Утро моего следующего года жизни принесло надежду на светлое будущее. Еще вчера моя жизнь висела на волоске, а сегодня все наладилось. Я стала Повелительницей Ночи и носила на своей голове корону, подтверждающую мой статус. Теперь все вампиры, оборотни, зомби, нагайны и другие обитатели тьмы подчинялись мне.
До превращения Энжела в вампира оставалось два дня, и я с нетерпением ждала, когда мой возлюбленный очнется. Меня пугало лишь одно: непонятные чувства к Христиану. Они выбили меня из колеи. Что бы сказал на все это Энжел? Перестал бы он любить меня? Я поняла, что во мне осталась какая-то злоба на Мракборна. Где-то в глубине жила обида на него. Он был намного мудрее и опытнее меня. Энжел старался закрывать глаза на мое поведение некромантки, но не мог простить, что я стала сильнее его. Энжел всегда считал, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот. В этом смысле мне больше импонировала позиция Христиана. Я знала, что сейчас он находится запертым в подвале особняка Моссада и ждет приговора. Жак и большинство остальных настаивали на казни всех, кто участвовал в битве против нас. Но мне не хотелось начинать свое правление с насилия. Да, я была тесно связана со смертью, но знала, что всему есть придел. Мне очень хотелось, чтобы Христиан был свободен, и это представлялось невозможным. Он сейчас являлся главным претендентом на роль одного из наместников в Чекстеле, так как править собственноручно я там не собиралась. Это и осложняло все дело. Власть с племянником Юрия Моссада по праву должен был разделить Венди, но тот был еще слишком мал.
Пока я собиралась для поездки в покоренный Чекстель, эти мысли терзали мою бедную голову. Конечно, в нынешнем положении я должна была переехать в Гротерский дворец и править городом самостоятельно, но случай с моим дедом Люцерием послужил хорошим уроком. Мне досталась большая сила, которая уже являлась искушением. Подвергать же себя испытанием властью было полным безумием. Мне приходила в голову идея освободить Христиана и сделать его одним из правителей, но он был ненавистен горожанам. Жители Чекстеля, скорее всего, попытались бы его убить. Решение вновь и вновь ускользало от меня.
Как только мой утренний туалет, состоящий из темно-синего платья с длинным шлейфом и короткими рукавами, был закончен, я поспешно перенеслась вниз. Жак, Маиса и маленький Венди уже ждали меня.
— Доброе утро, Повелительница, — хором произнесли мои друзья и поклонились.
Я буквально зарычала от злости. Оборотень и вампирша с издевкой посмотрели на меня, а дампир прыснул от смеха.
— Черт, собачка, я тебе проиграла свое кольцо, — с печалью в голосе произнесла Мейс, — наша Лекс не стала чванливой из-за стального обруча на своей голове.
— Да она надулась как индюшка, — хохотнул Жак.
Не успел оборотень засмеяться, как я подбежала к нему и двинула ему в челюсть кулаком. Хорошо, что я вложила в свой удар магическую силу, а не то моя рука, пожалуй, не досчиталась бы четырех пальцев из пяти в лучшем случае или сломалась бы пополам в худшем.
— Я полагаю, что после этого мы можем наконец ехать в Чекстель? — в моих глазах пылал гнев. Мне совсем не понравилась выходка моих друзей.
— Лекс прости, — виновато произнесла Маиса и схватила меня за руку. — Просто мы…просто…
— Мы боялись, что теперь тебе не ровня, — сформулировал мысль вампирши Жак. — В истории слишком много случаев, когда власть меняла и портила повелителей.
— Мы не хотим потерять тебя, наша Лекс, — улыбнувшись, произнес Венди.
Дампир подбежал ко мне и обнял мои ноги. Я скорчила гримасу своим друзьям и чмокнула Венди в макушку. В этот самый момент на меня снизошло озарение. Я знала, как должна была поступить, как распределить власть в Чекстеле.
