Победа была разгромной. Потом Ульяна, отчаянно стесняясь мамы, собирала в свою комнату вторую подушку и наволочку… И чуть не расплакалась, когда Влад вышел на кухню покурить и сказал соседу "здравствуйте".
Ее распирало торжество. Раньше для мира их не существовало. В их встречах у Влада было что-то эфемерное, сродни песочным замкам. Ни общих друзей, ни общих обязательств. Ничто не изменится в мире, если следующей встречи не будет. Была в таких отношениях какая-то ущербность…
Ульяна ничего не требовала от Влада, но он все понял без слов. Он сам сделал первый шаг в мир. Сегодня, прямо сейчас их история начиналась заново…
Они вернулись в Ульянину комнату. Из приоткрытого окна дышали прозрачные майские сумерки. Фиалка вздрагивала листьями, и обещал вот-вот раскрыться бледно-лиловый бутон…
Не зажигая света, Влад обнял ее. Так хорошо было просто стоять рядом с ним в темноте, не видя стен, не чувствуя пола под ногами…
Вдруг оглушительно зазвонил мобильник. Они отпрянули друг от друга. Влад зашарил по карманам, Ульяна зажгла свет. Не различая слов, она услышала в трубке женский голос. Влад с каменным лицом рассматривал паркет, роняя: "И что теперь?.. Допустим… Я не знаю… Хорошо… Я же сказал, хорошо!" Ульяна нервно перекладывала книги на столе. Руки холодели от предчувствия беды.
— Это звонила Лена, моя жена, — бесцветным голосом сообщил Влад. — Она… сейчас у меня. Она зачем-то хочет, чтобы я приехал. Прости.
Большую беду не сразу распробуешь на вкус. Было еще несколько бессодержательных фраз. Он не спрашивал разрешения. Она не собиралась его останавливать. Была пустота в голове. Когда за Владом закрылась дверь, Ульяну терзало только одно: как она объяснит его уход маме?
5 мая — еще несколько событий
Малаганов ходил, почти бегал взад-вперед по кабинету. Он то и дело поглядывал на часы и сам не знал, торопит он время или хочет его замедлить.
В кабинете он был один. Назару час назад кто-то позвонил, и он, очень обрадованный, убежал. И слава богу. Малаганову было бы трудно скрыть волнение, а поделиться нельзя: теперь он знал нечто, вполне попадавшее под гриф "совершенно секретно".
Все, пора! Люди, которые его вызвали, не должны ждать.
У дверей в конференц-зал Малаганов опять замялся. Ему казалось, он перезабыл все свои выкладки и аргументы. Последний раз он так трясся перед защитой диплома. Очень давно!
Его нерешительность заметили.
— Проходите пожалуйста, Аркадий Евгеньевич! — окликнули из зала. — Присаживайтесь. Вот местечко.
Прижав бумаги к груди, Малаганов пробрался к свободному креслу. В комнате было свежо: отопление уже отключили, а нынешний май не баловал теплом. И все-таки рубашка у Малаганова прилипла к спине.
Овальный стол был заставлен бутылками с минералкой. За столом собралось пятнадцать человек, из которых Малаганов знал в лицо только директора и Адольфа.
— Наш сотрудник, Аркадий Евгеньевич, — представил его директор. — Занимался вопросами прогнозирования. А теперь — ведущий специалист по Маятнику.
— Надо же, — проворчал представительный старик с орлиным профилем. — Вопрос существует без году неделя, а уже есть ведущий специалист.
— Вопрос, Михаил Юрьевич, существует уже месяц, — возразил директор. — И решать его надо срочно.
Ага, подумал Малаганов. Это же Локтев. В его семье Свойства передаются чуть ли не со времени первых монахов Филонейского монастыря. Ничего себе, аудитория собралась!
— Аркадий Евгеньевич, мы вас внимательно слушаем, — сказал директор.
— И по возможности опустите общеобразовательные подробности, — добавил Адольф.
Малаганов покорно кивнул, перевернул первые два листа своего доклада и сразу перешел к главному.
