- Вытолкните его в шею! - сказал Вяльцев.
- Теперь это уже ни к чему. Теперь я сойду и сам.
- Пусть идет. - И в микрофон; - Вельский! Давай срочно сюда. Инженеры есть?
- Да. Спят уже три дня.
- Почему спят?
- Так ведь, чтобы не пропустить момент, здесь все эти три дня находятся гости.
- Прекрасно. Эпохальное событие! Срочно в транстайм. И человек пять инженеров.. Новые конденсаторы не достали?
- Нет.
- Плохо. Давай. Теперь спать будет некогда.
Павел Алексеевич Маханов торжественно одернул пиджак и направился к выходу из транстайма.
- Несколько дней он продержится, - сам себе сказал Вяльцев. - Глупо. Как глупо все получилось.
- Виктор Григорьевич, я предупреждал, - тихо произнес Силуэтов.
- Да, Антон. Да. - Вяльцев выглядел сейчас ужасно уставшим и постаревшим. - Оправдываться я не намерен.
- Я пойду посмотрю, что там с конденсаторами, - сказал Чекин.
- Иди. Я сейчас тоже приду. Только вот Вельского подожду.
- Я с тобой, - сказал Силуэтов Чекину.
В рабочей кабине остался один Вяльцев. Павел Алексеевич Маханов спокойно распахнул двери тамбура и предстал перед встречавшими во всей своей торжественности.
В первое мгновение все увидели просто человека, который стоял в проеме дверей транстайма. И этого было достаточно. Радостно, оглушительно и приветственно всколыхнулась толпа встречающих. Начальник СКБ Разов проталкивался к загородке и вид его был вполне подходящим для приема поздравлений.
Десятки кинокамер, фотообъективов и телекамер только успевали запечатлевать историческое событие.
- Товарищи дзяпики! - сказал Маханов, подняв руку.
Но в еще не успевшем затихнуть шуме его не расслышали.
Мгновение прошло, и тут до всех присутствующих стало доходить, что в дверях тамбура стоит не Вяльцев или кто-нибудь из его экипажа, а человек, не участвовавший в эксперименте.
- Павел Алексеевич ! - вздрогнул Разов. - Какими судьбами?
- Через посредство... так сказать...
Окружавшие Разова растерянно спрашивали:
- Разве состав группы был изменен?
- Господи! Павел Алексеевич! Но... но ведь...
- Маханов! - кричали в толпе.
- Но ведь Маханов только что выступал с трибуны?!
- Еще пять минут назад он был здесь.
Маханов широко расставил руки и рухнул в дружеские объятия начальника СКБ. И тот тепло, как блудного, но любимого сына, прижал его к своей груди. Встреча состоялась.
- Ничего не понимаю, - сказал Разов. - Объясните же, наконец.
- Еле вырвался, - застонал Маханов - Еле вырвался из рук супостатов. Вязали! Верьвми вязали! Голодом морили. Аки волки издевались, терзали и душу и бренное тело мое.
- Да успокойтесь вы, Павел Алексеевич.
Маханов глухо рыдал на груди начальника СКБ.
- Врача! - крикнул Разов.
- Не надо, не надо никакого лекаря, - попросил Маханов, вытирая мужественные слезы радости и горя.
- Ведь вы только что говорили с трибуны, Павел Алексеевич. Как же так?
- Через посредство, милый мой, через посредство... А Вяльцева и всю его шушеру разогнать! Наказать!
- И все-таки врача, - попросил Разов. К ним уже бежали с носилками. После непродолжительных уговоров Павла Алексеевича удалось уложить на них. Он лежал торжественный и строгий, успокоившийся, как на смертном одре, сложив руки на груди крест-накрест, в блестящих полуботинках и сверкающих первозданной белизной кальсонах, в черном пиджаке и галстуке, но без рубашки а задумчиво грыз дужку очков.
- Почему не выходит Вяльцев? - спросил начальник СКБ.
Через толпу продирался Вельский с несколькими инженерами.
- Что случилось? - кричали репортеры.
- Неисправность системы образования волновода времени.
- Где Вяльцев?
- Почему они не выходят? - обеспокоено спросила Тоня у Валентины.
- ...остался... неисправность... Акимов...
- Что там с Акимовым?
- Акимов остался в прошлом. Неисправность. Пропустите!