— Но почему?! — от неожиданности малявка плюхнулась на попку, но тут же расправила взлетевшее платьице и чинно свесила ноги с моей руки.
— Зачем? — я снова пожал плечами. — Завтра я и так все узнаю. Так стоит ли нарушать славную традицию и именно сейчас начинать задавать вопросы цветочным феям? Лучше давай полюбуемся этой ночью.
Пару мгновений фея изумленно хлопала на меня глазами, а потом расхохоталась.
— Знаешь, — доверительно сообщила она, удобно облокачиваясь о мой большой палец и запрокидывая голову к небу, — все же я обожаю этот мир! Здесь всегда столько неожиданностей!
В первый момент я испугался до тошноты. В машине, кроме отца на водительском месте, находилось еще двое мужчин. В одном я сразу узнал Шарля, второго видел впервые. Я чуть не заорал, чуть не бросился с кулаками на них. Где Дилия? Почему она не приехала?! Лишь через секунду до меня дошло, что след в след за отцовским седаном двигается массивный минивэн. Мгновенно вспыхнувшая надежда заставила взять себя в руки. Я не собирался терять лицо перед Дэном. Они не знали, что я стану их встречать. Дом еще спал, а отец, вопреки годами сложившейся в семье традиции, не позвонил и не предупредил, что приедет в такую рань, да еще не один. Я бы тоже ничего не знал, если бы не Тилли. Малышка разбудила меня до рассвета. И вот теперь я ломал голову, почему Дэн возвращается в свой дом, как вор. Впрочем, у меня было несколько версий.
Отец остановил машину прямо перед домом, не заботясь о том, чтобы загнать ее в гараж. Я шагнул вперед. Шарль, как раз выходивший из машины, заметил меня и улыбнулся. Дэн вскинул голову и нахмурился. Хлопнула дверца минивэна, и я перестал обращать на них внимание. Из автомобиля все выходили и выходили люди, а я все сильнее и сильнее напрягался. Ни ослепительное трио из двух одинаковых парней и белокурой девушки, ни восточный красавец, ни еще одна атлетическая светловолосая красотка не привлекли моего внимания. Кажется, я уже видел их в аэропорту Лимы, но не обратил внимания. Дилия появилась последней, наши глаза встретились. И мне показалось, что прошедших суток просто не было. Мы снова были вместе, и больше ничего не имело значения.
— Почему ты не спишь в такую рань? — не здороваясь, недовольно поинтересовался отец.
— Вас встречаю, — пожал я плечами, нехотя отводя взгляд от Дилии, и, заметив недоумение на его лице, добавил: — Тилли предупредила.
— Вот это да! Да ты еще интересней, чем я предполагала! — засмеялась амазонка и, подойдя ближе, протянула руку для пожатия. — Мало кто может найти общий язык с этой капризулей. Я Арианна. Ундина.
— Ундина… — повторил я и пожал руку. Я не удивился, просто посмотрел на Дилию. Она улыбалась.
Я провел их в гостиную. Наверное, я уже и так все понял, потому что рассказ близнецов-эльфов меня не удивил. Дилия сидела рядом и держала меня за руку. Арианна это заметила и, как мне показалось, вздохнула с облегчением, хоть и удивилась. Отец хмурился и не смотрел на меня, но я пока не был готов говорить с ним.
Каролина, как всегда, проснулась раньше всех и застала нашу компанию. Нужно отдать ей должное, внешне она осталась совершенно спокойна. Довольно радушно поздоровалась с близнецами и ундинами, с которыми, как оказалось, была знакома.
— Напомни мне спросить, сколько тебе лет, — прошептал я на ушко Дилии, и она хихикнула. — Надеюсь, ты не старше моей матери.
— Родной? Старше! Вообще-то, и приемной тоже, — шепотом отозвалась она, придвинулась ко мне еще ближе, и я тихо застонал. — Но не намного.
От ее запаха у меня закружилась голова, и все условности быстро были задвинуты куда подальше. И все же мне нужно было собраться и поговорить с Каролиной. Когда она предложила всем лимонаду, я поднялся и вышел следом за ней на кухню.
