Жак Кер обеспечит меня знакомствами в деловом мире, он превосходно разбирается в том, как работают финансы. Я вложу в наш союз золото и собственную энергию, вместе мы победим. Впереди большая и тяжелая работа, на выбранном пути меня ждут победы и поражения, разочарования и новые надежды. Но в итоге я непременно добьюсь успеха! И пусть никто и никогда не узнает, как именно была вырвана победа в Столетней войне, я не переживаю по этому поводу. Не парюсь, как сказал бы шесть веков спустя.
Я добился в жизни всего, чего хотел, и уже через минуту сяду в седло и помчусь к любимой. Я преодолел все и заслужил принцессу. Впереди у меня цель еще грандиознее: я собираюсь поставить Англию на колени. Да, я буду бить тайно, со спины и в пах, а о рыцарских правилах ведения боя придется позабыть. А как вы хотели, если силы так неравны, а я должен добиться победы любой ценой?
И я ее добьюсь! И вот тогда-то… Но это будет отдельная, совсем-совсем иная история. И если только доживу, я непременно ее расскажу. Конь тихонько ржет, тычется в плечо мягкими губами, дергает ухом, отгоняя надоедливых мух.
— Ты прав, дружище, — говорю я негромко, — нам пора. Ведь жизнь — она такая короткая, а нам еще столько предстоит сделать!
Где- то далеко меня ждет Жанна, и от этой мысли на душе становится теплее. Моя маленькая принцесса, любимая, свет моей души. А еще — верный друг и надежный соратник. И если я не выложил Керу всей правды, то уж себе-то лгать не буду. План гражданской войны в Англии — наше общее детище, первый наш ребенок.
Выросшая при одном из самых блестящих дворов Европы, Жанна прекрасно разбирается во всех хитросплетениях большой политики, и ей прекрасно известны все сколь либо важные фигуры христианских королевств. Вместе, плечом к плечу, мы справимся, и Англия будет повержена. Но вот знать о ее роли в нашей маленькой войне никому не обязательно, я уже оплакивал ее и не желаю больше терять.
Я улыбаюсь: в голову мне только что пришла забавная мысль, и даже жаль, что я не могу ею ни с кем поделиться. А подумалось вот о чем: неплохо бы мне прикормить где-нибудь рядом с замком Тишемон бриганду-другую наемников, чтобы те всегда были под рукой. В жизни не поверю, будто Жанне не захочется хоть иногда погонять британцев. Да и мне будет полезно поразмять кости, не отпущу же я ее на охоту одну?
И уже много позже, когда я пересекаю Ла-Манш в голову приходит еще одна мысль. Думаю я о том, что выпестовавший и наставивший меня на путь Третий орден францисканцев давным-давно разгромлен и подмят врагами. То, что некогда звалось Орденом Последней Надежды более не существует, и вряд ли когда возродится во всем блеске былой мощи, да это уже и не важно.
Последний осколок Ордена, одна из многих выпущенных им стрел, многие годы спустя я все-таки поразил сердце давнего врага. Смерть моих друзей и наставников не была напрасной, пускай они и не дожили до нашей победы. Их лица одно за другим всплывают в моей памяти, и в глазах мертвецов я вижу сочувствие и поддержку.
— Мы сделали все, что могли, — беззвучно говорят они. — Теперь твоя очередь.
— Я не подведу вас, браться, — обещаю я.
— Знаем, — шепчут они, уходя, — мы знаем…
Разумеется, дело на том вовсе не закончилось, и каждый из героев давней истории получил по заслугам.
Шевалье Робер взял Жанна Д'Арк в жены, и жили они долго и счастливо. И сам король не единожды инкогнито навещал замки Армуаз и Тишемон. По неуемной живости характера Дева продолжила борьбу против англичан. Она командовала большими отрядами, и даже брала на копье замки и города. Увы, ей больше ни разу не удалось добиться тех грандиозных успехов, как в далеком уже 1429 году. Шевалье де Армуаз, сеньор Тишемон повсюду сопровождал любимую. И было у них два сына, а потомки наших героев и поныне живут во Франции.
И пусть в далеком 1831 году директор Национального архива Франции Жюль Мишле "окончательно доказал", что не существовало никакой принцессы Клод Баварской, а была лишь пастушка Жанна из деревушки Домреми, да и ту живьем спалили гады англичане, мы-то с вами знаем правду, не так ли?
