— Да с чего вы взяли! — спросил военный — остаюсь при своем мнении, Еврорейх рано списывать с доски! Вам напомнить, что такое германская военная машина? Сильнейшая сухопутная армия мира, промышленность всей Европы, а теперь еще оказывается, не самый последний флот! По нашим расчетам, Гитлер пока еще может выставить и вооружить десять миллионов солдат. И у него еще не самые плохие генералы, судя по тому, что творится в Египте. Ну а русский фронт — так от неудач никто не застрахован.
— А все же? — не унимался «аристократ» — если Еврорейх, при кажущейся мощи, колосс на глиняных ногах, ну как Персия перед ее разгромом Александром Македонским? И силы тоже казались неравными, вот только чем кончилось, все помнят? Рассказать вам, что мои люди увидели во Франции? Не только полное отсутствие желания сражаться и умирать за Еврорейх, но и вообще, признания его интересов своими. Правда, говорят это было в самом начале, и подъем духа, и даже воспоминания о славе Наполеона. После Днепра же, где погибло четыреста тысяч французов, как в битве за Верден, с ужасом спрашивают, какова же будет Сомма этой войны? Доходит до того, что арестованных за саботаж, «за непочтение к Рейху», и прочие грехи, прямо спрашивают, концлагерь или Восточный фронт? А кто не годен к службе, забирают на трудовую повинность, ну как наших безработных в Депрессию — они заняты или на тяжелых работах, вроде строительства дорог и мостов, или находятся на казарменном положении при фабриках, в отрыве от семей, по сути на положении арестантов, не получая платы, лишь койку и еду, под угрозой наказания «за дезертирство», это называется «мобилизация промышленности в интересах войны».
— Бред! — сказал толстяк — как вы это представляете, при современной промышленности, и рабский труд? Без всякого гуманизма, просто очень неэффективно. Какое будет качество продукции при такой практике? Вы уверены в достоверности ваших сведений?
— Уверен — ответил «аристократ» — пока так поступают лишь с наказанными за какую-то провинность, но ходят упорные слухи, что скоро это ждет всех не занятых на военных производствах: кого не на фронт, тех на трудовую повинность в интересах фронта. И зная немецкую склонность к порядку, в это можно поверить. По крайней мере, в это верят, во Франции, Бельгии, Голландии, Дании, те, кто говорили с моими людьми. Да, это чудовищно неэффективно, и скорее всего, вызовет всеобщее возмущение. И что тогда останется от единства Еврорейха?
— Не согласен — сказал военный — есть недовольные, и что? По сути, все искусство политики, это как раз и есть умение ездить на чужой спине. В армию по принуждению, и что с того, во времена Нельсона именно так набирали матросов в лучший в мире, победоносный британский флот? Да и наша армия в войну за освобождение негров комплектовалась и таким способом, это разве мешало ей побеждать? А армия Фридриха Прусского, тогда сильнейшая в Европе? Давайте считать лишь те факторы, которые реальны. У Еврорейха есть солдаты? Есть промышленность, могущая в достатке снабдить армию оружием? Есть военная организация, лучшая в мире — надо ли кому-то объяснять, что такое германский штаб? Ну а замотивировать толпу идти в бой, это знаете, вторично — было бы кого!
— Поддерживаю — сказал «ковбой» — полезно иногда интересоваться наукой, тут яйцеголовые очень интересную теорию открыли. Что война, политика, торговля подчинены одинаковым математическим закономерностям. Общеизвестно, что вложившись в рекламу, можно продать сколь угодно гнилой товар, или допустим, сделать так, что ниггера выберут президентом Соединенных Штатов…
— Не вздумайте об этом заявить публично, линчуют! И никакая полиция не защитит.
