами, и тяжело опустился в кресло.
- Мучаешь Дига? - Кивнул он на операционный стол.
- Какое там! Это он мучает меня, никак не хочет смириться с мыслью о смерти Этель. А без этого мы не двинемся дальше, я не могу разобрать ее убийство, настолько это болезненные воспоминания для него.
- Плохо и глупо. Зачем он убил ее? Ты сам-то знаешь?
- Из ревности, Креил, а еще за то, что она его обманула.
- Как так? Что-то мне говорил тогда Линган по поводу Диггиррена, только я не придал этому значения.
- Он ставил эксперименты на женщинах. Хотел испытать то, что бывает у нас с Аоллой, но все не получалось. Сам знаешь, женщину не так просто уговорить снять блоки. Тогда он начал делать это силой, только слегка затирал память, ну и поил перед этим. Так и смог обмануть Лингана, когда тот зондировал несколько женщин, общавшихся с Диггирреном и расхотевших после этого жить. Мы же не знаем точно, что и как произошло, и пока с ним невозможно это выяснять. Ведь самое страшное, что он полюбил Этель... Не знаю я. Вся эта история ужасно утомила и расстроила меня, но я никак не мог предположить, что Диггиррен способен на убийство, - закончил Строггорн.
- Жуткая история, - вздохнул Креил. - Убить девушку, которую любишь. Ничего удивительного, что теперь он не может смириться с этим, но я не для этого пришел, Строггорн. - Креил собрался с духом. - Мне кажется, я нашел способ спасти Этель.
- Что? - Вспыхнули глаза Строггорна.
- Это так. Способ довольно страшный, насколько я понимаю, но Линган был в Многомерности и говорит, что либо она умрет, либо все будет нормально, так что мы не можем получить урода - а это было бы самое неприятное.
- Что нужно делать, Креил?
- Технически я тебе не помощник, операцию разрабатывай сам. Я сделал пси-входы из такого материала, что ими можно теперь заменить нервную структуру человека на искусственную.
- Это колоссальная работа!
- Конечно, но для Этель достаточно будет встроить в мозг три таких входа и тогда, со временем, все вообще восстановится.
- Я не понимаю, как этого может быть достаточно?
- Потому что ты их не видел. - Креил достал и развернул сверток. Строггорну сразу стало плохо - пси-вход имел не меньше двух метров длины, все это Креил предлагал вставить в мозг Этель.
- И как она себя будет чувствовать с таким количеством проволоки в голове?
- Ты меня обижаешь! Это не имеет никакого отношения к проволоке. Пси-вход сделан из единой Многомерной Структуры. Через трое суток после вживления, ты даже не найдешь его в теле! Так быстро он встроется в нервную ткань, восстанавливая ее. Только нужно очень точно ставить.
- Ты понимаешь, что операция в таком случае тоже должна проводиться в Многомерности?
- Это сложно? - уточнил Креил.
- Дело не в этом, Креил. Просто нет таких инструментов, которыми бы это можно было сделать, а руками, они Трехмерные, - Строггорн повернул ладонь кверху, - этого нельзя сделать. Понимаешь? Для этой операции нужно иметь щупальца, как у Странницы - расщепленные и существующие в Многомерности. Только это позволит проводить такие сложные манипуляции.
- А если у тебя будут такие щупальца, ты сможешь это сделать? - тихо спросил Креил.