Маиса и Жак заметили мою странную улыбку. Они переглянулись и лишь тяжело вздохнули, мол помыслы властителей нам не известны. Я же пока решила попридержать свое внезапно созревшее решение и велела трогаться в путь.
Мы с Жаком ехали верхом, Венди сидел со мной на Дьяволе, а Маиса опять перекинулась в летучую мышь. Погода сегодня была просто удивительной. Солнце нежными лучами ласкало наши лица, снег практически растаял, и зеленая трава росла прямо на глазах. Наконец весна вступила в свои законные права и без зазрения совести распространяла свою власть, сгоняя последние напоминания о зиме. Она, как и я, долго ждала своего часа. Но сегодня мы обе безраздельно царствовали в этих краях.
Наконец наш кортеж въехал в город. Каково было мое удивление, когда на улицах города появились толпы жителей. Все они вставали на колени при виде меня и восхваляли, как свою спасительницу и повелительницу. Я видела на их лицах счастливые улыбки. Все: богатые и бедные смотрели на меня с почтением и трепетом. К нам присоединился Вагнер и, поклонившись, пригласил следовать в Гротерский дворец. Когда мы прибыли, и я спустилась с Дьявола, то меня невольно охватил трепет. Здание выглядело точно так, когда я умерла и встретилась с Люцерием. Меня охватило дежа-вю. Я осторожно поставила правую ногу на первую ступеньку, потом левую и решительно пошла дальше. Двери дворца-замка открылись сами по себе. Внутри было темно и светом служило солнце, проникающее вслед за мной. Я шла и несла с собой свет. Как в тот раз…
Мои друзья поспешили войти внутрь. Перед нами возник какой-то почтенный вампир и, поклонившись, предложил проводить нас в тронный зал. Мы дали свое согласие и последовали за ним. Я с каким-то трепетом узнала золотые двери, покрытые рубинами. Как только наша процессия к ним подошла, они открылись, приглашая нас в большой тронный зал. Ноги ступили на красную ковровую дорожку и сами понесли своих хозяев вперед. В этом помещении собрались только самые богатые и высокопоставленные оборотни с вампирами, которые разными способами влияли на политику своих правителей. Сейчас они с волнением ждали моего слова, от которого зависела их дальнейшая судьба.
Я увидела, что в самом конце зала стоит большой золотой трон, размером наверно с три меня. За ним была лишь стена, хотя в потустороннем мире там находилась очередная дверь. Это маленькое недоразумение я собралась выяснить позже. Еще меня озадачил тот факт, что среди гобеленов с изображениями не было моего коня. Это навело меня на кое-какие мысли и мне захотелось поделиться своими соображениями с Хоупом и Оттомом.
Как только мы приблизились к трону, мои друзья в нерешительности остановились. Я пальцем поманила их за собой и велела встать по обе его стороны. Жак встал справа, так как все оборотни собрались именно в этой части зала, а Маиса с Венди слева, как и все остальные вампиры соответственно. Присутствующие стали заметно нервничать и переглядываться между собой. Я же, одетая в подобающее для этих мероприятий платье, с убранными волосами и короной Повелителя Ночи на голове осторожно опустилась на трон и заговорила. Речь шла от всего моего сердца и была одновременно успокаивающей и твердой. Я давала понять собравшимся, что готова быть справедливой, но со мной опасно шутить.
— Вчера Дети Ночи одержали великую победу и я, как избранная повелительница ночи буду править этим городом мудро и справедливо. Мне выпала большая ответственность не только защищать вас, но и направлять, заботиться, как мать о своих любимых детях. Я понимаю всю ответственность, возложенную на меня. Моим дедом был Всадник, которого здесь боялись, ненавидели, любили и уважали. Он любил власть и это его погубило. Некромантам дарована большая сила и поэтому во избежание искушения я передам свою власть двум правителям. Они будут, как и в прежние времена представлять ваши интересы и поступать, учитывая мнения обеих сторон.
