Ульяну учили, что в истории нет случайностей — только логика и закономерности. Но когда на весах два одинаково логичных и закономерных варианта, все решает маленькая унция случая. И становится ясно, как шатко и случайно настоящее.
Адольф солгал — Ульяна уже не сомневалась в этом. То, что с ней происходит, никакие не галлюцинации. Она действительно существует в разных реальностях. Поочередно. Или одновременно. Или каким-то еще непостижимым способом. И завтра она снова окажется в Реальности-1. Это будет двадцать третье апреля — дата, на которую назначена встреча "больных синдромом Бриловича". Надо обязательно пойти. Разоблачить ложь Адольфа. Потребовать, чтобы им сказали правду.
Ульяна еще раз просмотрела свою таблицу. Ужас. Не дай господи, кто-нибудь увидит этот бред… Она разорвала листок на мелкие кусочки, высыпала их в пепельницу и кинула туда горящую спичку.
23 апреля, воскресенье
Я не просто идиот, думал Влад. На фестивале идиотов я был бы членом — нет! — председателем жюри. Почетным идиотом всех времен и народов. Что я здесь делаю?! Меня просто не должно здесь быть. Тем не менее, в данный момент, то есть около одиннадцати утра, он находился в фойе кинотеатра "Галакт".
Виновата во всем была встреча с Малагановым. Сам по себе странный толстяк доверия не внушал, но что-то в его словах Влада зацепило. "Это опасно. Я почти уверен, что это ловушка…" В самом деле, подумал Влад, все очень подозрительно: встречи в Летнем саду, пригласительные билеты, пароли, явки… Сначала он не хотел идти на "организационное собрание СБ-инфицированных" из простого упрямства. Теперь того же требовал голос разума. Ясно же, их во что-то хотят втянуть. Его — и еще двух дурочек. Мартышку и Мышь. И чем дольше Влад об этом думал, тем гаже становилось у него на душе.
Плохо быть совестливым человеком.
Мир принадлежит бессовестным. Они всегда берут первый приз. Уверенно проходя дистанцию, они не остановятся, чтобы помочь упавшему. Они не стесняются в средствах. Они не станут лезть в пекло, чтобы помочь двум едва знакомым женщинам. И если с кем-то случится несчастье, они только вытрут пот со лба: "Ух, пронесло! А ведь будь я глупее, я бы тоже мог там оказаться!" Похвальное благоразумие! Влад таким благоразумием не обладал. Он понял: единственный способ спать спокойно — поехать в воскресенье в "Галакт" и предостеречь своих "попутчиц".
Адрес он не запомнил, но это было ни к чему. Владу было хорошо знакомо здание старого кинотеатра — грязные колонны, советская символика на барельефе, вместо киноафиш — расписание кружков и вечеров "Кому за 30".
Сначала план был такой. Он подъезжает к кинотеатру заблаговременно — допустим, за час. Останавливается у входа и ждет, когда появятся Лиза с Ульяной. Потом берет их под белы руки, пересказывает слова Малаганова — и все. Мы разошлись, как в море корабли.
Но вышло совсем не так. Во-первых, Влад опоздал. Ну, кто мог подумать, что в воскресенье утром он попадет в пробку? Он притормозил у "Галакта" без четверти одиннадцать. На его глазах за дверями кинотеатра скрылось несколько человек. Как теперь узнать, его попутчицы уже там или еще нет?
Подождав минуты три, он понял: надо зайти внутрь. Закрыв машину, Влад поднялся по ступеням.
Вход в фойе перегораживал стол. На столе стоял компьютер, за ним сидела девица с туповатой мордочкой хорька. Увидев Влада, она бесцветно прошелестела:
— Пригласительный.
— Мне давали, — признался Влад. — Я не взял, а теперь одумался. Но у меня синдром Бриловича, — шепнул он, нагнувшись к девице. — Честное слово!
Девица слегка отстранилась и так же дежурно потребовала:
— Паспорт.
— Девушка, милая, нет у меня с собой паспорта!
Опасаясь, что его сейчас прогонят, Влад издалека высматривал в фойе знакомые лица. Паспорт он показывать не собирался. К счастью, пропускная система суровостью не отличалась. Девица невозмутимо открыла в компьютере какие-то списки.
— Фамилия-имя-отчество-год рождения-адрес…
Влад, запинаясь, оттарабанил какую-то чепуху про Иванова Ивана Ивановича. Чепуха прокатила. Ему вручили блокнотик с ручкой и пропустили в фойе.
Вскоре он убедился, что спешил напрасно. Внутри было человек сорок. Кто-то в напряженной позе сидел на диване, кто-то слонялся вдоль облупленных стен, на которых висели пейзажи доморощенных художников. Шаги гулко отдавались под высоким сводчатым, со следами протечек, потолком. Ульяны с Лизой не было.
