— Мало ли, что я не похожа, ведь мы ничего не знаем об их логике! — Мой мозг отказывался принять то, что он мне втолковывал, что да, то да…
Да Лигарра терпеливо покачал головой.
— Слушай, опыт у меня небольшой, но, как бы это сказать, ёмкий. Поверь, я что-то понимаю про логику бризов. Может, это идёт вразрез с классическим подходом, но вообще она мало отличается от нашей. По крайней мере, можно сказать, что нашу они весьма успешно копируют. Итак глупо выращивать рыжую аллонга, не способную возвести чего-то там трёхзначное в куб без детского арифмометра. Про неё будет знать вся округа. Она никогда не сможет стать рядовым членом общества. Ну ладно, не слишком-то ты рыжая, но достаточно, Санда, не спорь, — твердо закончил он.
— Но ты же говорил, что контакты людей и летунов бесплодны?!
— Так и есть. Но раз ты существуешь, выводов два: либо наша концепция не верна в корне, либо мы не знаем дополнительных фактов. Пока я не могу тебе пояснить, что случилось. Размышляю, но не могу. Итак нам придётся оставить всё как есть. Может, это какой-то феномен, связанный с… со "сказкой из Тер-Карела". Собственно, только это сейчас и удержало меня… от попытки… разбиться в ритуальной чистоте.
Я сглотнула. Да Лигарра обладал исключительной способностью называть вещи своими именами. А он продолжал — наверное, я уж слишком удивленно на него смотрела, раз он таки объяснил:
— Потому что если это так, то чего уж мне кулаками размахивать — у меня ведь и у самого рыльце в пушку? Ведь я же родом не из Десяти Первых Семей.
Я помотала головой. Это он там, в воздухе, такие сложные измышления проделал? Скорее уж верно то, что он всё время про это думал — неожиданно прошептал мне внутренний голос. Причём так часто думал, что в момент реальной опасности это руководило его поступками вернее, чем классическое воспитание и профессия, вот как.
Но не спросишь же про такие вещи. Неудобно как-то.
— Я правда… так похожа на них? — потрясённо спросила я.
— Достаточно, — подтвердил Карун, — На самом деле, если бы дети людей и нелюдей существовали, это бы, наверное, так и выглядело, — проговорил он чуток неуверенно.
— Но ты никогда не говорил мне про это…
— А я должен был рассказывать тебе ПротивоВерные истории про бризов? — он поднял брови. Несколько неискренне, как мне показалось.
Тем не менее я кивнула. Да, не подумавши, извините.
— И, Санда, у нас, кажется, проблема, — продолжил Карун, на миг оглянувшись на попасть за своим плечом. На Равнину падала огромная Тень от Гор. Выглядело это по меньшей мере жутко, — Возможно, что с этой площадки мы не найдем выхода… Это значит, что мы погибнем тут от голода и жажды. Мне очень неловко об этом говорить, но возможно, хотя бы ради спасения своей жизни, тебе придётся… повторить то, что ты уже сделала. О себе просить не буду.
— НЕТ!
Почти для меня неожиданно — ужас скрутил меня с новой силой. При единой мысли, что мне придётся оторваться от твёрдой поверхности, я погрузилась в чёрную бездну. Вцепившись пальцами в камень, я замотала головой. Я никогда… никогда…
— Я никогда больше этого не сделаю, Карун, пожалуйста, не надо!!! Ты ведь не будешь меня убивать?! Я никогда не буду летать, клянусь, это случайно..!
Три жёсткие пощёчины оборвали мои излияния.
— Санда. Не валяй дурака. Я пока не при исполнении. Мы просто два человека в непонятном положении, понимаешь? Я просто хочу разобраться или, как минимум, выбраться отсюда. Я не понимаю, что происходит! Убивать по факту не в моих привычках! Так что сбавь обороты! Думай! Тень тебя подери, Санда да Кун!!! Ты же хорошо думаешь и при этом перестаёшь паниковать! Ну же!