В зале все зашептались. Наконец один из вампиров сделал шаг вперед и, поклонившись, заговорил:
— Тогда скажи повелительница, кого же ты сделаешь своими наместниками?
— Тех, кто стоит у моего трона по обеим сторонам, — степенно произнесла я и посмотрела сначала на Маису, а потом на Жака.
Теперь уже из клана оборотней вышел старый мужчина и с поклоном попросил дать ему слово:
— Объясни пожалуйста повелительница, почему же именно этих кандидатов ты выбрала, ведь должность наследника переходит от отца к сыну?
— Все верно, я учла это. Перед вами стоит Вендель Кристол, сын Генри и племянник Артура. Пока мальчик не достигнет совершеннолетия, вместо него будет править его сестра Маиса Кристол. Что же касается Жака Ферраса, то я назначаю его правителем, пока мой сводный брат Уильям, сын Юрия Моссада не достигнет зрелого возраста. Тем самым закон будет выполнен и традиция не прервется.
— Это поистине мудрое решение, — искренне произнес оборотень и поклонился.
— Как Ваше имя?
— Трут, повелительница.
— Я помню, что Юрий Моссада много рассказывал о Вас и вот, наконец, мне выпала честь познакомиться лично.
— Это для меня честь, повелительница, видеть перед собой не просто сильную, но и мудрую девушку, — оборотень поклонился и прошел на свое место.
Собрание в тронном зале продолжилось. Надо было решить множество вопросов. Пока мы не остались одни, Жак с Мейс то и дело пялились на меня. Я чувствовала, что еще получу от них парочку едкостей за свой поступок. Но ничего такого не произошло. Маиса была рада, что Венди обретет свою законную власть. Ей не очень-то хотелось править, зато Жак с радостью принял это известие. Он наконец-то получил возможность сделать что-то для оборотней. Феррас тут же решил помочь своим собратьям из самых бедных кварталов, чему я была искренне рада.
Мы вчетвером направлялись в особняк Трута, который с радостью предложил нам пообедать у него. Наш новоявленный знакомый оказался мудрым и немного консервативным рыжебородым старцем с редкими волосами на голове. Его тело нельзя было назвать стройным, так как в новолуние он предпочитал отсиживаться в подвале своего дома, а в спокойные дни заниматься делами.
После обеда я решила отправиться в особняк Моссада. Я попрощалась со своими друзьями и велела, чтобы Жак передал благодарность Вагнеру, который выпустил из тюрем наиболее влиятельных жителей города и привел их в Гротерский дворец. Я понимала, что этот оборотень предотвратил мою оплошность. Если бы самые богатые горожане остались в темнице, еще не известно, приняли бы они сегодня мои решения с таким почтением, слушали ли бы они мои речи столь внимательно?! Да, в выборе соратников мне, безусловно, повезло.
Как только вдали показался особняк Моссада все мои мысли о городе и политике исчезли. Я поняла, что хочу спрыгнуть со спины Дьявола и бежать в дом, чтобы увидеть Христиана…
Моей радости не было предела, когда на ступеньках дома меня встретил его управляющий Борис. Я улыбнулась оборотню как старому другу, но заметила, что в его глазах застыли злоба и сочувствие. У центрального входа стояли двое охранников. Они с почтением поклонились мне и выразили свою безграничную преданность. Я поблагодарила их и попросила Бориса пройти в дом. В холле стояла его жена Марта и вытирала слезы белым накрахмаленным платком, приговаривая:
— Бедное дитя, бедное дитя…
— Что случилось? — спросила я у супругов. — Что произошло в этом доме? Где Роза? Где Христиан?
— Молодой хозяин заперт в подземелье, его охраняют пять оборотней. Они хотят вершить над ним суд за все его злодеяния, — ответила Марта и разревелась еще больше. — Ах, бедный молодой хозяин, бедный Христиан…
Я сурово посмотрела на Бориса, и тот продолжил рассказ жены.
