- А когда мы сможем вернуться домой по-настоящему? - спросила Тереза настойчиво.
- Точно не скажу. Вероятно, уже в марте, если Династии удастся взять вас на поруки или добиться общей амнистии для всех нарушителей Статутов. В первый раз Дени посмотрел на колыбель и на крохотного безмолвствующего младенца в мехах. - Он здоров?
- Абсолютно! - ответила Тереза.
- Я вижу, он уже научился ставить психоэкраны.
- Это он умел и до рождения, - сказала она.
- Поразительно... Очевидно, твоя противозаконная беременность полностью себя оправдала.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
- Я в этом не сомневалась с самого начала. Сложен маленький Джек безупречно. Никаких врожденных уродств и никаких физиологических дисфункций, насколько я могу судить. А его сознание очень высокого уровня. Хочу тебя предупредить, что мыслит он не как младенец. Скорее, как не по годам развитый девятилетний мальчик.
- Очень наивный при этом, - добавил Роги, в последний раз подкладывал дрова в печку.
Дени снял перчатки. Его серебристый костюм поблескивал в желтоватом свете ламп, когда он подошел к колыбели и посмотрел на мальчика.
Здравствуй, Grandpere, - сказал Джек.
- Доброе утро, Джек. Ты готов отправиться в путь?
Скоро буду готов. Сначала меня должны покормить и перепеленать. Ничего, если вы с Фредом подождете несколько минут?
- Ну, конечно, - ответил Дени.
Я изо всех постараюсь сил не бояться. Не сердитесь, если я поплачу, когда столкнусь с чем-нибудь новым. Это рефлекторная реакция, которую я еще пока почти не могу контролировать.
- Понимаю. - Дени протянул руку к розовой щечке. - Можно я к тебе прикоснусь?
Рукой? Да. Но не своим сознанием.
- Ах, Джек! - вздохнула Тереза и виновато посмотрела на Дени. Он ободряюще улыбнулся и ограничился лишь самым мимолетным прикосновением.
Младенец признался Дени: "По-моему, я не сумею тебя полюбить".
- Ты ведь еще меня не знаешь, - ответил Дени невозмутимо. - Видишь ли, тебе предстоит еще очень многому научиться. И особенно отношению с себе подобными.
А разве есть другие, как я?
- Как не быть! - ответила Тереза с притворным негодованием и захлопотала вокруг него. Достала полотенце, чистый подгузник и костюмчик, согрела их у печки - температура в хижине все еще была ниже нуля. Она объяснила Дени и Фреду, что холод не повредит младенцу за те минуты, пока она будет его переодевать. Даже самые обыкновенные дети на очень короткий срок приспосабливают свой теплообменный механизм к морозному воздуху, а Джек в этом настоящий мастер.
- И я уверена, у него есть еще множество талантов, пока нам неизвестных, - объявила она с гордостью. - Джек, скоро ты познакомишься с папой. - Она весело посмотрела на Дени. - Думаю, Поль навестит нас в Кауаи, как только вернется на Землю?
- Он считает, - ответил Дени смущенно, - что вам было бы неразумно вступать в какой бы то ни было контакт, пока семейные адвокаты не проанализируют ситуацию.
- Черт подери! - негодующе воскликнул Роги.
Лицо Терезы застыло. Но уже через секунду она заулыбалась, начиная распеленывать младенца.
- Конечно! Я прекрасно понимаю. Мы будем делать все так, как сочтет нужным Поль. Верно, Джек?
Младенец уставился на нее огромными глазами, замкнув сознание в безмолвии.
28
Хановер, Нью-Гемпшир, Земля
25 марта 2052
По календарю в Северную Америку пришла весна. Но календарь врал - во всяком случае, относительно Нью-Гемпшира: Марк едва не сожалел, что не может вернуться в искусственный климат Консилиум Орба, который, надо отдать ему должное, был превосходен.
Он ехал на турбоцикле в общежитие после первого полного учебного дня в Дартмутском колледже, и по его кожаной форме хлестал дождь, смешанный со снежной крупой. Газоны академического городка, крыши, изгороди и прочие необогреваемые плоскости с заходом солнца начали покрываться ледяной коркой. В свете уличных фонарей блестели голые ветви огромных вязов. Пешие студенты уныло шарахались от комьев снежной каши, вылетавших из-под колес. Мчась на север по Колледж-стрит, Марк забрызгался сам куда больше, чем пешеходы, а его турб совсем перестал слушаться водителя, сопротивляясь всякий раз, когда он менял вектор. Видимо, причина в направляющем шлеме. Вероятно, он что-то напортачил, когда налаживал, обнаружив непонятную помеху при включении мозга. Бедный старенький турбоцикл получал противоречивые инструкции от его сознания и фантомной накладки в программе и не знал, то ли ему притормаживать, то ли, наоборот, рваться вперед.
