Ну уж нет, спать днем я категорически не могу, а что потом ночью делать буду? Охранников развлекать? Март усмехнулся в ответ:
- Ну и посидишь с ними, поговоришь. Ваше дело молодое...
Ага, знаем мы это "дело молодое", как кому приспичит, хоть оборись, никто не поможет. Если уж дома, когда в походы ходят, у парней крыши сносит, то в здешнем обществе, не отягощенном лишней моралью и место женщины где-то ниже лошади, лучше не давать повода - поела вечером у общего костра и смылась подальше спать. Мысли начали принимать тревожный оборот - а если ночью кто полезет? Оружия у меня никакого нет, драться я не умею и орать тоже не буду, одна надежда, что по местным меркам я уже старовата и на девушку не тяну, двадцать семь - не шестнадцать. А положа руку на сердце, надо признать, что местные девахи и хороши лищь до восемнадцати от силы, дальше они становятся дебелыми тетками непонятного возраста. Впрочем, и молодые девицы тоже аристократичностью не блещут, круглые щеки, оттопыренные зады и выпирающие титьки по молодости вроде и ничего...по молодости...м-да...
- Март, я уже себе все отсидела, больше не могу. Ничего, если я пойду рядом с повозкой пешком?
Март уже дремал, опустив голову на грудь и прикрыв голову войлочной шляпой. Я спрыгнула на дорогу и бодро потопала рядом с повозкой с наветренной стороны. Повозка двигалась чуть быстрее пешего хода, но я держалась за ее край и идти было легко. Солнце светило спереди и справа, ветер сдувал пыль от колес, колыхалась трава в полях (или посадки овощей?) - можно было закрыть глаза и наслаждаться хорошей погодой и одиночеством. Глядишь, и загорю...до купальника бы раздеться, да не поймут...
Споткнувшись на очередном камне, глаза пришлось открыть. Волосы раздувал теплый ветер - платки я категорически не носила, хоть Криста и пеняла мне за это, - рукава рубашки я закатала чуть ли не до плеч, горьковато пахло сухой травой и пылью. Пели птицы, в полях стрекотали местные цикады и над головой проносились быстрые облака - закрой глаза и обстановка ничем не отличается от той, что дома....
Цокот копыт прервал приятную задумчивость.
- Рина! - мужской силуэт на лошади казался черным из-за бьющего у него за спиной солнца. - Ты ведь Рина, правильно?
- Ну да, с утра ею была, - из-под руки лица было не разглядеть, кто тут такой любопытный пожаловал. - Что-то не так?
- А чего пешком идешь, Март выгнал из повозки? - лошадь уже шла шагом почти рядом со мной, мотая головой и до меня донесся острый запах лошади. - У него же почти ничего там нет, а ты пешком топаешь!
- Никто меня не выгонял, сама вылезла. Сидеть не могу, трясет, спать тоже не хочу.
- Устанешь быстро и солнце скоро подымется высоко, жарко будет.
- Будет жарко, пойду с другой стороны. А ходить пешком я привыкла.
- С той стороны пыли много будет.
- Тогда и залезу в повозку.
- А...по солнцу ты специально идешь?
- Чего?
Повернув голову, я еще раз пыталась рассмотреть всадника. Ну чего пристал, спрашивается?
- Только селянки ходят с такими...темными лицами и то платками завязываются. А ты и без платка на волосах, да и лицо почернеет от солнца. - Улыбается или так заботу проявляет? Загар, вишь, ему не нравится! - Женщины наоборот стараются сохранить лицо белым, а ты уже давно так идешь...Кстати, меня Нереном зовут.
- Там, откуда я родом, солнце любят и никогда не закрывают лица от него.
- А откуда ты? И что у вас там еще любят?
А ехидно-то как сказано, поддеть решил, ну да вряд ли это удастся. Насмешек я не боюсь, если он решил на чем-то поддеть меня от скуки, да и комплексами особыми не страдаю. Местные женщины краснеют по любому поводу, меня же, воспитанную на ТВ, инете и Голливуде, вогнать в краску невозможно.
- Любят? - сейчас, дорогой, сейчас... - Купаться у нас любят. Точнее, плавать. Реки у нас похолоднее ваших будут, но зато в холодной воде бодрее себя чувствуешь. Зимой любят париться в бане, а потом валяться в снегу или прыгать в холодную воду. Но это делают в основном мужчины, хотя и женщины, бывает, тоже.
- Плавать? В воде? Ты умеешь плавать?
Ну так и знала, сухопутные крысы в этом королевстве! Ни одной приличной реки я пока не видела, какие-то ручейки...Им бы нашу Неву или Свирь показать!
- Не только плавать, но и нырять и прыгать в воду, иначе бы не говорила об этом. У нас раньше, когда хотели выразить презрение к необразованности, говорили: "Ты не умеешь ни читать, ни плавать".
Ну и что, что это древние римляне сказали? Из моей безысходной дали они мне почти родные...
- Значит, ты с полуночи, - уверенно заключил собеседник. - У нас таких зим не бывает, чтобы реки замерзали. А что такое "баня"?
Пришлось объяснять. Заодно посетовать, что тут негде мыться, даже ручейков не попалось пока на пути.
- К вечеру должны до реки дойти, там будет стоянка. Пока, до вечера!
Нерен ускакал вперед, я же, размеренно переставляя ноги, шла дальше. К вечеру, почесываясь то тут, то там, я уже была согласна окунуться даже в лесную лужу, лишь бы она помогла смыть пыль. Ноги устали, но это была приятная боль, днем приходилось то залезать в повозку, снимать ботинки и сушить от пота портянки, то опять вылезать и идти рядом с бортом. Ботинки, выловленные в секонде еще в прошлом году, оправдали себя еще дома в поездках за грибами и пока стойко выдерживали все неприятности путешествия. Телеги скатились с дороги по убитой отворотке и остановились на широкой луговине на берегу реки.