— Ночью мы с женой не спали, все ждали исхода битвы. Пусть хоть тысячу раз простит меня Повелительница, но мы хоть и хотели ее победы, смерти нашему дорогому хозяину не желали. Так вот около полуночи в особняк ворвались десятки воинов. Они притащили нашего Христиана и заточили его в подвале. Они хотели его сначала убить, но тут вмешался их командир, кажется его зовут Вагнер, и племяннику хозяина сохранили жизнь. Теперь они хотят разорвать его на множество мелких частей, а потом сжечь и развеять его прах за городом.
— Продолжай Борис, я внимательно слушаю, — у меня начало появляться нехорошее предчувствие.
— Но племянник хозяина жив. Ваша же мать…Госпожа Роза получила известие о смерти мужа лишь сегодня утром. На ночь она приняла снотворное и закрылась в одной из камер подвала, воины ее трогать не стали. Сегодня же, когда Вашей матери стало известно, кто одержал победу, она попыталась убить своего сына Уильяма, но Марта ей помешала и тогда госпожа проткнула свое сердце.
— Она умерла…, - тихо произнесла Марта и с удвоенной силой разрыдалась.
Я застыла на месте. Новость о смерти матери выглядела какой-то нереальной. Роза, которая так любила жизнь от ненависти ко мне убила себя? Нет, этого не может быть! Не может…И тут мне вспомнились ее последние слова, когда она проклинала меня и отреклась. Во мне вновь ожил тот вечер, и я почувствовала, как слезы медленно текут по моим щекам. Мать, которая никогда не обращала на меня должного внимания, которая не занималась моим воспитанием, которая стала меня ненавидеть и попыталась сдать, все равно владела моим сердцем. Я любила ее несмотря ни на что. Она подарила мне жизнь, а это самое главное.
От таких мыслей слез стало еще больше. Марта вытащила из передника второй накрахмаленный платок и подала его мне, обняв со словами:
— Я всегда знала, что Вы любили ее.
Наконец мне удалось кое-как взять себя в руки.
— Марта, Борис я благодарна Вам за все, что Вы сделали для этой семьи, а особенно за жизнь Уильяма. Я только что была в Гротерском дворце и провозгласила, что в городе остается старый порядок правления. Мой сводный брат станет одним из правителей этого города, как и его отец. А пока я прошу лишь о двух вещах: соберите Уильяма в дорогу, так как я сама буду его воспитывать, и верно служите новому правителю и хозяину этого особняка Жаку Феррасу.
— Мы клянемся, — хором ответили супруги.
— Что ж, спасибо, что Вы остаетесь добрыми друзьями этого дома. Будут ли у вас какие-то пожелания?
— Нет, повелительница спасибо, — ответила за обоих супругов Марта. — Все наши желания итак сбылись. Мы очень переживали за судьбу маленького Уильяма, которого очень полюбили. Но теперь видно, что его жизнь в надежных и добрых руках. Да благословит Ночь, Вас, повелительница.
— Теперь Марта соберите Уильяма в дорогу, а пока Борис проводите меня в подвал. Я хочу повидать своего родственника.
Путь до подвала показался мне бесконечным. Пока я спускалась по лестнице, то в моей голове витали разные мысли. Наконец мы очутились на месте. Борис поклонился мне и стал подниматься наверх, явно не желая встречаться с охранниками Христиана. Я стала осматриваться по сторонам. Подвал представлял собой довольно просторное квадратное помещение. Под камеры была отведена особая комната, в которую собственно меня привел управляющий. Площадь делилась на шесть решетчатых помещений, где не было ни одного окна, а свет давали большие лампы, ввинченные в стену. Я подошла к той камере, где содержался Христиан, и велела охранникам удалиться. Те поклонились и тотчас же покинули помещение. Благодаря моим силам мне удалось открыть дверь камеры без ключа. Я зашла внутрь и застыла. Христиан был прикован руками и ногами к стене. На нем была серая порванная местами рубашка и холщовые штаны. К своему ужасу на полу мои глаза увидели лужи крови. Похоже, охранники вволю поглумились над своим пленником. Я поняла, что сглупила и не захватила с собой еды. Между тем Христиан поднял голову и уставился на меня во все глаза. Его взгляд обжигал изнутри.
