— Опиши полученное тобой в результате операций существо.
— Недочеловек. Недозверь. Боевая химера. Три пальца с когтями на руках. Два на ногах. Рога на лице. Скелет и внутренности адаптированы к боевым условиям, — душа всё ещё бессильно трепыхалась, хоть уже и заметно сдавала напор, смиряясь со своей участью.
— Рога, — хмыкнула Ашша, даже не рассчитывая на реакцию трупа. Забавно. — Были ли какие-либо осложнения?
— Были, — ответил труп, и душа заметно дёрнулась.
— Опиши, — пока еще Алден сдерживала раздражение.
— На последнем этапе операции был взрыв. Завершить не удалось, — монотонно отвечало тело. Его бывшему владельцу воспоминание явно не доставляло удовольствия судя по возобновившимся попыткам удрать.
— Что значит, взрыв?! — вспылила Ашша, дернув привязь изо всей силы. — выражайся яснее, нежить! Почему тогда эту тварь не разнесло на кусочки?
— Не знаю, — прохрипело тело, почти заглушённое визгом бывшего Мобиуса.
Трупы не могут лгать. Это тоже неписаное правило.
— Хорошо. Что ты сделал с ним потом?
— Использовал как и остальных слуг, — усталая душа на время притихла.
— Ты использовал бойцовую химеру в качестве собачки?!
— Да, — просто ответил труп.
— Идиот.
— Нет, — что ж сделаешь, трупы не врут…
— Ты гасил его разум? Он подчинялся тебе?
— Да.
— Тогда какого вемпарийского дьявола он от тебя сбежал?!? — некромантка вспылила и стегнула душу изо всех сил привязью, на которой держала.
— Он порвал поводок, — неясно пробулькал труп, пока душа пищала, согласная уже расстаться с кусками себя, лишь бы избавиться от этой пытки, но кто спрашивал её желание?
— Как порвал? — жрица не спешила давать провинившемуся роздых.
— Не знаю, — отозвался труп.
Женщина вздохнула и жестом отпустила труп. Все, что можно из него вытянуть, она вытянула. Душу же… Зачем выбрасывать сломанный инструмент, если можно его подправить, и он еще послужит? Она не собиралась этого делать.
— Имей ввиду, Мобиус, — улыбнулась она душе, — тебя накажут за провал.
Душа жалобно запищала, но ее никто не слушал. Ашша велела равнодушно стоявшим неподалеку спутникам поднять мертвое тело. И четверо Хир-эн-Алден удалились, так же быстро, тихо и незаметно, как и пришли. Куда?..
Глава седьмая
(продолжение)
О
н был один. В комнате стояла прозрачная темнота, разбавляемая только светом двух лун, льющимся в окно. Лампу он попросил убрать — яркий свет резал глаза. Ни страха, ни волнения не было — его чуткие уши ясно слышали, что Отец неподалеку за стеной болтает о чем-то с гостем. Поэтому он спокойно сидел на своей постели, подобрав под себя ноги и… нет, не думал.
Новое слово, обозначающее Доброго и Теплого, всплыло в памяти только вчера. Они теперь часто всплывали, эти новые забытые слова. Вот только почему Добрый и Теплый так удивился, когда он назвал его этим словом? Непонятно. Зато теперь не болят кости. Это все гость — тоже добрый. За добрые руки его нужно умурчать. И еще он сделал так, что не болит голова. И челюсти тоже.
Химеренок завернулся в одеяло, внезапно — нет, не вспомнив — шкурой ощутив память о том, как жил в пещерах, как шел по холодному снегу. Он не хотел вообще ничего помнить, существуя только настоящим. А в настоящем было уютно и хорошо…
Дверь тихо скрипнула, и в комнатку-ночлежку к химеру тихонько скользнула приснопамятная девчушка со шкурой ирсана на хрупких плечах. Яркие синие глаза, казалось, чуть светились в темноте.
— Старший братик? — тихо позвала она, не зная, спит тот или нет. — Можно к тебе, старший братик?
На нее из угла зыркнули два светящихся золотом глаза. Но он не зарычал, как обычно, только передвинулся куда-то в угол поудобнее и снова запахнулся в толстую шерсть, то ли пытаясь согреться, то ли спрятаться.
Она тихонько вздохнула, подходя чуть-чуть ближе.
— Старший братик… почему ты так себя ведешь? Я ведь… — Айрене снова вздохнула и помотала головой, обрывая мысль.
Каинар посмотрел на нее чуть удивленно и растерянно: мол, откуда же я могу знать, почему?
— Не помню… — неожиданно для себя выдал он, разглядывая собственную лапу.
— Что не помнишь? — присела перед топчаном девочка.
— Ты спрашиваешь — почему, — выражение лица химера не изменилось, зато опустились уши. — Я не помню — почему…
— Это не страшно, — улыбнулась она. — Не помнишь — и не надо. А хочешь научиться заново?
— Чему? — нет, определенно, нужно было учиться сдерживать порывы собственных ушей. А то теперь они встали торчком и выдавали с головой.
— Всему чему захочешь, — она тихо рассмеялась. — И как вести себя со всеми кроме твоего папы тоже. Ты же старший братик, верно?
Вот тут он удивился окончательно и даже подался ближе к ней.
— Старший братик? Но у меня не было… Откуда я тебя знаю?
— А ты не помнишь? Кошку? Большую, вот такого цвета? — она стащила с себя шкуру и показала ему. — Я нашла тебя в снегу, старший братик. Наверное, когда-то очень давно мы потерялись. Но я точно знаю, что ты братик.
Химер нерешительно тронул мертвую шкуру ирсана, потеребил недоверчиво густой мех, потом принюхался к запаху девочки и кивнул, принимая как должное. Его нисколько не удивило оборотничество. Откуда-то он знал, что так бывает.
— Значит, мне можно остаться? — немного неловко улыбнулась она, возвращая шкуру на место. — Ты не будешь против?
— Нет. А как ты… как тебя зовут?
— Айрене, — снова улыбнулась она. — А ты — Каинар, верно же?