— Я не стану просить прощения, — жестко сообщила она, когда услышала мои шаги. — Я поступила так ради тебя. Пятнадцатилетняя девчонка, забеременевшая от первого встречного назло слишком молодой мачехе, не смогла бы дать сыну достойную жизнь.
Не знаю, чего она ждала от меня. Я не стал спорить.
— Я все равно уйду туда, — сообщил я, — мой мир там.
— Мы надеялись, что этого не произойдет. Те, что пришли за Уме, говорили, что шансов практически нет, ты даже не сможешь обернуться, — она закусила губу.
— Но вышло иначе.
— Они… они совсем не изменились… Арианна, Дилия, близнецы… Они такие же, как двадцать два года назад. Я… я ни за что не посмею отнять у тебя такую жизнь.
— Спасибо… мама.
Она, наконец, обернулась и прижала меня к себе.
Смотрительница Маргарита, Серебряная леди.
Разбуди меня, бабочка — четыре крыла,
Да спроси меня, готов ли жить наяву,
Подожди меня, лодочка — четыре весла,
Я дойду к тебе, потому, что живу.
Олег Медведев. "Потому что сказка никогда не кончается"
Дракон в подгорье. У вас как с воображением? Мое забуксовало. И, если честно, мне как-то не очень хочется видеть это воочию. Я здесь вообще ни при чем. Это не я надоумила Рен-Атар пригласить крестницу погостить. Она сама так решила. Не знаю, а точнее не хочу знать, что с этого имеют гномы. Мне хватает своего гномье-драконьего дурдома в лице страдающего от нервного срыва конунга и умирающего от любви принца. Впрочем, будь у меня дурдом только гномье-драконий, я бы просто от души веселилась. Куда там! Бедлам, в который превратилась Библиотека, полномасштабен и интернационален. Никто не забыт и ничто не забыто, прямо скажем. Я, кажется, жаловалась на скуку и недостаток внимания со стороны сильных мира сего? Наивная я! Ну, ладно, эльфийский владыка тупо дожидается, пока я его выгоню открытым текстом, и сам с места двигаться не собирается. Заколдованный он, бедненький, неделя пройти должна, не меньше, пока заклятие отражения само развеится. Мне бы с его подданными — давними и вновь приобретенными — не запутаться, а с Лангарионом пускай пока Библиотека играет, как кошка с мышкой. Кстати, о подданных. Ну, пленничек бестелесный, понятное дело, теперь от пресветлого ни на шаг. Можно сказать, бережет его от советника. Уж не знаю, понимает советник, что больше не может влиять на владыку, или не осведомлен о столь странном свойстве астральной проекции, но, полагаю, сейчас он об этом не думает, в него крепко-накрепко Чиколиата вцепилась. Ну да, собственный сын от нее смылся. От меня, кстати, тоже. С моим внуком, к тому же. Куда — тайна покрытая мраком. Библиотека, когда спрашиваю, только блаженно мурлычет. Но факт, что оба на нашей территории, не удрали никуда. Ну и где, спрашивается, их носит так, что даже я найти не могу?! А впрочем, не больно-то и хотелось! А не пошли бы они! Нет, Макса я видеть не проитв, но вот этого… этого… Удавила бы! В любви он мне признавался, ага. В предсмертных судорогах! А как оклемался, так и думать забыл, гад! Деловой, как же! Самый милый, самый востребованный, самый ушастый и всеми любимый. А я что? Я ничего. Он теперь тоже бессмертный, ему теперь море по колено, и я ему не нужна. Ну и ладно! Бегать я за ним точно не собираюсь, своих забот по горло. Одна внучка вон сколько их поприбавила. Сохнет же по Канту, невооруженным взглядом видно, но где-то он, бедняга, умудрился ее против шерстки погладить. Теперь расхлебывает и чернеет от ревности. К Ристиону. Нормально, да? Почему Гретхен выбрала именно его — не знаю. Но как-то быстро они общий язык нашли. Наверное, папочка нашего гениального и лопоухого, забытый женой и брошенный сыном, нашел в ее лице некий утешительный приз. В итоге мне пришлось утешать Канта и объяснять, что у моей внучки просто временное помрачание рассудка и вообще, вот вернется Вел и отбудет вместе с родителями, и слава богам. На что в ответ получила сочувственное похлопывание по плечу и совет смириться, ибо Вел теперь никуда не денется. Зато вот Ристион — мужчина хоть куда, а его брак с Чиколиатой уже к концу подходит, и Кант точно умрет от великой эльфийской любви, если Рита уйдет к этому достойному мужу. Пришлось утешать, гладить по головке, вытирать сопли и мечтать выиграть заключенное с Максом пари. Процесс утешения вызвал приступ ревности уже у Зантара, но мне было не до его застарелых комплексов. Других проблем хватало.
