- Теперь уже 0,83 секунды, - флегматично ответил Тайтус. - Это период колебаний вашей головы, сэр.
Гельб замер, и цвет его лица постепенно сравнялся с цветом здоровой свежей мочи. Он открыл рот, но не смог вымолвить ни звука, даже прекратилось дрожание головы; видно, нервные импульсы попали в поврежденную часть нервной системы, или где-то внутри его полумеханического тела закоротило какое-то устройство.
- Эй, он там не умер? - выглянул из-за бака Алекс, лицо его готово было расплыться в радостной улыбке.
Но тут внутри преподавателя что-то щелкнуло, и он начал функционировать.
- Нуклеономия несколько лет назад была запрещенной наукой, бездельники, - сказал Гельб, - но поскольку вы все равно ничего не учите, ее разрешили ввести в курс высшего обучения...
С улыбкой идиота он покрутил головой по сторонам. Решив, что дисциплина в норме, Гельб подошел к обшарпанной и заплеванной доске и взял в руки мел.
- Я вижу, негодяи, что вам это неинтересно. Поэтому я лучше расскажу об устройстве гиробомбы, над которой я работал во время Всемирного Конфликта. Это очень эффективное оружие, и если количество жертв от одной гиробомбы поделить на ее себестоимость, получится очень заманчивая цифра... Гы, гы, гы! Существует две основные схемы гиробомбы: крестом и прямоугольником...
Молчун со вздохом закрыл тетрадь: все предыдущие страницы были заполнены абсолютно одинаковыми чертежами гиробомб. Гельб под скучный скрип мела воспроизводил на доске еще один. Спрятав лазерную авторучку большую ценность в наши дни, - Молчун полуприкрыл глаза и окунулся в свой собственный мир, мир радиоволн...
Алексу и Энди было скучно, вдобавок у них начинались неприятные ощущения, связанные с недостатком свежей крови. Еще три дня без сладкого укуса, и у них начнут вылезать волосы, отваливаться ногти, а тогда будет совсем плохо. Алекс улыбнулся и подмигнул одной хорошенькой студентке, в ответ та с притворным возмущением отвернулась, но Энди охладил пыл друга:
- Не спеши, ты уверен, что это девушка?
Алекс смутился и перестал обращать внимание даже на то, что студентка в срочном порядке начала пудрить лицо и накладывать на губы какую-то красную дрянь.
По мусорному баку пробежал довольно-таки крупный таракан длиной два сантиметра. Энди молниеносно схватил его и отправил в рот.
- Жадина! - от глубины души возмутился Алекс.
Жара становилась все неимовернее, в воздухе сгущался запах пота, тем более что дезодоранты были на вес золота. Гельб азартно чертил схемы, что-то объяснял, но его слова не достигали сознания студентов, кроме одного лишь Тайтуса, замершего в неестественной позе на подоконнике. Время текло медленно, как кисель... И потому истинным облегчением для студентов была выглянувшая из-за двери яйцеобразная голова с оригинальной прической.
- Динь-динь! Это звонок, конец урока! Электричество опять кончилось. Какая-то провокация! - сказала голова и скрылась. Это был Клинтон, ректор Университета. Клинтон был крэдом, то есть свихнувшимся дигом. Любой диг рано или поздно становился крэдом, когда вырабатывал весь свой потенциал. Тогда диг, то есть уже крэд замыкался в собственном иллюзорном мирке, начинал говорить и делать разные глупости и переставал приносить государству необходимую пользу. Тогда крэд освобождался от секретной правительственной работы и направлялся в какое-нибудь учебное заведение, как и Клинтон из ведущего инженера военного завода стал ректором Университета этого приморского городка.
Существовали еще псевдо-диги, которые в действительности не являлись дигами, хотя и заверяли всех в обратном. Некоторые псевдо-диги сами верили в то, что они диги, другие лгали сознательно, чтобы получить высокооплачиваемую работу.
Занятия на сегодня закончились, и вампиры вышли во двор, за ними плелись Тайтус и Молчун. Они лениво наблюдали за двумя трайкерами, которые оседлывали свои адские машины. По усыпанному пеплом и битым стеклом двору бегал ректор Клинтон, размахивая руками словно крыльями мельницы. Он непрерывно кричал, как испорченный радиоприемник:
- Больше трех не собираться! Иначе я открою огонь! Паршивцы!
Паршивцы - это было самое страшное, любимое и единственное ругательство ректора.
Уши у нашей четверки заложило, когда трайкеры умчались на своих монстрах, но когда слух восстановился, Энди громко объявил:
- Молчун приглашает нас всех на обед в ресторан!
- Мне кажется, что ты уже пообедал, - ядовито заметил Алекс.
- Информация достоверна? - Тайтус повернул безглазое лицо в сторону Молчуна; тот равнодушно пожал плечами.
- Стоп! - заорал Энди. - Мне необходимо дымнуть, иначе я развалюсь по дороге...