— Неужели мне снится сон, и сама Повелительница Ночи решила навестить меня перед смертью? — ехидно спросил пленник. В его голосе слышалась усталость, но от моего присутствия он приободрился.
— Не говори так, я про смерть, еще накличешь. Просто мне стало интересно, как поживает мой родственничек, но итак видно, что паршиво, — я чувствовала, что говорю совсем не то.
Христиан вздохнул.
— Решила поглумиться надо мной напоследок?
— Нет, я бы с радостью пришла сюда освободить тебя, но народ Чекстеля считает иначе. Ты слишком много зла причинил им.
— Я знаю, — сквозь зубы процедил Моссада-младший, — это мои поступки, но мне не о чем жалеть.
— Ты не такой гордый и черствый, какого из себя строишь, — сказала я.
— Да? А какой же? — в этом вопросе явно был слышен вызов.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох, словно у матери, ребенок которой сморозил очередную глупость. Я подошла к Христиану и нежно погладила его по щеке, говоря:
— На самом деле ты добрый, в меру эгоистичный, преданный своей семье и ранимый. Да, ты именно такой…
— Откуда тебе знать? — на его губах появилась злая ухмылка.
Я внимательно посмотрела в эти глаза шанхайского неба и с улыбкой произнесла:
— Потому что я точно такая же. Мы с тобой очень похожи.
Христиан вздрогнул. В его глазах и чертах лица появилась мягкость. Он осторожно повернул голову и поцеловал мою руку. В этом жесте было столько нежности, что я почувствовала, словно начинаю подниматься ввысь. Наконец нам удалось вернуться к нашему разговору. Я продолжила:
— Ты влип по самые пятки, дорогой Христиан. Но у тебя есть шанс обрести свободу. За мной, если помнишь должок — одно твое желание. Если попросишь, я сегодня же устрою твой побег.
Мне показалось, что Моссада-младший совсем меня не слушал. Он о чем-то крепко задумался.
— Ты слышал, что я сказала?
— Повтори, пожалуйста.
— Ты однажды спас мою жизнь и я до сих пор должна тебе желание…
— Не это, — зло перебил меня Христиан.
— Что же тогда? — непонимающе спросила я.
— То, как ты меня назвала.
— Ты шутишь, — улыбнулась я.
— Нет, Лекс, я серьезен как никогда.
И правда, Моссада-младший не обманывал. По его глазам было видно, что он не шутит.
— Дорогой Христиан…, - произнесла я. — Дорогой Христиан…Дорогой Христан…
Мой голос сорвался до шепота. Наши губы потянулись друг к другу. Я чувствовала, что мы оба не в силах противостоять этому магнетизму. Он был с самого начала нашего знакомства. Это ненависть, которая переросла в ярость, а затем в самые нежные чувства, на которые только способны наши сердца.
— Чего ты хочешь? — шепотом спросила я. — Какое у тебя желание?
— Я хочу поцеловать тебя, Лекс. Я хочу тебя поцеловать.
— Но, а как же твоя жизнь, свобода?
— Ты для меня важнее всего на этой земле. Твой поцелуй и есть для меня самая высшая награда.
— Как скажешь, — холодно произнесла я. Мне стало обидно, что он не попытался спасти свою жизнь. Я ведь понимала, что не смогу перенести его смерть.
Одного моего движения рук хватило, чтобы цепи, держащие Христиана опали. Он улыбнулся мне:
— Когда-то ты сама поцеловала меня…Черт, каким же дураком я был…Столько времени потрачено на ненависть…А сейчас так мало…
— Мало на что? — спросила я.
— Вот на это!