Значит — снова на выход, ловить их снаружи. Влад так бы и поступил, если бы ему прозаическим образом не приспичило в туалет. А когда он оттуда вышел, то увидел, что опоздал. Ульяна и Лиза уже прошли КПП. С блокнотиками в руках они неуверенно застыли посреди фойе и тут заметили его.
— Влад! Пришел! Вот молодчина! — завопила Мартышка. Она едва не бросилась ему на шею, вся в зеленом и оранжевом, ну просто мисс весна-2006. Помедлив немного, подошла и Мышь. Свое ужасное пальто она держала в руках и без него оказалась ничего, стройненькая.
Влад без обиняков рассказал о предостережении Малаганова. И вот тут-то он понял, что спасательная операция накрылась медным тазом, а сам он — конченый дурак.
— Ловушка? — возмутилась Лиза. — Да этот Малаганов сам больной и не лечится, он вообще опасный, его в изоляторе держать надо! Послушайте, сейчас белый день, мы в людном районе, что с нами может случиться? И зачем тогда вообще было сюда приходить?
— Хороший вопрос, — серьезно сказала Мышь. — Давайте определимся: зачем мы сюда пришли?
— Вопрос, надеюсь, риторический, — фыркнула Мартышка. — Лично я пришла за помощью и намерена ее получить.
Влад промолчал. Что он мог сказать? "Я вообразил себя Спайдерменом и пришел сюда вас спасти"? И так ясно, что идиот…
— А я хочу разобраться, — говорила Мышь. — Хочу услышать, что они скажут. У меня есть кое-какие соображения… Честно говоря… — она огляделась и добавила вполголоса: — Честно говоря, я не верю, что мы больны.
Лиза покраснела как помидор. Чуть не плача, она переводила круглые глаза с Влада на Ульяну и обратно.
— Как это — не верю?! Вы чего, ребята?
— Дамы и господа, — сказал динамик приятным баритоном. — Приглашаем вас занять места в зрительном зале.
Народ гуськом потянулся к зеленой бархатной портьере, закрывающей вход в зал.
— Ну вот что, — заявила Лиза. — Если вам все это нравится — бог помочь. Но без меня.
Выразительно передернув плечами, она тоже скрылась за портьерой.
Влад с Ульяной остались в стороне от потока входящих. Влад смотрел, как Мышь обхватывает руками плечи, обтянутые черной водолазкой. То ли холодно, то ли нервничает…
— Ну, — сказал он, — Лизавета уже в зале. А вы что собираетесь делать? Стоит ли риска ваша тяга к знаниям?
Он посмотрел на нее сверху вниз. Она вдруг ответила ему умным, открытым взглядом. Потом виновато развела руками.
— Я не могу оставить Лизу. Знаете, она ведь моя ученица, — Мышь застенчиво улыбнулась. — Бывшая, конечно. Но я все равно за нее в ответе, это профессиональное…
Еще одна совестливая, подумал Влад с неожиданным сочувствием. Потом тоскливо обернулся к выходу. Хорькообразная девица исчезла, никто не помешает ему уйти… Но бросить женщин теперь ему было труднее, чем два часа назад просто остаться дома. Гораздо труднее. Да что говорить, это было уже невозможно! Вот теперь он действительно в ловушке…
— Пойду в зал, — сказала Мышь.
Влад смотрел ей вслед.
Зря! Никогда не нужно смотреть женщине вслед — он давно заучил это правило. Уходя, она опутывает тебя ариадниной нитью, а клубочек уносит с собой. Ты смотришь ей вслед и видишь: вас что-то связывает. Даже если она всего лишь серая мышь, и юбка сидит на ней мешком…
Ульяна успела пересечь только половину фойе. Навстречу ей из-за портьеры вынырнула встревоженная Лиза.
Удалившись в зал, Лиза села на свободное место с видом оскорбленного достоинства: поджатые губы, брови нахмурены, руки скрещены на груди.
"Предательница, — думала она о бывшей учительнице. — Соображения у нее, видите ли. Да она просто умничает перед Владом. Зря старается. На такую сушеную ботаничку ни один мужик не посмотрит".
Тут Лизе стало стыдно за свои мысли. Она вспомнила, как перед входом в "Галакт" Ульяна Николаевна сняла пальто. "Вы такая весенняя, — сказала она, — а я в этом тулупе". Значит, она заметила и новенький плащ из яблочно-зеленого вельвета, и замшевые сапоги болотного цвета, и веселое оранжевое кепи. Заметила — и закомплексовала. Лизе стало ее жалко.
Лиза ни на минуту не сомневалась: синдром Бриловича — именно то, что с ней происходит. Потому что такая квелая дура, как Наташа, могла быть только галлюцинацией, воплощением забытых комплексов и прочей психологической белиберды.