Он знал, что легенда не поможет.
А почему?
Потому что за месяц до моего появления в ванной отца в Адди-да-Карделле некий человек с внешностью Лапарси да Ринна выпрыгнул из окна Института «Каурра» и улетел.
Это был "искусственный человек". Созданный здесь, да-Карделле. Из какого-то бриза. Специально ради проекта «Риннолёт».
Ы…
Они же знают. Про аппарат. Про все входы и выходы этого дела. И про всех его фигурантов — Боги, они же готовили этого фальшивого да Ринна к общению да Лигаррой!!! С его личным спецоперу. Отцу могут быть и неизвестны все детали этого проекта — или он вообще о его существовании мог не знать — но ведь здесь есть кто-то, кто этим руководил. Весть о нашем прилёте скоро дойдет до руководства, до участников этой разведывательной акции. Таким образом, как только Каруна узнают — а кто-то его обязательно узнает! — по имени или в лицо — им станет ясно, что под стражей у Майко сидит сотрудник третьего отдела. Тень!!! Тень. Тень…
Я прислонилась к мокрой стене и поняла, что плачу.
Они и про меня могут знать, но это уже не имело никакого значения.
Я вытерла слёзы и закончила мытье.
Когда я входила в гостинную, на моём лице было не больше эмоций, чем обычно на физиономиях сотрудников Комитета Спасения Нации. Ещё не хватало, чтоб кто-то увидел мою слабость.
Отец научил меня быть сильной. Он увидит только это. Я и не такое переживала за эти дни, сказала я себе, взирая на троих незнакомых бризов и одного аллонга, сидящих в креслах…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В гостинной стояла тишина. Я замерла в дверях, потом неловко шагнула через порог. Как мне себя вести? Впрочем, по обстоятельствам. Ведь я же не знаю, что им известно, и кто они такие, но исходившее от них напряжение указывало, что за ними какая-то власть. Обведя взглядом сидящих, я с облегчением наткнулась взглядом на отца. Он жестом предложил мне садиться. Я опустилась в последнее пустующее кресло, у самой двери, скомкав полотенце на коленях. На меня глядели пять пар глаз.
— Санда. Это Малый Совет Адди-да-Карделла. Ввиду необычности твоей ситуации ими было принято решение немедленно задать тебе ряд вопросов и, по результатам услышанного, принять решение о предоставлении тебе гражданства, — спокойно проговорил отец, обводя рукой присутствующих. Ой-ой. Решающий момент моей истории?
У меня возникло ощущение, что перед моим появлением в гостинной здесь произошёл довольно резкий обмен репликами. Однако сейчас все пятеро, включая отца, сохраняли на лицах что-то вроде единой линии обороны.
— Мастер ЛарнИко Лиловый Свет. Мастер ЛакИро Живой Ствол. Мастер БАрро ЖихАро. Мастер ЛиннАри Длинный День, — отец представил мне их по одному и советники неспешно кивали, больше никак не шевелясь в креслах, — Все они — высший орган власти Горной Страны, главы Общего Совета и подразделений. Отнесись к этой беседе со всем вниманием.
Я непроизвольно отметила, что Барро Жихаро, единственный аллонга Малого Совета (строгий, на вид неимоверно правильный, жёлчный и худой как треска старик с нахмуренными бровями и светлыми волосами, торчащими, как иглы дикообраза), не был назван последним — выходило, что его членство в Совете вовсе не было вежливым лицемерием во имя равенства рас. Как раз наоборот, "просто люди" — по крайней мере аллонга — принимали участие в управлении Горной Страной наравне с бризами.
Все остальные были тоже в годах и тоже одеты в неизвестные мне наряды, похожие, как я уже говорила, на классические, то есть длинные, ларго. Лицо Мастера Ларнико Лилового Света было покрыто старческими веснушками, нос показался мне крупноват, да ещё и с хищной горбинкой, а голубые глаза напоминали остро заточенные крючки; это лицо будто бы плыло в ореоле седоватых рыжих волос. Он напоминал хитрющую птицу или мелкого умного зверька, вынужденного быть самым башковитым в лесу, потому что иначе сожрут. В отличие от него, Мастер Линнари отличался полнотой, глубокими залысинами и каким-то потусторонним, растительным добродушием; как потом выяснилось, за всё время нашей беседы он не проронил ни слова, хотя внимательно следил за происходившим.
Последний из гостей, Лакиро Живой Ствол, сидел в кресле весьма непринужденно, закинув ногу на ногу, он был среднего телосложения, довольно высок, коротко стрижен и по-прежнему огненно-рыж; в нём ощущалась немалая физическая сила. На его лице не было ни хищной ларниковской хватки, ни рассеянности Линнари — он ждал информацию, и никак не выдавал ни одобрения, ни нетерпения, ни неприязни.
Поколебавшись, я остановила взгляд на Лакиро, однако Ларнико немедленно привлёк моё внимание к себе. Я ошиблась — всё-таки он был главным, хотя, по моему мнению, именно такое спокойствие, как у Лакиро, было признаком настоящего лидера.
— Мы приветствуем тебя в Адди, Санда Кун, — официально и как-то поверхностно сказал Лиловый Свет, после чего неспеша продолжил, — Я хотел бы услышать историю твоего попадания на территорию Горной Страны. У меня, как уже отметил твой отец, есть немало вопросов по этому поводу.
Его интонация не оставляла никаких сомнений в том, какой реакции он от меня ждёт. Трепетного исполнения приказов. Впрочем, а у меня что, выбор был? Высший орган власти, вот оно как… Кажется, с нашим появлением случилось что-то необычное, раз они удостоили меня своим присутствием? Да ещё и так скоро — у меня даже пыль дорожная с головы не осыпалась!