— Я сказал, «предположим». Хотя если в другой стране можно было сделать президентом фальшивомонетчика, бандита и убийцу — то чисто теоретически, были бы деньги и желание… Так вот, применительно к войне, мотивация человеческого ресурса достигается точно таким же способом, как продается товар или приобретаются голоса электората на выборах. Если ваши солдаты недостаточно хотят идти в бой, значит нужно всего лишь потратиться на рекламу, то есть пропаганду. Следовательно, для Еврорейха проблема чисто техническая — внушить французам, и кто там еще, что воевать, не жалея себя, для них самый лучший выход. Ради интереса, я велел умникам просчитать будущий ход этой войны, при условии выбора немцами самого эффективного пути из возможных. Игра с формулами и коэффициентами убедительно показывает вероятность победы Еврорейха над русскими от семидесяти трех до восьмидесяти пяти процентов — учитывая валовой продукт, чисто военное производство, мобилизационный ресурс, «коэффициент мотивации в зависимости от расходов на пропаганду», и среднемесячные потери сторон с самого начала.
— Верится слабо — сказал «аристократ» — как уложить сюда тот факт, что уже полгода у русских идут один победы подряд?
— Везение, по-научному флуктуация — отмахнулся «ковбой» — математика, это наука точная. Или вы можете назвать какой-то новый фактор, начавший играть за русских именно в это время? За случайными победами обязательно последует поражение, это следует из теории вероятности.
— Хотелось бы надеяться, что вы окажетесь правы… Ваши умники уверены, что учли все факторы?
— Слушайте, хотя я и не Марлборо или Веллингтон, но хорошо знаю, как управлять электоратом. Или кто-то сомневается в самом принципе, что потратившись на рекламу, можно убедить толпу в чем угодно? Главное, что задача, стоящая перед немцами, имеет решение, при их правильной игре! И нам будет очень неосторожно строить свою политику в расчете на то, что гунны его не найдут.
— Зато найдем мы — вставил военный — а ваши умники могут просчитать наше решение проблемы? Как в тридцать девятом, если помните, британские самолеты тоннами сбрасывали на Германию листовки, уверяющие какой Гитлер плохой, не подействовало. Если теперь если вместо листовок будут падать бомбы, и для каждого немца станет реальным, что если он продолжит отдавать свой голос «плохому парню Адольфу» и его политике, его собственный дом будет разрушен, его семья убита, и сам он может умереть? Сколько, по вашим формулам, потребуется бомбовых ударов, чтобы принудить Рейх к капитуляции? А чисто теоретически пока, рассчитать подобное решение для Англии или России? Армия могла бы эту работу официально заказать и щедро оплатить.
— Договоримся — сказал «ковбой» — так все же, что решим с русскими? Я бы пока поостерегся, по крайней мере, пока положение Еврорейха далеко не бесперспективно. Фронт все же еще на русской территории, и лично мне пока слабо верится в падение Берлина. Опять же вспомните историю — Наполеон потерял в России всю армию, однако потребовалось еще целых два года, чтобы его разбить, причем совместными усилиями не одной России, но и Австрии, Пруссии, Англии. А потому, даже выход русских на свою границу еще не значит ничего. И кстати, мне донесли что в Москве, с одобрения русского вождя Сталина, вышла книга про их Кутузова и фильм по ней же — со последними словами этого их генерала, что «нечего нам делать в Европе, остановиться бы». А в России ничего не делается просто так, это намек? Кому, Гитлеру или нам?
— Русские уже дали разъяснение нашему послу — ответил военный — эта война слишком дорого им обходится, слишком большие потери они понесли. Освобождение собственной территории остается для них священной задачей, но вот что будет после… Наряду с «ястребами» в русских верхах образовалась партия «голубей», желающих скорее заключить мир. А Сталин во время идущей войны категорически не желает, да и наверное, не может отдать на заклание ни успешных генералов, ни хороших хозяйственников, он слишком хорошо помнит сорок первый год.
— И что же он хочет?
— Увеличения наших поставок. Не оружия, тут как заявили русские, «возможно, вам оно сейчас нужнее», но стратегических материалов. И продажи им оборудования, за золото.
— Не только за золото — вставил «аристократ» — а не подскажете ли, какую долю они покрыли доходом от «Индианы Джонса»?
— У моих русских партнеров есть пословица, «кто первым встал, того и тапки» — отрезал толстяк — или у нас в Америке кто-то осуждает бизнесмена, совершившего удачный бизнес? Вы что-то имеете против фильма, от которого в восторге все Штаты? Скажите это зрителям — и я посмотрю, кого линчует толпа.