Из кармана куртки он достал огромную коробку с развратной картинкой, в ней лежал один-единственный бумажный цилиндр, неровно склеенный и кое-где помятый. Энди бережно разорвал сигарету пополам и спрятал коробку. Засунув курево в рот, он стал хлопать себя по карманам.
- Где-то у меня была зажигалка, - пояснил он после краткого ругательства. - Тайтус, одолжи на минутку <Юнипак>!
Когда сигарета была раскурена, все почувствовали дурманящий голову аромат; Энди с наслаждением вдыхал дым. Глаза его остекленели, лицо покраснело, вены на руках, горле и лбу вздулись синими змеями. Каждую затяжку он делал медленно, подолгу задерживая дым в легких. Алекс, Тайтус и Молчун обступили его полукругом так, чтобы дым не шел в их сторону. Энди закрыл глаза, ему казалось, что он летит над облаками, широко расправив крылья, но тут кто-то подергал его за штанину, и очень настойчиво. Перед ним стоял пятилетний чумазый, как чертенок, смоукер, он со все возрастающим беспокойством наблюдал за огоньком сигареты.
- Чего тебе, малявка? - медленно, хрипящим голосом спросил Энди.
- Дяденька, дай докурить! - заскулил смоукер, мертвой хваткой сжимая ткань его брюк.
Энди был добрая душа. Обычно он даже проглатывал окурок, но сейчас он сделал последнюю глубокую затяжку и отдал сигарету ребенку; глаза у него слезились. Смоукер цепкой ручонкой схватил подачку и с проворство зверька исчез за углом, опасаясь, что новоприобретенное богатство кто-то отберет. Друзья проводили его взглядами. Молчаливо они пошли по улице, пока не остановились у здания с яркой кричащей витриной <Джеймон>.
Глава 4. В ресторане
Друзья заняли единственный незаплеванный столик, предварительно обойдя огромную лужу еще теплой блевотины, и позвали официанта. Тот появился через несколько минут. Это был участник боевых действий в последнем Всемирном Конфликте, о чем свидетельствовала черная семилучевая звездочка на белом пиджаке и блестящая никелированная штанга с колесиком на конце вместо правой ноги. И первое, и второе - единственное, что ему досталось от Всемирного Конфликта.
- Рад вас приветствовать в нашем прекрасном, милом и уютном ресторане, - у официанта был красивый баритон. Он кивнул Молчуну, затем дигу, а лишь потом вампам, и протянул разорванное на две части меню. Это меню порвал еще три года назад один особо буйный посетитель.
- Надеюсь, продукты натуральные? - сварливо спросил Алекс. Официант приосанился и гордо ответил:
- Всенепременно натуральные! Поставщик нашего ресторана - всемирно известная фирма <Дауген>!
Услышав это волшебное слово, Алекс успокоился: фирма <Дауген> действительно была лучшей, хотя бы потому, что была единственной на всем восточном полушарии.
- Два жаренных цыпленка, - решил взять инициативу в свои руки Молчун, ведь обед по молчаливому согласию оплачивался из его кармана.
- Немного рыбы, - сказал Алекс. - Только жаренной, а не какой-то там еще. А то я добавлю в это живописное море блевотины свою долю!
- Бутылку вина, - высказался Энди, - красного! Ты не против, Молчун?
Молчун равнодушно помотал головой.
- Пожалуйста, десять концентратных кубиков, - это был диг. Мельком взглянув в меню, он сразу же назвал конечную сумму. Официант торжественно удалился, поскрипывая колесиком.
- Алекс Шоу? Алекс Шоу! - кто-то бросился к их столику и попал в зловонную лужу. Это был низкорослый и упитанный парень в университетской форменной блузе первокурсника. - Автограф, если можно!
У первокурсника было открытое, располагающее к доверию лицо, а его небольшой рост только усиливал это чувство. Добрый малый протягивал Алексу книгу, которую можно было узнать лишь по ярко-красной обложке <Милая>, которая была вершиной творчества Алекса и разошлась чудовищным тиражом в десять тысяч экземпляров, до самого последнего. Алекс, сразу став каким-то торжественным, весьма польщенный, попросил у Молчуна лазерную ручку.
- Как твое имя, о благородный отрок?
<Вроде>еще и не пили!> - злорадно, с каплей зависти захихикал Энди.
- Сони Скевинджер, - нервно улыбнулся первокурсник, на плече у него висела сумка с чем-то тяжелым.
<Алекс>- своему искреннему почитателю Сони Скевинджеру> - так накарябал Алекс на титульной странице. Он был очень скромен.
- Можно, я посижу рядом с вами, в лучах вашей славы? Мне очень хочется узнать о вас поподробнее. Я не буду мешать! - от волнения у Скевинджера взмок лоб.
- Падай, Сони! - милостиво разрешил подобревший от непомерной лести Алекс.