Переведя дыхание, я обвисла на его руках. Он был прав. Наверное. Отсюда нет выхода. Но я не могла. Сделать это снова. Никак. Меня трясло от одной лишь мысли об этом.
— Наверно, у тебя это и впрямь какая-то аномалия. Будем считать, что ты не можешь вызывать это по своей воле, — примирительно сказал Карун, ставя меня на ноги. Я часто-часто закивала. Это случайно, Тень всех подери. Я где-то даже понимала, что это он сказал для моего же спокойствия. Но мне было спокойнее уверить себя, что так всё и есть. Вообще, думать на эти темы было невыносимо. Мой мозг отказывался в это погружаться.
Вздохнув, Карун сказал "ладно, будем думать", и мы неспешно пошагали вдоль карниза. Здесь было достаточно просторно. Я шла у стены, крепко хватаясь за камни (хотя, судя по всему, высоты я боялась куда меньше да Лигарры), и старалась не глядеть в сторону бездны.
Я надеялась, что мы найдем какой-то нормальный человеческий выход. Я была готова поверить даже в чудесную лестницу, ведущую с Барьерного вниз. Но у меня зарождались какие-то неприятные подозрения, что и это добром не закончится…
Мы шли, пока не стемнело окончательно. Продолжать идти дальше было слишком опасно. Усевшись на камни, я спиной ощущала, будто вся чудовищная геологическая масса Гор смотрит мне в затылок. Спору нет, они были очень красивыми. Но чтобы понимать это, следовало забыть об очень многих вещах. И своих проблемах. Хвала Богам, мой спутник достаточно разумен, чтобы не рубить с плеча. Карун вообще уже не раз демонстрировал удивительную гибкость мышления. Этот факт и ещё некоторые его оговорки подводили к идее, что он, как и мой покойный отец, скептик. Если вообще не атеист. Да уж, работка у него. Я как-то раньше не задумывалась — каких же людей подбирают для ловли бризов? Мне казалось, что они должны быть наиболее верующими и лишены всякой тени сомнений. Такие себе Святые Блюстители. Как оказалось, дела обстояли строго наоборот. По крайней мере, в доступном моему обозрению случае. И то сказать, ведь этим людям следовало знать реальные вещи про реального, а вовсе не книжного, врага — и предсказывать поступки нелюдей. А вы попробуйте! Классически образованные аллонга, как я теперь понимала, вряд ли смогли бы выдержать это! Следовало иметь очень пластичные мозги, да… И очень холодную, здравую соображалку.
Возможности развести огонь у нас не было, еды — тоже. Мне начало жутко хотеться пить. Засыпая на камнях, я чётко сознавала, что если мы не найдем спуск завтра, максимум послезавтра, нам конец. То есть человек может прожить без воды и дольше, но это вам не по пустыне тащиться и не в углу лежать. Это Горы. При взгляде на крутые склоны и предательские кромки я понимала, что координация и внимание понадобятся нам в полном объёме.
На следующий день погода стала портиться. Ветер усилился, а потом пошёл навязчивый мелкий дождь. Опасаясь промокнуть, мы сидели под нависшими камнями и молчали. Итак мы потеряли ещё день, но смогли собрать хоть по глотку воды. Сильно замёрзли. Каруна слегка знобило, но я обычно не слишком страдала от холода. В детстве, проведенном в Семейном имении да Кун, «Ранни-коле», я не раз тайком от матери бегала через двор в одной рубашке. Даже весной и осенью, когда ноги мёрзли от стылого камня дорожек. Там, на хоздворе, я играла с дворецким Маннихом в "лёгкие фишки" — мне нравилась эта глупая хупарская игра, потому что в неё я хотя бы могла выиграть, в отличие от настоящих фишек, которыми меня терроризировал отец. Когда однажды меня застали за этим позорищем, мне влетело не за игру, а именно за непристойный вид. Но я ни разу не простыла. И затем привычка не слишком плотно одеваться привела к тому, что я относительно легко переносила холод.
От нечего делать я рассказала про это. Карун загадочно хмыкнул, но промолчал.
— Ты как? — тихо спросила я.
— Ничего.