Одно то, как от Ренаты скрыть, где теперь ее драгоценный рыжий Мастер Секиры! Узнает — попытается Библиотеку по камушкам разобрать. И меня за компанию — по косточкам. Дело в том, что Синдин Дил-Унгар является в некотором роде гостем моего дома. Причем настолько дорогим, что Библиотека его припрятала. Как меня когда-то. Нет, Син не пленник, и зависать здесь ближайшие двадцать лет не будет. Только недельку, до следующего тура соревнований. Нет, лучше объясню по порядку. В общем, вышло следующее. Рената пригласила Асю погостить в Подгорье. Ага, свою крестницу. Но это там она была ее крестницей и милой девушкой, а здесь — дракон. Драконица. Красавица, кстати. Нет, драконы все прекрасны, но эта вообще какая-то даже по их меркам особенная. Гург ее как увидел, так и влюбился. Оказывается, у них это только так и бывает — отныне и навеки. Именно это король Дрерг и имел в виду. Теперь нужно было завоевать расположение дамы. А как его завоевывать, если дама в гномьей вотчине и вроде даже не собирается оттуда выходить на свет божий — все никак с крестной не наговорится. Его лоботрясное высочество рискнуло все же спросить совета у венценосного родителя. Тот, ничего не поняв из сбивчиво-восторженных рассказов сына, примчался ко мне за объяснениями. А тут как раз случился конунг. В смысле, в Библиотеке случился. С мигренью и легкой истерикой. Милая родственница Рен-Атар так развеселилась какому-то рассказу крестной, что ненароком спалила все убранство большого приемного чертога. А гномы им, надо сказать, очень гордились, поскольку было оно все выполнено в янтаре, выменянном у ундин, то есть для Подгорья материале дорогом и редком. Причем сама Ася невинно похлопала глазками, принесла глубочайшие извинения и оправдалась тем, что драконом быть пока совершенно не умеет. Вот после этого конунг и примчался ко мне, да не один, а с Сином и потребовал выменять того на драконицу. Вот, мол, и его величество Дрерг здесь, так что ему — красотка, а нам, гномам — покой и замужняя Рен-Атар. Но дипломатии не вышло. Гург успел рассказать папеньке о турнире женихов и своем предполагаемом участие в четвертом туре. Дрерга идея привела в восторг, и он почему-то решил, что, отвоевав Ренату у конкурентов Сина, драконье высочество как раз таки и завоюет собственную даму сердца. Примерно минут пятнадцать Дрерг с конунгом пререкались на высоком уровне, а потом появился принц и сообщил, что Син вошел в стену и пропал. Разумеется, как третейского судью тут же призвали меня, и мой дом, милый дом радостно сообщил мне, что дракон прав, а гном нет, и пусть Гург повоюет сразу за двух дам. Конунг совсем сдал и заявил, что ничего больше про этот турнир слышать не хочет, и пусть там все без него устаканивается, а он пока у меня погостит.