Карл VII Валуа, придворными лизоблюдами прозванный Победителем, изгнал-таки англичан из Франции, но счастья не заслужил. Сын его, Людовик IX, до конца жизни Карла устраивал заговоры, пытаясь свергнуть отца с трона.
Жиль де Лаваль барон де Рэ, впоследствии прозванный Синей бородой, в 1440 году за чудовищные свои злодеяния был арестован и казнен. Как веревочке не виться… Глухо поговаривали, что число его жертв составило более полутора тысяч, но точно никто ничего так и не узнал: все детали процесса засекретили по приказу короля. Известно лишь, что только в подземельях принадлежащего ему замка Тиффож нашли более трехсот детских скелетов. Заодно уж де Рэ приписали семь умерщвленных жен, что было совершенно лишним. К женщинам барон испытывал неподдельное отвращение, а первая и она же последняя супруга даже присутствовала на его казни.
Примерно в то же время герцог Алансонский за участие в очередном заговоре против царственного кузена был арестован и остаток дней провел в заточении в различных королевских тюрьмах. Орлеанский Бастард граф Дюнуа дождался-таки возвращения брата из английского плена. А за выдающиеся свои заслуги и упорную борьбу против англичан пожалован был Бастард званием великого камергера французского королевства.
Бывший жених Жанны и претендент на трон Франции Фредерик, маркграф Бранденбургский, в 1433 году пал в боях с чешскими «сиротками», а его старший брат Лотар, напротив, дожил до преклонных лет. Род Виттельсбахов правил Баварским герцогством вплоть до девятнадцатого века.
Жак Кер за свои действительно выдающиеся деловые качества был в конце концов оценен и обласкан Карлом VII, и даже сделался при нем министром финансов. Королевский фаворит покрыл южную Францию сетью дорог, поднимал флот и развивал торговлю. А когда в результате сложной дворцовой интриги был лишен чинов и имущества, то перебрался на остров Родос, где остаток жизни провел в полном довольстве. После смерти Кера написанные им мемуары таинственным образом исчезли, и по сей день так и не найдены. Покоятся, верно, в "особом отделе" какой-нибудь монастырской библиотеки. О самом же "королевском казначее" сохранилось лишь несколько скупых срок в пыльных средневековых хрониках.
Отец Бартимеус, бывший наставник Робера стал епископом Бове, но так и не дожил до вожделенной кардинальской шапочки. Вскоре после описанных событий он был найден в своей кровати мертвым. Ходили смутные слухи об отравлении, но доказать ничего так и не удалось.
Оуэн Мередит Тюдор, тайный муж Екатерины Валуа, пережил любимую, и уже в глубокой старости, в канун войны Алой и Белой розы был казнен по обвинению в подготовке заговора.
Французское рыцарство за всю Столетнюю войну так ничему и не научилось. В 1525 году в битве при Павии король Франциск I без тени сомнения в лоб повел рыцарское войско на засевших в укрытии немецких аркебузиров. В результате цвет французского рыцарства расстреляли в упор, сам король попал в плен, а его армия была разбита и рассеяна. Но атаковать врага прямо в лоб, подобно баранам, французские шевалье продолжали еще очень долго.
Война тяжело сказалась на Англии. Лишившись проклятых денег тамплиеров, король и Парламент попытались обложить налогами духовенство и мелких дворян. Прежних армий на те деньги собрать уже не удалось, и за двадцать лет ведения войны за собственно британский счет страна разорилась. Несмотря на отдельные успехи, англичане были полностью разбиты, и им пришлось окончательно уйти из Франции.
Вот тогда мятежный герцог Ричард Йорк и поднял восстание против тамплиеров, все еще стоявших за спиной английского короля, в истории те события назвали войной Алой и Белой Розы. На деле же то была битва за освобождение народов Британии от владычества ордена Золотых Розенкрейцеров. Как и положено войне, что ведется людьми без чести и совести, она явила примеры неслыханных ранее зверств. Захваченных в плен повстанцев казнили вместе с женами и детьми, отрубленные головы их выставляли на шестах на всеобщее обозрение. Но звериная жестокость не помогла новым тамплиерам, в конце концов англичане сбросили их иго.
