Как часто он, запершись на кухне от жены и детей, скрипел зубами и подливал себе паленой водки! Скрипи, не скрипи — ничего не вернешь. Был всем, а стал ничем. Вот только машина, дача, икра в столе заказов — это все ерунда. Пыль и прах. Он не просил, не выбивал, не клянчил. Раз дали — значит, заслужил, Родине виднее. Не об икре и не о голубом домике на берегу озера плакал Корягин пьяными, злыми слезами. О надежности. Которой нет больше ни в стране, ни в его задрипанной жизни. Как баба по покойнику, он выл по прошлому, глядя в мутное дно стакана.
И вот теперь, чудесным образом получив все назад, лаская ручки любимого кресла, Корягин хмурился. Его одолевали мысли, омрачавшие торжество.
Ведь вернулось все только наполовину. Стоит качнуться невидимому маятнику, как его жизнь обрывается жутким ощущением небытия. Мутными воспоминаниями о вчерашнем дне, которого на самом деле не было. Раз за разом Маятник, словно подпись под приговором, наискось перечеркивал его жизнь.
Адольф, ссылаясь на своих ученых, утверждает, что все дело в АМ. Если так… Если бы только найти ублюдков, обокравших его на полжизни…
Будет ли Маятник качаться вечно? Или однажды он остановится в одной из реальностей? И как тогда сделать, чтобы это была его Реальность?
Организация в России всегда существовала в недрах спецслужб. Организация заинтересована, чтобы на мониторе Вселенной осталась только та Реальность, где есть крепкое, хорошо структурированное государство, безотказная система контроля…
Для Корягина это был вопрос жизни и смерти.
— Антон Андреевич! — заглянул в дверь помощник. — К вам товарищ Шелест.
— Иваныч? Заходи! — барственно произнес Корягин. И сразу почувствовал неудобство — как всегда при общении с Шелестом.
Всем подчиненным Корягин говорил "ты". "Выканье" он считал белогвардейщиной. Само же величание непременно отражало некий неписаный табель о рангах. Например, карьеру Корягина можно было поделить на три основных этапа. Первый: Корягин! живо дуй на почту! Второй: Антон! Не в службу, а в дружбу, разберись с этой папкой. Вот выручил, родной! И наконец: Доброе утро, Антон Андреевич! Вам чай сразу подавать?
Таким образом, помощнику Кузнецову надлежало быть Кузнецовым. А майору Шелесту, господи прости, Адольфом. Но не мог Корягин выговорить это фашистское имя! Просто язык не поворачивался. И как только в голову могло прийти советским людям так обозвать сыночка! И как с таким имечком Шелест дослужился до майора госбезопасности? Бывают же чудеса на свете…
Корягин звал Шелеста нейтрально, но совершенно несубординационно — Иванычем.
— Ну что, Антон Андреич, отчет читали? Ругать будете? Помните: повинную голову меч не сечет, — Шелест скорбно вздохнул.
— Да, Иваныч, напортачил ты с этим "Галактом", — снисходительно проворчал Корягин.
— И не говорите. Журналисты такой шум подняли… Как будто у нас не каждый месяц что-нибудь рушится. Правда, этот шум нам даже на руку. Журналисты ведь что? Какую бы сказку ни сочинили, ФСБ в ней главный злодей. Дом взорвали — ФСБ. Губернатора убили — ФСБ. Будто больше некому, — Шелест недоуменно пожал плечами.
— Болтают много, — назидательно сказал Корягин.
— Пусть болтают. Чем больше болтают, тем меньше верят этой болтовне. Следственных фактов нет. Здание старое. Потолок там был — громче крикни, сам обвалится. Так что…
— Ну, а результативность? — настаивал Корягин.
— Сорок процентов, — усмехнулся Шелест. — Да дело не в количестве, я понимаю. Что теперь у этих шестидесяти процентов в головах делается? Если бы вы слышали, какую дурь я им плел…
— Да уж. Откуда ты выкопал этот синдром Бриловича?
Шелест смущенно потупился.
— Так у меня в той Реальности сосед по даче — Лёва Брилович. Алкоголик. Чертей гоняет.
— Дилетантизм это все, — горько заметил Корягин. — Разучились у вас там работать.
— Ну, не скажите! Читали в отчете, какие люди к нам присоединились? Какие деньги заплатили?
— Читал, читал… Слушай, Иваныч! Неужто никто не планирует Организацию надуть? Ведь все на честном слове, ни одной же бумажки… Договоры-то все остались там… Что, думаете, все заплатят?