— С этим фильмом кстати, слишком много вопросов. Снят шедеврально, но в совершенно не характерной для русских манере. Имена сценариста, режиссера, актеров неизвестны. Фирма — некий «СовЭкспортфильм», неизвестный никому из русской же кинобогемы. Мало того, артикуляция актеров показывает с достаточно высокой вероятностью, что они говорят на английском языке, это как вы объясните?
— А никак — сказал толстяк — я купил качественный товар, и меня не интересует его происхождение, если оно не предосудительно. Никто ведь не заявил об украденной собственности, так какие вопросы?
— Например, о судьбе наших американских граждан, если слухи верны — заметил «аристократ» — как когда-то у русских помещиков были целые театры из крепостных рабов, и вроде бы очень неплохие. Вряд ли публике понравится, что сегодня в русском гулаге страдают американцы, поверившие посулам Сталина в Депрессию, приехавшие в Россию, и сгинувшие там в тридцать седьмом. Вместе с русскими безвестными талантами, которые палачи от НКВД сообразили не гноить на лесоповале, а использовать по профессии. По крайней мере, среди русской же богемы именно это мнение преобладает. И если этот фильм действительно снят нашими американскими гениями, которые мучаются сейчас в русском рабстве вместо того, чтобы быть звездами в нашем Голливуде, товар получается с душком…
— В долю не возьму, не надейтесь! — бросил толстяк — а если шум поднимете, засужу. Если у вас не будет неопровержимых доказательств вместо слухов.
— Докажем — ответил «аристократ» — и быстрее, чем вы думаете.
— Господа, так все же что будем делать с русскими? — спросил военный — мое мнение, пока оставить как есть. Если они не блефуют и действительно, дойдя до границы, заключат сепаратный мир и оставят нас и «кузенов» самим разбираться с Еврорейхом? Сейчас такая перспектива кажется мне совершенно не привлекательной.
— А перспектива захвата русскими всей Европы?
— Более далекой чем первая. И что интересно, совершенно ее не исключающей. Представьте, что сегодня русские заключают с Рейхом мир, и смотрят, как мы и гунны взаимно истощаем друг друга. А допустим через год, отдохнув и накопив силы, снова вступают в войну, и прибирают к рукам все, что плохо лежит у их границ. Между прочим, я совершенно не верю во владение русскими Европы, у них для этого, тем более после потерь войны, совершенно не хватит ресурсов. Но вот воссоздать Российскую Империю в прежних границах, присоединив Финляндию, Польшу, сферы влияния в Маньчжурии и Иране, и даже давнюю мечту русских царей, Проливы, это вполне реально. Понятно, что для «кузенов» это весьма неприятно, но положа руку на сердце, чем это мешает нам? Может действительно позволить усатому русскому Вождю забрать мелочь, какую он хочет — ради того, чтобы он в сговоре с другим усатым не помешал бы нам взять все?
— Хорошо, тогда отложим. До прояснения позиции русских на ожидаемой конференции, насчет послевоенного устройства мира. Когда Сталин возложит на себя определенные обязательства, пространство его маневра сузится намного. А пока лучше не злить медведя. Я это про турок говорю!
— А что турки? — спросил «аристократ» — им же было сказано…
— Что мы ничего не имеем, если они немного потрясут «кузенов» — заявил военный — ну а после будем посмотреть, ведь наши устные обязательства не будут иметь юридической силы? Но вот если они, поддавшись на уговоры Берлина, объявят войну русским, это скорее всего завершится тем, что русские сами, без нашего дозволения, возьмут Проливы, и я очень сомневаюсь, что отдадут назад. А вот будет ли Сталин вступаться за Ирак, это вряд ли.
— Если гунны соединятся с джапами, это будет плохо и для нас — заметил «ковбой» — может, стоит помочь «кузенам»?
— Как? — спросил военный — сделать на Тихом океане больше того, что уже делается, пока нереально. Можем увеличить поставки «кузенам» собственно вооружения. Но что-то говорит мне, что через Иран гунны не пройдут, против русских им явно не везет. И для джапов Индия слишком большой кусок, чтобы ее проглотить. Так что предполагаю, что соединения фронтов не случится, хотя «кузенам» будет очень несладко. Но это ведь их проблемы?