В конце концов Марк отключил шлем. Он выехал на скользкую Клемент-роуд, где обогревающие решетки, видимо, объявили забастовку, и наконец свернул к корпусу Мю-Пси-Омега. Он поселился там накануне, менее чем через неделю после своего возвращения на Землю. Дорога оказалась просто катком. Конечно, он мог бы выдвинуть шипы, но предпочел выключить мотор и просто волочить тяжелый БМВ телекинетически. Если изуродовать подъездную аллею, его новые метасобратья спасибо ему не скажут. Дверь гаража открылась, когда он телепатически ткнул в старомодное электронное устройство. Марк поставил машину на отведенное ей место в тесной секции первокурсников между десятискоростным велосипедом Алекса Маниона и реактороллером "кавасаки" Бум-Бума Лароша.
Сняв цереброэнергетический шлем, Марк, сдвинув брови, заглянул в его сложное внутреннее устройство. Игольчатые электроды, красновато поблескивавшие его кровью, втянулись внутрь, автоматически нагреваясь и стерилизуясь крохотными клубами дыма. Но уже в тот момент, когда Марк начал ультрасенсорно обследовать микросхему, ему было совершенно ясно, что, смотри не смотри на чертову штуку, толку не будет. Либо придется ее разобрать и все проверить - но где взять на это время, когда надо нагонять учебу за два пропущенных семестра? - либо сунуть шлем сокурснику Алексу, может, того осенит, что тут за неполадки.
Марк вытащил из багажника компьютерный блокнот, пухлый пакет с плюшками и захлюпал по снежному месиву к задней двери. В раздевалке он снял кожаную форму, сапоги и убрал их в свой шкафчик сушиться, а потом в носках протопал в заднюю гостиную. Там Алекс, Бум-Бум, Пит Даламбер, Шиг Морита и двое второкурсников, ему незнакомых, смотрели по тридивизору русский футбол.
- А, Марк! - сказал Алекс. Остальные трое что-то приветственно буркнули.
- Небольшой взнос в общее благосостояние! - Марк бросил на стол пакет с плюшками. Все, кроме Шига, который уже хрустел сушеными водорослями из прозрачного пакетика, накинулись на них. Второкурсники забрали по две.
- Дерьмовая погодка, - промямлил Бум-Бум с набитым ртом, - но эти квазиторы очень даже ничего.
- Полусферы, - поправил Алекс.
- И уж никак не трории, - добавил Шиг Морита, не отрывая взгляда от игроков, - потому что это никак не плюшки, а японские ворота... Ого-го! По-вашему, Островский просто так запросто мяч через голову перекидывает? Тайный психокинетик, вот он кто!
- Номер не прошел бы, - отозвался Пит Даламбер. - Судьи его сразу засекли бы.
- Нет, если он клевый экранист, - возразил второкурсник.
- Если оперантный судья следит, психокинетическую закрутку мяча он всегда заметит, - сказал Алекс. - А если игрок экранируется, так экран-то сразу обнаружат. Верно, Марк?
- Практически да, - ответил Марк серьезно. - Я, вероятно, сумею его затушевать, но много ли таких наберется?
- Э-эй! И кого же это к нам занесло? - Другой второкурсник, даже еще более дюжий, чем его товарищи, неуклюже ткнул в Марка психозондом, который даже не отскочил, а был втянут так, что не осталось никаких следов. - О-о! В зверинец явился маг и волшебник. Как, ты сказал, тебя зовут, юный разносчик плюшек?
- Лучше не связывайся с ним, Эрик, - предостерег Бум-Бум. Хотя второкурсник был на три года старше, четырнадцатилетний Бум-Бум был тяжелее его на десять кило. - Он из Бребефа, как и мы.
- Я Марк Ремилард, - рассеянно ответил Марк; он в это время телепатически обсуждал с Алексом возможный вариант исправления шлема.
Второй второкурсник испустил стон.