— Когда качается Маятник, происходит смена Реальностей. Так же, как при Сбое. По всем данным, ситуация аналогична Сбою. Мы с вами имеем мини-Сбой с периодичностью раз в неделю, коллеги.
Собравшиеся переглянулись. Реплик не было. Малаганов нервно потер руки и продолжал:
— Мы знаем, что люди-"альфа" не чувствуют смены Реальностей, потому что их память полностью сканируется. Однако гипотетически возможны ошибки. И тогда человек-"альфа" тоже заметит разницу между Реальностям. Теперь, когда Сбой происходит раз в неделю, вероятность такой ошибки выросла. Скажу больше, я не удивлюсь, если после мини-Сбоев начнут появляться новые люди-"дельта" — в огромном количестве, как грибы после дождя.
— Короче, грядет конец света, — хмыкнул Локтев.
— Нет. Со светом, то есть со Вселенной все будет в порядке. Я даже думаю, что скоро (по космическим меркам, конечно) она сама исправит неполадку. А вот люди… — Малаганов замялся.
— Говорите, — потребовал неприметного вида человек в коричневом пиджаке. — Вы намекаете на массовые беспорядки?
— Я бы сказал, массовые психозы, — вздохнул Малаганов. — Да. Я считаю, этого надо опасаться. Каждый из нас знает, что даже человеку, подготовленному с детства, трудно перенести Сбой. Ведь будем говорить честно, без обид, мы с вами — меньшинство. Мутанты на обочине эволюции. Человеческая психика не приспособилась к Сбою. А что же будет, когда у тысяч испуганных людей мир начнет уходить из-под ног?
— Вы нас катаклизмами не пугайте, — сказал молодой круглолицый шатен с маленькими хитрыми глазками. — Всем ясно, что Маятник — это плохо. Вы знаете, как его остановить?
— Я предполагаю, — твердо ответил Малаланов, — что единственный способ остановить Маятник — это устранить причину его появления. Нужно остановить работу Альтернативного Монитора.
Коричневый пиджак забарабанил пальцами по столу.
— Опять Альтернативный Монитор… И вы знаете, где он?
Малаганов развел руками.
— АМ находится в Петербурге, — заявил Адольф. — Видишь ли, Валентин, — обратился он к коричневому, — в этом и причина того, что Питер снова принимает наше собрание. Маятник, безусловно, опасен. Но в чем-то он оказался нам на руку. В Реальности-2 спецслужбам работать легче. А у меня там в Питере такой человек…
— Хорошо, — кивнул коричневый. — Допустим, мы нашли и уничтожили АМ. Ваш специалист знает, что за этим последует?
— Аркадий Евгеньевич? — сказал Адольф.
— Здесь мы вступаем в область предположений, — осторожно выразился Малаганов.
— Как будто мы из нее выступали, — проворчал Локтев.
— Да послушайте же, Михаил Юрьевич! — раздраженно оборвал его директор. — Это как раз самое для нас важное! Продолжайте, Аркадий Евгеньевич!
— Это элементарно, — сказал Малаганов. — Прервав действие АМ в Р-1, мы стабилизируем именно эту Реальность. Остановив маятник в Р-2, мы стабилизируем ее.
— Вот! Понимаете, господа? — директор возбужденно отвинтил крышечку с бутылки, и минералка, шипя, пролилась на стол. — Одно нажатие клавиши — или как там оно работает? — и мы получаем власть над судьбой!
— А кто, интересно, выбирать будет? — поинтересовался хитроглазый.
— Больно выбор невелик, — сказал Локтев.
— Если я правильно понял, — заметил молчавший до сих пор мужчина, — выбора у нас, увы, нет. Вселенная предназначила для нас Р-2. Если мы хотим минимизировать последствия опрометчивого вмешательства, то обязаны стабилизировать Р-2, и баста.
— И чудесно! — подхватила немолодая дама в очках. — Знаете, Аркадий Евгеньевич, если все по-вашему сложится, то это просто грандиозная удача! Одним нажатием кнопки вернуть великую державу, светлые идеалы, социальные гарантии… Дайте мне эту кнопку!
— Ага, сейчас, — возмутился хитроглазый. — Это что значит, опять все народное? Не пройдет у вас этот номер, ребята.