— С чего мне начинать рассказ? — несколько напряженно спросила я, — С начала или с того, что кажется мне наиболее важным?
Тень. Со мной это уже происходило, да? Точно такой же разговор? Тень и ещё раз Тень. Я ощутила, как во мне, среди тревоги, нарождается злость — пока тихо, еле заметно, но всё сильнее и сильнее. Все эти сильные и властные люди словно гнали меня по коридору в неведомую мне даль — не спрашивая моего мнения и не слишком-то церемонясь. Ладно, у них, наверное, есть на то причины, но я же им не кукла безвольная. У меня тоже есть свои интересы. И я вовсе не рвалась тут оказаться. Кроме того, я была исполнена желания отвести их внимание от Каруна как можно дальше. Но Ларнико сбил меня с ног поистине прицельным огнём.
— Расскажи, каким образом ты оказалась замешана в разработках по так называемому "Проекту «Риннолёт» — настолько глубоко, что даже принимала участие в испытании этого аппарата в такой странной близости от Гор? Насколько я знаю, ты не была ни сотрудником Института прикладной физики, ни сколько-нибудь выдающимся учёным по меркам Низин. Также мне интересно, каким образом рядом с тобой оказался спецоперу Института «Каурра» Карун да Лигарра, что вас связывает, и что ты можешь сказать о его участии в этих испытаниях?
По моим кишкам резко и больно прошлась наждачка. Он в курсе всего, а потому хочет перейти к делу без проволСчек? Ну ладно. Всё-таки им владеет куча заблуждений.
— Думаю, у меня найдется для вас куда более ценная информация, — проговорила я, скрывая волнение, — А именно — кто в ответе за провал вашей операции, куда пропал ваш агент-двойник и многое другое.
Отец нахмурился.
— Санда, в твоих интересах быть максимально собранной и отвечать по существу — надеюсь, ты это понимаешь.
— Я это понимаю, — кивнула я, — И даже пытаюсь опередить интерес господина советника.
Боюсь, что при этом мой голос всё-таки подпустил иронию. Я отлично видела, что у них не возникло впечатления, что я сотрудничаю. Мда, я торговалась, притом неумело, но я пыталась хоть как-то отстоять свою независимость перед лицом всех этих важных персон. На самом деле я просто была так напряжена, что ирония оказалась единственным инструментом защиты…
Лицо Ларнико осталось застывшим, а в глазах Лакиро мне даже почудился смешок. Примерно минуту Ларнико Лиловый Свет прожигал меня недвижимым взглядом, а потом, поколебавшись, кивнул (чтоб я не видела, как при этом зашевелились его тонкие ноздри).
— Я слушаю. Интересно, чего же мы такого не знаем?
Он всё-таки клюнул. Ещё бы. Если мы с Каруном выяснили правдивые факты, то главы бризов должны были волосы на себе рвать от отчаяния. А тут нечаянно обнаруженная девица заявляет в лоб, что знает ответы на самые сокровенные их вопросы!
— В провале вашего Проникновения виновны, по-видимому, ваши же агенты — те, что должны были похитить физика. Они засветились, — терпеливо сказала я.
— Это невозможно, — суховато отозвался Лиловый Свет, — Тебя ввели в заблуждение, девочка.
Но он чуть занервничал.
— Почему вы так считаете? — я приподняла брови.
— Информацию о каких-либо операциях с нашей стороны ты ведь могла получить только от того человека, вместе с которым тебя задержали на Границах, — голос Ларнико был наждачно сух, — Однако мне известно, что никто из наших людей не был арестован КСН.
На самом деле эта перспектива вызывАла в Ларнико дрожь настолько явную, словно арестовывали его самого. Что же он такого знает про столкновения «КСН-бризы»? У меня возникло подозрение, мои понятия о работе Комитета вообще даже рядом не лежали с истинным положением вещей. И что эти самые вещи были куда, куда страшнее…
А ещё я невольно сделала кучу выводов. У них есть свои люди и в Комитете?! Ничего себе! Рисковые же они. Если в целом перспектива быть схваченным как бриз или агент-аллонга даже у руководителей (которые никогда, видимо, не покидают столицы) вызывает такие сильные эмоции.
— Они засветились, — как можно спокойнее повторила я, — Однако не перед КСН, а перед другой структурой. Что на поверку вышло даже опаснее, так как методика Комитета, подозреваю, вам отлично известна, а вот её вольный, карикатурный вариант, к тому же, замешанный не на Порядке и Вере, а на частных интересах — совершенно сбил с толку ваших людей.
Отец заинтересованно подался вперёд, а Лакиро Живой Ствол посерьёзнел.
— Продолжай, — сказал он, — хотя я уже догадываюсь…
Я кивнула.
— Их терпеливо выследили и схватили вместе с похищенным физиком. По косвенным данным могу предположить, что затем из них выбили данные об операции и путях связи с центром, так как все последующие ваши шаги, насколько я знаю, оканчивались жестокими провалами. Как ни смешно, контрразведка, которая всё это время рыла землю, не только взяла неверный след, но даже и сама пострадала.
— Может быть, это хотя бы облегчило участь наших людей — что они не были схвачены КСН? — предположил отец.
— Я так не думаю, — раздельно произнесла я, — Поскольку с методами этих подонков я лично познакомилась. Даже сотрудник КСН счёл их садистами.
Отец замер, Лакиро удовлетворённо (хотя и тревожно) кивнул, лицо Ларнико заметно перекосилось (хотя и без сверхъестественного комитетского ужаса), и даже Мастер Линнари чуть вернулся в мир — его глаза отразили темноту.