Эля
Прилетевшая птица-девушка, в отличие от первой, имела помимо крыльев еще и руки, а ее оперение было белым, плюс перья укрывали не все тело, а только нижнюю половину. Как и первая птицедева, она запела песню, и внутри словно разлился свет. Она тоже пела о прекрасных морях и лугах, горных вершинах и туманных лощинах, но в ее песне не было печали. Наоборот, казалось, что весь мир вокруг благодаря ее пению наполяняется радостью. Слёзы тут же высохли, и на лице сама собой появилась улыбка. Несколько нежно-голубых бабочек уселись мне на руки и колени, а из зарослей малины выпрыгнул маленький зайчик и тоже уселся рядом. Даже козел перестал жевать яблоки, а замер и слушал пение волшебного создания.
В конце, когда девушка-птица допела свою песню, она взмахнула крыльями и с них, словно утренняя роса, что остаётся на молодых кустах после ночного тумана, и стоит их тронуть, как она осыпается сверкающим дождем, слетели блестящие и искрящиеся в лучах солнца капли воды, оросив все дерево. И мне показалось, что яблоки, висящие на дереве, на короткий миг засветились золотым сиянием. А потом девушка-птица слетела вниз и, подобрав белочку, вложила ей в рот небольшой кусочек яблока, и маленький зверёк тут же ожил, а птицедева взмыла вверх, расправив белоснежные крылья, и скрылась за облаками.
На душе стало легко и светло. Не было больше ни злости на троицу, отправившую меня в лес, не было обиды на священника и деревенских, которые не пустили Гордееву, не было обиды на козла, который не дал мне яблок. Я поднялась, взяла каравай и собралась идти искать или Лешего, или хотя бы выход из леса, как вдруг козел, стоявший до этого спокойно рядом, буквально уперся рогами в мою спину и стал толкать меня к яблоне.
— Да отстань ты! — я попыталась отпихнуть наглое животное, но оно продолжало толкать меня вперёд, и справиться с настырным козлом никак не получалось. В конце концов мне надоело с ним бодаться и, решив, что раз я не могу идти туда, куда хочу, то проще расслабиться и идти в том направлении, в котором меня толкает мой рогатый спутник, ибо все равно переупрямить животное у меня не выйдет, а на борьбу я потрачу лишние силы, которых после пробежки по лесу и так нет.
Наконец мы дошли до дерева и козел, встав на задние копыта, потянулся вверх и, сорвав одно из яблок с нижней ветки, протянул его мне, как бы говоря «на, ешь».
— Спасибо, не хочу я больше твоих яблок. Я до этого хотела, — обиженно произнесла я, подумав о том, что рядом со мной не козел, а тиран какой-то оказался.
То он не давал мне съесть ни одного яблока, а теперь силком тащит к дереву. Ну уж нет. Не хватало только, чтобы мной козел командовал!
И я отвернулась от яблони. Тогда животное обошло меня по кругу и вновь подтолкнуло к дереву, но уже с другой стороны. И так мы кружили вокруг яблони с добрых полчаса. Стоило мне сделать шаг влево, как козел оббегал меня и начинал толкать в левый бок, если я делала шаг назад, то тут же получала тычки в спину.
Наконец, не выдержав, я сорвала яблоко и тут же откусила половину:
— Все? Теперь доволен?
Яблоко было сладким, сочным, а ещё, как ни странно, я наелась всего одной штукой и, кроме того, почувствовала прилив бодрости и сил. Голод пропал, и я была готова идти дальше. Сорвав несколько яблок в дорогу, я убрала их в карманы сарафана:
— Ну что, куда теперь пойдём? — спросила я у козла скорее просто так, чем действительно ждала какого-нибудь ответа.
Но он, будто поняв меня, заблеял и пошёл в сторону двух раскидистых дубов, периодически оглядываясь на меня, словно зовя за собой, и я, сорвав ещё одно красное яблоко и жуя его, пошла за ним.
Мы неспеша шли по густому лесу, пока не вышли к быстрой полноводной реке. Козел спустился с крутого берега и начал пить. Меня тоже мучила жажда, но пить из речки я не рискнула и, спустившись вниз, просто умыла лицо. Пока мы шли, день стал сменяться ночью, и сейчас закатное солнце оранжевым диском отражалось в стремительной воде, а над рекой потихоньку начинал подниматься сизый туман.
Поняв, что ночевать придётся в лесу, я забралась обратно на высокий берег и выбрала место для ночлега. На мой взгляд, для этого идеально подходила большая ель, под которую я и залезла, оказавшись словно в доме. Еловые лапы укрывали меня от ветра и ночного тумана, а ещё не пускали ко мне комаров.
Козел, недолго покрутившись вокруг, тоже нырнул под ветви и лёг рядом со мной, согревая своим теплом. Да и вообще чувствовать рядом живое существо и знать, что ты не одна, было приятно. Я лежала и смотрела сквозь еловые лапы на постепенно темнеющее небо, на котором начали появляться первые звёзды, и думала обо всем произошедшем за день, а в первую очередь о необычных птицах и яблоне. И тут я вспомнила, как бабушка когда-то давно в детстве рассказывала мне о двух птицах, которые прилетают на Яблочный Спас в яблоневый сад. Первой прилетает птица Сирин, она грустит и плачет, а случайный прохожий, услышавший ее песню может уснуть вечным сном. Но боится птица Сирин громких звуков, поэтому, увидев ее стоит начать шуметь и топать, чтобы прогнать. Не выдерживает ее чуткий слух таких звуков и улетает она. А после полудня на смену ей в яблоневый сад прилетает птица Алконост, которая радуется и смеётся, а потом, взмахнув крыльями, смахивает с них живую росу, и яблоки приобретают живительную силу… Получается, сегодня я встретила именно их… птицу Сирин и ее сестру — птицу Алконост.
С этими мыслями я и заснула и не видела, что в полночь козел выбрался из-под ели и, перепрыгнув через голову назад, обратился седым старичком, который три раза хлопнул в ладоши и растворился в воздухе.