И Христиан, взяв мое лицо в свои руки, поцеловал меня. Его губы сначала нежно коснулись моих. Он словно проверял, отвечаю ли я ему. Но потом вспыхнула страсть. Во мне поднялся ураган. О чем же я думала в этот момент? Как я могла предать Энжела? Наш поцелуй стал более глубоким. Наши языки сплелись в пламенном танце. Я обхватила руками его спину и крепко прижалась к нему всем телом. Мы стали почти одним целым. Мои глаза были закрыты. Мне не нужно было видеть, ведь я чувствовала все! Христиан любил меня. Голова просто кружилась от счастья. Эта вспышка страсти превращалась в настоящее безумие. Мы никак не могли оторваться друг от друга. Я почувствовала, что губы Христиана перешли на мою шею, и поняла, что начинаю медленно оседать на пол. Мне хотелось чувствовать тяжесть его тела на своем. Мои руки крепко-крепко обнимали его. Он порхал своими поцелуями от шеи к моим губам. Мы были возбуждены до предела. Моя корона давно слетела с головы и где-то валялась. Если бы вдалеке не послышались шаги на лестнице, то нас бы угораздило заняться любовью прямо на полу камеры.
Христиан вскочил и осторожно поднял меня. Я начала поправлять одежду, как вспомнила про корону. Мы начали искать мой атрибут власти, который оказался в самом дальнем углу камеры. Шаги приближались. Христиан бережно возложил корону на мою голову и улыбнулся:
— Мы прямо как школьники, которые бояться, что родители их застукают.
— Лично я в школе такими делами не занималась, — на моем лице застыла ехидная улыбка.
— Ну я же отъявленный негодяй, я только и делал что тащил в постель своих одноклассниц, — он рассмеялся.
Я поняла, что это шутка и улыбнулась. В этой идиллии нас и застал Борис. Благо Христиан был оборотнем и издалека узнал по запаху своего управляющего.
— Вот, я принес немного еды, Вам нужны силы, — проговорил верный слуга.
— Благодарю Борис, кто еще кроме тебя с Мартой позаботиться обо мне в мои последние часы.
Я рассмеялась, так как эти слова были сказаны в обычной саркастической манере Христиана. Улыбнулся и Борис. Было видно, что управляющего радовало поднявшееся настроение хозяина. Пока Моссада-младший перекусывал в моей голове шел непрерывный мыслительный процесс. Я ведь на самом деле шла сюда для того, чтобы посмотреть на ситуацию и сделать все возможное для спасения жизни того, кто губил мою любовь к Энжелу. Был только один шанс, чтобы оставить Христиана в живых — побег. Его слишком ненавидели в Чекстеле. Даже Жак Феррас был бы против освобождения Моссада-младшего. Христиан должен был покинуть город и жить дальше в другом месте. Он был не обычным оборотнем, а племянником Юрия Моссада. Многие богатые семьи его сородичей приняли бы его под свой кров.
Наконец пленник поел, и Борис опять оставил нас наедине. Христиан подошел ко мне и обнял, бережно вдыхая аромат моей кожи.
— Я бы смог так стоять целую вечность, — прошептал он блаженно.
— Боюсь тебя разочаровать, некроманты живут ограниченный срок, потом мое тело превратиться в прах и это в лучшем случае.
— К этому времени я покроюсь морщинами, у меня отпадет хвост и выпадут все зубы.
— Мы будем обалденно красивой парочкой, — рассмеялась я.
— Нам будут завидовать все, — вторил он.
И тут мы поняли, какой смысл случайно вложили в слова. Нам обоим стало неловко. Я с горечью поняла, что действительно изменила Энжелу. В этот момент что-то во мне сломалось. Моя вечная любовь не оказалась уж такой вечной. Я с горечью поняла, что не достойна Мракборна, который пожертвовал ради меня многим, в том числе своей смертностью. Мне с трудом удалось отогнать эти мысли, чтобы вновь заговорить.
— Ты должен бежать, сегодня, — уверенно произнесла я. — Укроешься у каких-нибудь родственников или приятелей и снова заживешь нормальной жизнью.
— А если я захочу остаться? — глаза шанхайского неба пытались смотреть уверенно, но в их глубине явно проскальзывала надежда.