Сама по себе речка была невелика, вряд ли ширина ее превышала метров двадцать, но вода была чистой и прозрачной, в воду спускались заросли осоки, а на противоположном берегу над водой нависали деревья. Наш берег был пологим и мужчины тут же распрягли лошадей и загнали их в воду. Лошади фыркали, пока их обтирали пучками травы и смывали пот. Как я и подумала, плавать так никто и не стал, попрыгали у лошадей, помылись и все повылезали на берег. Веснушчатая Галата уже рылась в мешках с припасами, постоянно пиная своего мужичка. Он был на полголовы ниже ее и весь какой-то щуплый и вертлявый, шкодливые глазенки ярко-голубого цвета бегали по сторонам, а обширная лысина блестела на заходящем солнце.
- Рина, Рина-а! - Галата голосила так, что уши закладывало. - На котелок, воды черпни, да промой крупу. Смотри, не упусти только! Мареш, ну-ка живо за хворостом иди! - это уже она пошла пинать своего благоверного, хмуря брови и громко сопя. - Эй, кто там еще прохлаждается, кормить не буду бездельников! Карс, давай вылезай и иди с Марешем за дровами, хватит спать!
Зычный голос Галаты разбудил тех, кто спал в повозках, еще три мордоворота двинулись к реке. Один так и вообще выглядел как....тролль, что ли? Широченные плечи делали его просто квадратным по сравнению с другими, двигался он вразвалку, а кулаки даже издалека были размером с детскую голову. Такой как ударит, так в землю и вобьет по маковку. Суета на стоянке была неимоверная, все куда-то двигались, что-то таскали, трясли одеяла, вещи, лазали то в повозки, то обратно, добродушно ругались друг с другом и тыкали кулаками в живот.
- Рина, почисти и порежь помельче, - Галата ткнула мне небольшой котелок с овощами типа нашей брюквы или крупной редиски.
На берегу я пристроилась на плоском камне, нагретом за день, и пошла шкрябать шкурку. Овощ оказался ярко-оранжевым, я даже попробовала отрезать кусочек и пожевать. Ни фига, нож соскользнул, чуть не задев палец. Ну и овощи тут...Пожалуй, сосребу все шкурки, потом попробую порубить прямо на камне. Нож у меня был размером с хорошее мачете и соответствующей остроты, пораниться им было легче легкого. Слева за осокой гомонили мужчины, домывавшие лошадей, тут же было тихо, от камня шла дорожка между высокими кустами водяной осоки к середине реки. Надо вечером сюда прийти искупаться...или сейчас купнуться, ночью холодновато будет...Твердокаменный овощ не устоял против мачете, я притащила котелок Галате и по ее знаку вывернула содержимое в большой котел. Женщина сунула мне кусок вяленого мяса, это я уже довольно быстро раскромсала на ближайшем бревне.
- Галата, - я заговорщицки зашептала ей на ухо, - я вся такая грязная, помыться хочу. Я сбегаю на речку, ладно? Тут место неплохое рядом, все осокой закрыто, сполоснусь и назад.
- Ты, девка, смотри, поаккуратней там...и далеко это твое место?
- Да вот оно, отсюда не видно, а там проходик в осоке небольшой, его не видно почти. Мужчины все заняты, никто не полезет за мной.
- Ох...Ну иди, если не боишься..
- А чего бояться? Мужчин?
- Не-е, мужик он что? Полапает да уйдет, а вот в воде кто может жить...водяницы или омутные проснутся...
- И часто они...просыпаются? - надо было понять, бред аборигенов это или реальные страхи? - Утаскивали кого?
- А как же не утаскивать, вон, Тормаш Косой сколько раз с ними воевал, когда с обозом ходил да тут останавливался, аж одну водяницу почти поймал, да вырвалась она от него...а потом все же подкараулила и утащила к себе...
- И где караулила эта...водяница? - приврать для важности тут горазды, как и везде, ясно дело. - В воде ждала или на берегу пряталась? И, кстати, почему Тормаша Косым прозвали?
Галата проказливо захихикала, отчего ее круглое лицо вдруг покраснело и сощуренные глаза совсем утонули в щеках.
- Вона туды глянь, - указующий палец тыкал аккурат в заросли осоки, где я уже присмотрела себе местечко для купанья. - Там, за той травой, она и поджидала Тормаша. Там три камня больших в воде стоят, два как есть низких, а одни из воды торчит, и на седло похож, вот там и поджидала. А Тормаш мужик хороший был, женщины его любили и он на них всегда засматривался, потому его жена и Косым называла...кому ж понравится такое...Там и утоп, потом за осокой его нашли. Уж когда хоронили, жена больно убивалась, да платок на нем все поправляла, чтобы синяков не было видно...Народ у нас это живо заприметил, да у покойника не спросишь, а вдова его сильно злая была. Одним словом, водяница утащила и все!
- Ну вот, я-то думала, что Тормаш выпить любил, потому и прозвали так, а он оказывается на баб охотился! Спасибо за рассказ, но мыться я все-таки пойду.
Гомон вокруг не стихал, ржали лошади, тоненько кто-то визжал на одной ноте - не удивлюсь, если везут с собой местного поросенка. Вроде все заняты и до меня нет никому дела, быстро подхватив для вида пустой мешок, я пошла к берегу.