— Принято — подвел итог «аристократ», при молчаливом согласии всех — ну и последний вопрос, это итальянцы.
— А что, они уже просят сепаратного мира?
— Нет, пока лишь осведомляются через посредников о позиции нас и «кузенов» в случае применения Италией химического оружия сугубо против «дикарей». Для нас важны несколько тысяч, или даже миллионов потравленных эфиопов?
— Ниггеры есть ниггеры — пожал плечами военный — и опять же, нас это к чему-то обязывает? Всегда могут после найтись какие-то пострадавшие белые, солдаты, или даже лучше, миссионеры. Идеалисты, кто лечит и учит бедных туземцев, погибшие ужасной смертью от бесчеловечного оружия. После чего мы сделаем с Италией все, что нам угодно, и что потребует текущий момент.
— Не нравится мне это — покачал головой «аристократ» — а если ситуация выйдет из-под контроля? И это не может быть хитрой игрой Гитлера, подставить вместо себя друга дуче, а самому остаться в стороне? Если «итальянские» химические бомбы завтра полетят на головы британцев и русских?
— Ну не настолько же дуче глуп? — отрезал военный — чтобы не понимать, что после этого все забудут, что на карте была когда-то такая страна Италия? Оставить как есть — если хочет опять травить эфиопских ниггеров, как саранчу, пусть травит. А мы посмотрим.
— Принято — подвел итог «ковбой».
Вивьен Ли, Русское Чудо. Глава из книги «Моя жизнь в кино», Лондон, 1970 (альт-ист).
После возвращения из Гибралтара я не могла спокойно спать. Мне постоянно снились взрывы бомб, пламя, крики горящих заживо людей. Впервые я столкнулась с войной так близко, смерть прошла краем, едва не захватив меня с собой. Оплот Британии, неприступная крепость, стоявшая там двести лет, огромные корабли с большими пушками, тысячи наших отважных парней, моряков и солдат — все оказалось пылью. Было невыносимо думать, что все, кто аплодировали мне в тот вечер, уже мертвы. И тот, кто спас меня, вытащив из воды, никто так и не узнал его имени — и после, в Англии, никто из живых не признался в этом поступке.
Британия, владычица морей? Но я никогда не забуду беспокойства, и даже тщательно скрываемого, но все же заметного страха офицеров «Хоува». Наш корабль был поврежден немецкими бомбами, и как мне сказали, не мог развить полный ход, и что-то случилось с наведением пушек — так что если мы встретим немецкую эскадру, потопившую «Айову», то скорее всего, погибнем. Чтобы британский моряк боялся встречи с врагом?
Мне ответили, что боятся исключительно за меня. Мы принесли присягу, умереть за Империю, а что будет с вами, дорогая Скарлетт (меня часто называли этим именем)? У немцев нет ни жалости, ни чести, зато доблестью считается жестокость, это звери а не люди, они расстреливали в воде спасающихся с «Элизабет». А потому страшно представить, милая Скарлетт, что будет с вами, окажись вы на немецком корабле, уж поверьте, что никакого почтения к вам эти дикие гунны испытывать не будут.
Тогда мне стало страшно. Мир рушился, старой доброй Англии, с ее традиционными ценностями, надвигалась тьма, подобная гуннскому нашествию, пала Мальта, потоплен «Герцог Йоркский», нас разбили в Тунисе, пал Тобрук. Может быть, грядет новая эпоха, как было при падении Рима, когда дикие варвары в звериных шкурах жгли дворцы и колизеи, резали философов, тащили в рабство знатных патрицианок? Через века эти варвары стали цивилизованными французами, англичанами, итальянцами, да и теми же немцами — но эти века были подлинно страшны. Что если история идет по кругу, и начинается очередной закат цивилизации, в котором виноваты мы сами, своей слабостью, утонченным бессилием, всем этим декадансом, извращениями, желанием «оставить как есть». И перестав отвечать на вызовы, бросаемые нам временем, мы сами дали волю Зверю хаоса и разрушения, который был в нас всегда?