Вот только не думайте, что эльфами, гномами и драконами все и ограничивается. Ха! Где по-вашему со вчерашнего дня обретается единственный в мире магически одаренный тритон? Нет, он парень трезвомыслящий, ему адаптация совершенно не нужна, да и адаптироваться ему лучше на дне морском, со своим народом. Но ведь он же еще и ответственный! Разве он мог доверить своего воспитанника каким-то незнакомым саламандрам? Да ни-ни! Значит, где сейчас Белый Огонь? Ну да, ну да, при кентавре Питере Уитлроке. А где Питер? При Шете, то есть в Библиотеке. Добавьте к этой компании всех заинтересованных саламандр и ундин, включая царицу Лилею и Пламенного эмира, накиньте в качестве еще одной пациентки Питера Александру, а значит смело присовокупите сюда Алену, Грэма и леди Рисс, и вы будете иметь представление, в каком дурдоме я живу. Ну, зато не скучно. Почти. Нет, совсем не скучно, поскольку ни по каким ушастым и вечно исчезающим гениям я скучать не собираюсь! Даже не думаю о них! Вот! Кто-то станет с этим спорить? Увы, боюсь, что таких всепонимающих и сочувствующих здесь найдется легион. А у меня на них сил нет. Так что пойду-ка я к Александре. Она меня, по крайней мере, честно ненавидит. А иногда даже не меня.
— Нет, сегодня я ненавижу детей, — словно читая мои мысли, заявляет юная оборотница, едва я переступаю порог ее комнаты, — так что ты и Вел не в программе.
— Как тебе удается ненавидеть Шету? — искренне удивляюсь я, видя вполне счастливую улыбку на лице кентаврички.
— Не Шету, — вздыхает Саша. — Просто здесь только что были еще Ахрукма и Ди. Для меня одной это через чур.
— А почему их всех сплавили на тебя? — удивляюсь я.
— Потеряли Джо. Понеслись искать всем миром. Гоблинша с русалочкой тоже не долго усидели, но сначала кровь мне попортили. Хочешь чаю? — без перехода спрашивает она.
— Это ты ее попросила? — подмигиваю я Шете и кентавричка заговорщицки кивает. А я снова обращаюсь к Александре: — А где именно они ищут Джо? В этом или в том мире?
— А я откуда знаю? Они, кажется, и сами не в курсе, куда он мог деться. Потому меня к Шете и приставили, чтобы не вывалилась в портал нернароком.
Вот тоже странность. Джо — наш необходимый и сильнейший маг, геном Белого Огня — пришел в родной мир. А портал до сих пор открыт. Библиотека говорит, это остаточное явление и оно продержится еще какое-то время. Ну и славно. Вот разберусь немного со всем этим бардаком, сплавлю хоть кого-то из владык и смотаюсь повидать Аню. Мой дом не против. Теперь она мне это разрешает.
— Джо в портал не уходил, — заверяю я Сашу, — я чувствую его в Библиотеке.
— Ты это спасателям сообщи, — морщится она.
— Сами разберутся, — отмахиваюсь я.
— Лишь бы сюда не заявился. Я столько не выпью, — ворчит кошка. Хотя, какая она кошка? Она метаморф — сегодня лев, завтра росомаха. Оборотни в шоке, такого уже несколько тысячелетий не было. К тому же она трансформатор. Леди Рисс на нее не надышится. Шарден, кстати, тоже здесь. И явно не просто так. Кошачья магия Алексакндры может перешибить даже способности царственной львицы. Но Сашка все еще влюблена в эльфа. В моего эльфа. Нет, на фиг! Не нужен он мне! Я ей его подарю! Еще и бантиком перевяжу для торжественности!
— Зря надеешься! — я чувствую приближение Джо. А что, даже интересно. Мне не дали с ним пообщаться, а мальчик тронул меня до слез. И кстати, Шету он тоже пока не видел.
— О чем ты? — вздрагивает девушка, но я уже выглядываю в коридор и вижу нашу пропажу. Вид у него растерянный.
— Привет, Джо! — улыбаюсь я. — Не хочешь выпить с нами чаю? Заходи.
Меня награждают счастливой слюнявой улыбкой.
— Марта хорошая! — радостно сообщает Джо.