— Это невозможно, ты сам должен понимать. Не волнуйся — дом и машина дело наживное.
— Думаешь, я только ради этого…? — в голосе Христиана проскользнули нотки гнева. — В каком случае Лекс ты полная идиотка!
— А ты кретин, раз хочешь остаться!
— Вот и прекрасно, я рад, что мы все выяснили, — парень повернулся ко мне спиной и замолчал.
— Разумеется. В таком случае ночью я приду за тобой. Будь готов, — я развернулась и злая как тысячи чертей пошла к выходу.
— Цепи сделай!
Я остановилась. Точно! У меня совсем вылетело из головы, что застав освобожденного Христиана охранники будут не самого лестного мнения о повелительнице ночи. Мне хватило двух взмахов руками и цепи вернулись на свои места. Я злорадно улыбнулась Христиану и, сказав, что так он выглядит лучше, спешно удалилась.
Наверху меня встретила Марта с Уильямом. Мой братишка вовсю таращил свои маленькие глазки и не понимал, что происходит. Он не хотел, чтобы добрая женщина выпускала его из своих рук, но когда брат оказался у меня, то тут же успокоился.
— Повелительница, — в умилении проговорила жена управляющего, — маленький Уильям чувствует, что Вы ему не чужая.
— Я постараюсь достойно его воспитать. Марта, скажите, Вы бы не хотели помочь спасти жизнь своему хозяину Христиану?
— А разве такое возможно Повелительница? — с удивлением спросила Марта.
— Конечно, все зависит от нас. В память о том, что Юрий Моссада сделал для меня хорошего, я решила сохранить жизнь его племяннику. Нам придется устроить побег.
— Что я должна делать?
— Всего лишь напоить охрану и остальных воинов тем, что я Вам дам.
— Но оборотни почуют, если в еде будет что-то не то.
— Доверьтесь мне Марта, я не зря долго училась зельеварению. Необходимое Вам доставят сегодня после четырех вечера. А теперь нам с Уильямом пора. До скорой встречи.
Я улыбнулась жене управляющего и с ребенком на руках поспешила во двор. Там я вскочила на спину Дьявола и полетела в свой замок Неприкаянных. Мне предстояло срочно сварить сонное зелье.
А между тем в замке уже ждали моего приезда. Шейла с Полом Айзеком наконец-то проснулись после бурной ночи любви и теперь сидели в столовой. Каким же было их удивление, когда я появилась с ребенком на руках.
— Кто это? — спросила Метьюс.
— Знакомьтесь мой сводный брат Уильям Моссада. Теперь я его новая мама так сказать.
— Лекс, ты сума сошла! Воспитывать ребенка в твоем возрасте!
— А что не так с моим возрастом? — с удивлением спросила я. — Мне пока еще рано идти на пенсию. Не понимаю, что тебя смущает.
— Но я думала, что ты и Энжел заведете детей. А теперь…
— Дорогая, — вмешался мистер Айзек, — у вампиров не может быть детей.
— Но ведь сексом они занимаются! — возразила Шейла.
— Лучше спроси это у Мейс, — с ехидством произнесла я. — Думаю, она будет готова прочесть тебе целую лекцию.
— О чем это я должна прочесть лекцию? — спросила на ходу вампирша, которая только что бесцеремонно вторглась в столовую.
— Мисс Метьюс хочет знать все от полового созревания вампиров до их вступления во взрослую жизнь, — улыбнулась я.
— Лекс, прекрати! — вскричала негодуя Шейла. — Маиса я не то имела в виду. И вообще ведь разговор шел не об этом.
— Да разговор шел об Уильяме, которого я теперь воспитываю, — это было пояснение для Маисы.
— Ну значит у тебя сегодня два праздника, Лекс. День рождения и день появления ребенка, — весело произнесла вампирша, подходя и сжимая меня в объятиях.