Иго- то сбросили, а вот имперские идеи пустили в Англии глубокие корни, и покорить Францию британцы пытались еще очень долго. Столетие спустя, уже в XVI веке они щедро подбрасывали деньги гугенотам, из-за чего французы на добрые тридцать лет увязли в гражданской войне. В отместку галлы, не скупясь отваливали золото шотландцам, подстрекая горцев к бунтам и выступлениям. Политика — дело грязное.
Изгнанные из Англии потомки тамплиеров нашли себе убежище в Испании. И разве могли храмовники забыть о землях за океаном, полных золота и серебра? Христофор Колумб путешествовал в Новый свет по их картам, недаром на парусах его каравелл красовались красные кресты тамплиеров. Но захваченные земли не принесло испанцам счастья. Едва Испания стала самым богатым и могущественным государством мира, как тамплиеры вновь попытались поставить Европу на колени. Словно бешеный пес ринулась Испания на Англию с Францией…
Но об этом — уже в другой раз.
В жизни каждой семьи наступает момент, когда супругам необходимо поговорить начистоту.
— Милая, — говорю я мягко. — Я же вижу, как ты тоскуешь. С твоим неуемным характером безвылазно сидеть в замке, занимаясь ведением хозяйства и воспитанием наших сорванцов — пытке подобно.
— Нет, — возражает она, опустив голову. — Мне хорошо с тобой. И мы прекрасно развлеклись в Бирмингеме в прошлом году.
Жанна тихонько вздыхает, в уголках ее глаз блестят слезы.
— Посмотри на меня, — прошу я.
Она прижимается к моей груди, прячет лицо, мотает головой. Мягко колышется тяжелая грива светлых волос.
— Нет, — неразборчиво бормочет она. — Все хорошо.
— Нам запрещено появляться при королевском дворе, — говорю я спокойно. — Да и черт с ним, все равно война стихает. Ясно, что карта британцев бита, и вскоре они уберутся на остров. Еще немного, и наступит долгожданный мир.
И это чистая правда, вот только наступит он для Франции, в Англии же начнется гражданская война. Слишком много разочарованных и недовольных вернется в Британию, слишком много денег я вложил в воспитание профессиональных бунтовщиков, чтобы все получилось иначе. Банковская группа "Трабего и сыновья" крепко стоит на ногах, торговые операции приносят мне постоянную прибыль, а Йорки разве что только не молится на щедрого кредитора.
Денег на жизнь мне хватает с избытком, а золото оказалось не менее смертоносным оружием, чем копья и мечи, луки да алебарды. Флорины и турские ливры, фунты стерлингов и цехины стреляют по англичанам не хуже новых игрушек братьев Бюро. Жена прильнула к моей груди так, что домкратом не оторвешь. Она долго молчит, собираясь с духом, наконец еле слышно признается:
— Иногда мне кажется, что я теперь и не живу. Словно я погрузилась в бесконечно длинный сон, а приключения, битвы и штурмы вражеских замков и городов навсегда остались где-то позади. Впереди же — сплошное прозябание. Это ужасно и невыносимо!
— Ты рождена в нашем мире по ошибке, — заявляю я серьезно. — Должна была родиться валькирия, дева-воительница, а появилась на свет самая прекрасная из принцесс.
Она поднимает голову, на заплаканном лице появляется слабая улыбка.
— Так вот, — продолжаю я. — Франция уже победила, сомнений нет. Наконец-то у меня развязаны руки, и я могу сделать кое-что для души. Да и опыта поднакопил изрядно, пора бы попробовать себя не в маленькой Европе, а там, где попросторней…
Жанна глядит внимательно, всю ее хандру как рукой сняло. Я деловит и серьезен:
— Есть одна далекая страна, по слухам именно там Дева Мария и родила младенца Иисуса. Земля та стонет под игом захватчиков, и сейчас ей очень нужны профессионалы войны.
Подумав, солидно добавляю:
— Ну и деньги, разумеется. Дела у "Трабего и сыновья" идут все лучше, флот торговых кораблей постоянно растет, а золото так и льется в подземные хранилища наших банков. Думаю, мы потянем спонсирование сразу двух революций. Пусть уж проклятое золото тамплиеров как следует поработает на правое дело!
— А как же дети? — спрашивает она, помолчав.
Я хмыкаю:
— Какая же мать оставит дитя? Ясен пень, мы их не бросим, ведь без тебя наши бандиты разнесут по камешкам весь замок, что же я оставлю им в наследство? Да и Жак де Ли слишком стар и толст, чтобы уследить за ними в одиночку.