В Америке один человек рассказал мне старую индейскую, а может и не индейскую, притчу. Что в каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро — мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность… А какой волк в конце побеждает? Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
Что если приговор нам уже вынесен, и его не отменить? Тьма растет, захватывает мир. И если нам еще хватит, то нашим детям уготована участь «низшей расы», рабство или смерть на черных алтарях? Германцы той, прошлой Великой Войны все же оставались людьми, христианами. Эти же волей своего бесноватого фюрера открыто поклоняются неким черным богам, принося им кровавые жертвы? А Бог просто махнул рукой на этот мир.
Живем лишь раз, и если все гибнет, так проведем остаток дней с максимальным удовольствием? Чтобы не видеть, забыть — есть спрос, публика с охотой смотрит именно такие фильмы, сладко-сентиментальные до тошноты? Мне же хотелось сняться в еще одной «Леди Гамильтон», сделать хоть что-то, воодушевить наших сражающихся парней, чтобы тьма отступила. Но в Голливуде не было ни одного подобного проекта — вот отчего я охотно приняла предложение поехать в Россию. В 1943 году русские казались единственной силой, перед которой отступала Тьма, они разбили германцев под Сталинградом, на Украине, перешли Днепр. В отличие от многих моих соотечественников, я не испытывала к русским никакого предубеждения, они казались мне похожими на нас, англичан, семнадцатого века — революция, где король потерял голову, суровый диктатор Кромвель, правящий железной рукой, бегство за границу прежней аристократии, жестокие законы против «подозрительных», и наведение строгого порядка в стране. А еще русские очередной раз удивили мир, выпустив на наши экраны «Индиану Джонса».
Мои голливудские друзья лишь разводили руками. Конечно, русская кинематографическая школа в тридцатые годы считалась самой передовой, и в чем-то образцом даже для Голливуда, например, никто тогда не мог сравниться с русскими в искусстве монтажа. Но эти фильмы взрывали все каноны, были не похожи ни на что! Приключения хорошо узнаваемого американского парня, который лихо бьет отвратительных нацистов, захватывающие перестрелки, погони, драки, держащие зрителя в постоянном напряжении — не было тогда еще слова «драйв», самые событийные фильмы выглядели в сравнении с этим, как в замедленном темпе. Калейдоскопическая смена натуры, полуобнаженные красотки, экзотические и красочные декорации — все это производило на публику воистину потрясающее впечатление! Профессионалов же ставила в тупик невероятная операторская работа, как это было снято? Эффекты волшебных превращений на экране, да и просто перемена расстояния, будто объектив плавно менял фокус, становясь из телескопического панорамным? Сейчас это кажется обычным, но еще в пятидесятые годы даже на профессиональных камерах нормой были поворотные насадки с несколькими сменными объективами, конечно же, эффекта плавности здесь быть не могло.
И эти звуковые фильмы были сняты изначально на английском языке! Что как мне сказали, подтвердил анализ артикуляции персонажей. То есть русские изначально делали все для американского проката, где законодательно запрещен дубляж для иностранных фильмов, только субтитры, а с ними полный зал не собрать? Показ был с размахом, будто русские заранее были уверены в успехе, создана новая фирма с совместным капиталом, скупившая по всем Штатам сеть кинотеатров, причем брали и старые, пустующие, приводили в порядок — и в один день, 1 июня, после двухнедельной рекламы в самых солидных газетах, начали показ первого из них, «Ковчег Завета» — за ним, с интервалом по два месяца, были анонсированы следующие два. В титрах значилось, «экспериментальная студия СовЭкспортфильм, 1941», и черным цветом, «все актеры и режиссерско-съемочный состав — в том числе приглашенные американцы из числа эмигрантов, погибли на санитарном теплоходе 'Армения'», в конце надпись, «приносим извинения за плохое качество, так как сохранилась только техническая копия, отправленная в Москву для утверждения Худлитом». И это «плохое» качество было вполне на уровне наших фильмов, в Голливуде не скрывали, что они бы так снять никак не могли. А потому, дорогая Вивьен, мы были бы вам признательны, если вам удастся поближе познакомиться с русской киношколой и перенять их секреты.