— Ну вот, мышь ты летучая, испортила весь сюрприз, — вскричала Шейла. — Мы же договаривались, что…
Тут вампирша подлетела к Метьюс и закрыла ей рот рукой.
— Подруга тебя понесло. Мы ни о чем не договаривались. Пусть Лекс не воображает, что мы собираемся отпраздновать ее День Рождения.
— Хэхмэммм…, - пыталась сказать Шейла с закрытым ртом.
На этом диалог девушек продолжился. Мы с Полом Айзеком переглянулись, и я кивком велела ему следовать за мной.
Мы поднялись наверх по крученой лестнице и оказались на небольшом балконе, с которого открывался один из самых восхитительных видов окрестностей Чекстеля.
— Ну как Вы себя чувствуйте? — я отвернулась от пейзажа и в упор посмотрела на своего бывшего учителя.
— Лекс…ээ…Повелит…
— Просто Лекс, — с улыбкой произнесла я.
— Хорошо, Лекс. Я … я счастлив. Как себя еще может чувствовать человек, который умер, был оторван от своей любви, а потом воскрешен?! Мне еще никогда не было так хорошо. Наверно только после смерти мы начинаем понимать всю ценность данной нам жизни.
— Я Вас…, - Пол Айзек улыбнулся, — тебя понимаю. Мне тоже пришлось умереть, чтобы стать такой, какая я сейчас есть.
— Мне выпала большая честь, что моей ученицей стала последняя в мире некромантка, внучка самого Всадника.
— Дедушке бы понравились твои слова, — рассмеялась я. — Но не надо так больше говорить. Во мне начинает просыпаться тщеславие. Все эти оборотни и вампиры в Чекстеле…Мне немного лет и трудно порой бывает отличить искренность от лести.
— Лекс, ты себя недооцениваешь. У тебя есть потрясающие способности, упрямство и сила воли. Благодаря этим качествам Александра Хейнс стала Повелительницей Ночи. Согласись, что с этим трудно поспорить.
— Пожалуй, что да. Я хотела спросить о ваших с Шейлой планах. Мне очень стыдно перед ней за убийство Влада. Она любила своего брата, а мне пришлось лишить его жизни прямо у нее на глазах.
Пол Айзек подошел ко мне и взял мои руки в свои. Его фиолетовые глаза излучали заботу и участие.
— Алекс, ты не должна терзать себя. Тебе пришлось сделать выбор. Шейла конечно страдает, но ее брат виноват сам. Он встал на сторону врага. Моя любимая — твоя подруга и всегда останется ей. Она со временем сможет простить тебя, ибо сейчас понимает, что тебе уготовлена особая судьба, и наши жизни по сравнению с твоей мало что значат.
— Ваши жизни значат для меня все. Вы — люди, за которых я готова бороться до своего последнего вздоха. Мне еще много надо чему научиться, но мои знания всегда будут направлены на вашу защиту.
— Я рад, что мы все выяснили. Что же касается планов на будущее, то мы хотим поехать в Грендель. Шейла будет учиться, а я пойду преподавать в Релмут.
— В самую элитную школу? — с восхищением воскликнула я. — Да там же учатся самые сильные и могущественные маги нашей страны! Пол Айзек — ты поистине гениальный учитель. Но разве в столице не знают о твоей смерти?
— Возможно, и знают. Но учитывая последние события, происходящие в этих краях, все можно будет списать на ошибку. Ведь я предстану перед ними живой и невредимый.
— Все так и есть, — улыбнувшись, сказала я. — Можно еще вопрос?
— Конечно Лекс, спрашивай.
— Что же за сюрприз меня ожидает сегодня вечером?
— И не спрашивай, — качая головой, ответил мой бывший учитель.
— Но почему? — в моем голосе послышалось детское возмущение.
— Тогда это не будет сюрпризом.
— Придется значит потерпеть, — с грустью произнесла я.
— Не печалься, повелительница всему свое время.
— Это точно, — вслух произнесла я, думая об ингредиентах для сонного зелья и дальнейшем побеге Христиана.