Я крался по дому, испытывая досаду каждый раз, когда задевал ногой плохо закрепленную половицу или скрипящий угол.
Судя по свету в дальнем конце дома, отец ушел из гостиной и сейчас сидит в своем кабинете и, без сомнения, записывает в свой журнал историю, которую они с Джонатаном сочинили.
Я стоял в дверном проеме и некоторое время наблюдал за ним.
Его волосы были белыми, словно снег, а на руках я заметил возрастные пятна.
Несмотря на ложь, которую я слышал ранее, мое сердце стремилось к нему.
Это был человек, который не знал легкой жизни и который, похоронив жену, должен был похоронить двух сыновей.
Я сделал шаг по направлению к нему, и отец поднял голову.
— Великий Боже…, - сказал он, с грохотом роняя свою ручку на пол.
"Отец," — произнес я, простирая к нему руки.
Он поднялся, взгляд его был безумен.
— Все хорошо, — мягко сказал я.
— Я просто хочу поговорить с тобой.
— Ты мертв, Стефан, — медленно сказал отец, все еще изумленный моим видом.
Я потряс головой.
— Что бы ты ни думал о Дэймоне и мне, ты должен знать, что мы не предавали тебя.
Страх на лице отца внезапно обернулся яростью.
— Ты предал меня.
— Ты предал не только меня, ты предал весь город.
Ты должен быть мертв, после того как ты опозорил меня.
Я смотрел на него, и во мне закипала ярость.
"Мы умерли, а ты чувствуешь лишь стыд?" — спросил я.
Так сказал бы Дэймон, и в некотором смысле я ощущал рядом его присутствие.
Я делал это ради него.
Я делал это ради нас, так мы, по крайней мере, умирали бы с правдой на нашей стороне.
Но отец едва ли слушал.
Вместо этого, он пристально смотрел на меня.
— Ты теперь один из них.
— Верно, Стефан? спросил отец, медленно отступая назад, словно я собирался наброситься на него.
"Нет.
Нет.
Я никогда не буду одним из них."
Я покачал головой, надеясь, что отец поверит мне.
"Но ты уже один из них.
Я видел, как ты истекаешь кровью, и слышал твой последний вздох.
Я оставил тебя умирать.
А теперь я вижу тебя здесь.
Ты один из них," сказал отец, теперь он стоял возле кирпичной стены.
— Ты видел, как в меня стреляли? — в смятении спросил я.
Я помнил голоса.
Хаос.
Пронзительные крики вампиров в тишине снова и снова.
Чувствовал, как Ноа оттаскивал меня от Дэймона.
Все почернело.
— Я сам нажал на курок.
Я выстрелил в тебя, и я выстрелил в Деймона.
И должно быть этого было недостаточно," сказал отец.
— Теперь мне нужно завершить работу., - сказал он, его голос был холоден как лед.
"Ты убил собственных сыновей?" спросил я, гнев пробежал по моим венам.
Отец с угрожающим видом направился в мою сторону, и несмотря на то, что он думал, что это я был монстром, страх чувствовал я.
"Вы оба умерли для меня как только перешли на сторону вампиров.
И сейчас, ты пришел ко мне и просишь прощения, как будто то, что вы сделали можно оправдать извинениями.
Нет. Нет."
Отец отошел от стола и направился ко мне, по-прежнему бросая взгляды направо и налево, только теперь это было не загнанное животное, а охотник.
"Знаешь, это благословение, что ваша мать умерла, прежде чем увидела, во что вы превратились".
— Я еще не обратился.
Я не хочу.
Я пришел попрощаться.
Я умру, отец.
Ты сделал то, что намеревался.
— Ты убил меня, — сказал я.
Слезы хлынули из моих глаз.
Так не должно было быть, отец.
— Вот что тебе и Джонатану Гилберту следует написать в вашей фальшивой истории, что так не должно быть.
"Так все и должно было случиться," сказал отец, выхватывая палку, которую хранил в большой вазе в углу комнаты.
Он тут же разломал ее надвое на полу и держал длинным заостренным концом вперед.
Быстро, не раздумывая, я обошел отца и резко дернул назад за свободную руку, отчего он отлетел к кирпичной стене.
Отец закричал от боли, когда ударился о пол.
А затем я увидел это.
Кол торчал из его желудка, во все стороны брызгала кровь.
Я побледнел, чувствуя, как желудок поднимается к груди и желчь наполняет глотку.
"Отец!" я бросился к нему и упал на колени.
"Я не хотел этого.
Отец…," задыхался я.
Я схватил кол и выдернул из его живота.
Отец закричал, и кровь сразу же полилась из раны, как гейзер.
Я смотрел с ужасом, но был очарован.
Кровь была такой красной, такой насыщенной, такой прекрасной.
Как будто бы она звала меня.
Я чувствовал, что умру в ту же секунду, если не попробую кровь.
Очарованный, я, я поднес руку к ране, а руки — к губам, пробуя жидкость. Она коснулась моих десен, языка, горла.
"Отойди от меня!" — хрипло прошептал отец, отодвигаясь от меня, пока вся его спина не оказалась прижата к стене.
Он с силой оттолкнул мою руку от его раны, а затем упал к стене, закрыв глаза.
"Я …", — начал я, но потом почувствовал колющую боль во рту.
Это было хуже, чем выстрел у меня в груди.
Это было ощущение стянутости, а затем ощущение миллиона игл, проникающих в мою плоть.
"Уйди …" — отец дышал, закрыв лицо руками, пытаясь не задохнуться.
Я убрал руки ото рта и дотронулся пальцами до зубов, которые стали острыми.
Затем я понял: теперь я один из них.
— Отец, выпей моей крови. Я могу спасти тебя! тут же сказал я, опускаясь к нему и приводя его в сидячее положение.
Я поднес свою руку ко рту и зубы легко содрали несколько слоев кожи.
Отец взрогнул и отодвинулся, а кровь продолжала хлестать из его раны.
"Я могу излечить тебя.
— Если ты выпьешь этой крови, она залечит твои раны. Пожалуйста?
Я умолял, смотря в глаза отца.
— Я предпочту умереть, — объявил отец.
Через минуту он закрыл глаза и упал на пол в лужу крови, которая образовалась вокруг его тела.
Я положил руку на его сердце и подождал, пока оно не остановится.