— А куда им деваться? — удивился Адольф. — Видите ли, Антон Андреич, мы не работаем с идиотами. Наши клиенты неглупые люди и понимают, что Организация сумеет за себя постоять.
Корягин поёжился и отвел глаза. Холодный, почти насмешливый взгляд Шелеста был ему неприятен. И слово "клиенты" тоже. Было в нем что-то несоветское…
— Я вообще не пойму, как они не боятся на такое идти, — проворчал Корягин. — Ну ладно мы. Нам на роду написано. А добровольно? Ведь это же чистой воды рулетка. Можно выиграть, но можно и проиграть!
— Так ведь это все относительно, Антон Андреевич. Вот взять, к примеру, одного нового "дельту". Богат до безобразия, а счастья нет. У него единственный сын-подросток утонул — серфингом занимался на Канарах. Специалисты все проанализировали и пришли к выводу, что мальчик погиб по дикой случайности. А в таком случае Сбой — реальный шанс все исправить. С ним поговорили, он согласился на все условия. В результате — сын жив, вот летом планируют поход на байдарках…
— Держался бы лучше от воды подальше, — буркнул Корягин. Что такое серфинг, он не знал, спросить постеснялся, но парня все равно было жалко.
Шелест рассмеялся, его светлые усы ощетинились.
— И в самом деле! Я об этом и не подумал. Может, мальчишке все равно суждено утонуть, просто годом позже. Суть не в этом. И даже не в том, что за одну ночь наш клиент из олигарха превратился в директора типографии, а это, поверьте мне на слово, не одно и то же. Но теперь он вдовец. Год назад похоронил жену. И кто скажет, выиграл он или проиграл?
— Да-а, — задумался Корягин. — И что он, не предъявлял претензий?
— А вы, Антон Андреич, прочли бы на досуге текст договора… Там есть пункт, в котором черным по белому говорится, что Организация не несет ответственности за последствия Сбоя. Она просто предоставляет клиенту Наставника, обладающего Свойствами, и экранированное помещение, в котором клиент обязуется проводить каждую полночь. Так что никаких претензий…
— Что, совсем никаких? А Маятник? — спросил Корягин.
— Да, Маятник… — Шелест сник и даже посерел лицом. Корягин глянул на него исподлобья и пробормотал:
— Руки бы оторвать гадине, которая делает такие вещи.
— Оторвем. Обязательно оторвем, Антон Андреич, — заверил Шелест. — Но сперва пусть гадина этими руками все исправит. Маятник ведь надо остановить.
— Вот в этой самой Реальности! — кивнул Корягин.
— Ну, уж это, Антон Андреич, Организация будет решать, — холодно заметил Шелест. И Корягин как-то сразу понял, что хозяин он только в Большом доме, а в Организации человек новый, руководитель пока только формальный и должен прислушиваться…
— Да вы не беспокойтесь, Антон Андреевич, — устало сказал Шелест. — Я понимаю, как для вас это важно. К счастью, ваши интересы абсолютно совпадают с интересами Организации. Решение уже принято. Маятник надо остановить в этой Реальности, где мы сейчас. Для этого надо найти АМ. Кстати, как ваши успехи по поимке подпольных сетевиков?
— Действуем, Адольф Иванович… Лучшие люди, опытные профессионалы… — рапортовал Корягин, автоматически перевоплощаясь из начальника в подчиненного.
— Прекрасно, — кивнул Шелест. — У Организации на вас большие надежды. Видите ли, в той Реальности в Интернет ходит каждая собака, компьютером владеют трехлетние дети. Мы уверены, что в этой Реальности подпольщики скорее выдадут себя. Да и случайных "дельта" здесь отследить будет проще.
— Отследить нетрудно, — согласился Корягин. — У нас, — он подчеркнул это слово, намекая на превосходство этой системы госбезопасности над той, — все люди на учете, все на глазах. У нас, как известно, каждый день крыши не рушатся.
— Ну, это как раз по вашей части. Как вы поступаете с несчастными, которые никак не хотят гордиться общественным строем?
— Вы имеете в виду политических? — вполголоса уточнил Корягин.
— Фи, Антон Андреич. В нашей стране политических заключенных нет. Но есть больные люди — наркоманы, алкоголики, психи. Вы же курируете сумасшедшие дома, верно?
— Вы говорите о препарате А415? — совсем шепотом спросил Корягин, ненавидя себя за этот шепот и за это "вы". — Но его действие до конца не изучено. Еще ведутся эксперименты на крысах.
— Ну так все, кого поймаете, будут вам вместо крыс, — жестко сказал Адольф. — И если вдруг окажется, что после вашей терапии у них пропали Свойства, Организация будет вами очень довольна.