— Мне показалось, ты относишься к этому куда серьёзней меня.
То, что мы перешли на «ты», я заметила только много часов спустя после нашего падения. Как ни странно, это не вызывало у нас никакого дискомфорта. Он был чужой для меня человек и во многих смыслах куда старше меня, но связавшие нас приключения словно вырвали нас обоих из круга строгой морали аллонга.
— Неважно. Я пытаюсь всё заметить и не сделать глупости. Но информации так много, что у меня не хватает мозгов.
Ничего себе заявление! По-моему, вокруг сейчас и глянуть-то было не на что…
— Есть что-то существенное? — осторожно спросила я.
— Возможно, за нами следят, — тихо ответил Карун.
От неожиданности я вздрогнула.
— Они?
— Да уж наверное. Не паникуй, это лишь предположение.
— Я не паникую, — огрызнулась я, — если я чуточку потеряла контроль над собой, когда мне стало совсем страшно — и не говори, что без причины! — это ещё не значит, что я испугаюсь каких-то там разведчиков.
— Но это же бризы. Наверное, — по его интонации я подозревала, что он меня нарочно поддевает. Это такие шутки у Каруна да Лигарры.
— Вообще-то логично, что здесь кто-то есть, — сказал я, — Это же граница, верно? Что ты думаешь делать, когда они появятся?
— Не знаю, Санда. Думаю, что у нас не будет особого выбора. Мы же гости непрошенные.
О том, что они могли видеть и крушение риннолёта, он тактично умолчал. Ох я ситуация. Я начинала привыкать к дикой мысли, что со мной не всё в порядке, но неясность — что же именно меня ждёт — волновала меня до колик. Тот же Карун пугал меня куда сильнее, чем неведомые стражи Гор. В каком-то смысле мы с ним стали ближе прежнего, но теперь нас держала вместе лишь безвыходность нашего положения. Я же АУО. Кажется… если он ничего не напутал с феноменами искусственных людей.
Меня сильно и явно затошнило. Даже шутки не помогали.
Это всё со мной происходит?!
Сжимая и разжимая пальцы, Карун сидел рядом и молчал. Он был как всегда сдержан и недвижим, но от его профессиональной бесцветности не осталось следа.
"Я не при исполнении". Вот же Тень… А когда он решит, что он уже при нём? Что будет тогда? Он убьёт меня? Отдаст КСН? Но здесь нет органов власти аллонга. Здесь вообще никого нет, а в целом тут иные хозяева. Если невидимые стражи могли видеть наше падение и полёт, то наверняка они сочтут меня одной их своих. Так что мне, по-видимому, опасность не угрожает — по крайней мере до тех пор, пока они не разберутся, что к чему. А вот как они отнесутся к явному чужаку Каруну — можно было гадать до умопомрачения. И то сказать — а что и к чему? На чьей я стороне? Я инстинктивно ощущала себя одной из людей. Думать как-то иначе было дико. Но я понимала, что, будь у давешней сцены другие, кроме Каруна, свидетели, что со мной бы было? Мы бы все разбились — но не потеряли чистоту. Ведь это он, что ни говори, удержал меня от падения и привёл к твёрдой поверхности — хотя общался он при этом скорее с моим подсознанием, чем с разумом. Для меня вообще было загадкой, как он нашёл в себе силы сохранять хладнокровие в такой ситуации.
Путь в Мир будет для меня закрыт. Я заставила себя подумать об этом. Мы оба не сможем вернуться туда. То есть кому-то из нас туда больше не будет дороги. Я никак не смогу быть уверенной, что короткая душевная слабость моего спутника будет продолжатся и тогда, когда я стану рядовой аллонга, а он — офицером Комитета. Долг вынудит его сообщить. Он слишком честен, Тень его подери. Но какое-то время это его качество будет играть мне на руку — если аллонга хоть чуточку дорога собственная честь, он не нарушит Долга Жизни. Перед кем бы то ни было. Он выполнит для Давшего Жизнь максимум того, что требует Порядок. Ну то есть в моём случае, что? — убьёт небольно?