— Конечно! И его роль будет, лишь наблюдать, затем взять образец, и исчезнуть.
— А образец топлива вы не планировали ему так же передать?
— Товарищ Сталин, это будет уже слишком. Во-первых, две подобные операции подряд, это явный перебор, могут не поверить. Во-вторых, изготовить пентаборан на нашем оборудовании, чрезмерный риск само по себе. В-третьих, велика вероятность, что агент сгорит, отравится или взорвется сам, при малейшей неосторожности — и всем, кто окажется рядом, тоже мало не покажется. Мы с товарищами Кириловым, Лазаревым, Сирым, Курчатовым, рассматривали и такой сценарий, но пришли к выводу, что передача информации в документальном виде тут будет вполне допустима.
— Что ж, вам виднее, вам же отвечать.
— Не нравится мне эта возня вокруг К-25, Лаврентий. С американцем все ясно, но вот с чего бы это англичане засуетились? Казалось бы, им сейчас обострять отношения с нами совсем не время.
— Товарищ Сталин, а вот тут может быть по-всякому. В зависимости от того, кто конкретно против нас работает. Если МИ-6, интеллектуалы, политическая разведка, то они бы никогда не посмели пойти против официальной линии. А вот если УСО, это боевики, с «чистой» разведкой соперники, иногда даже весьма недружественные. И вполне могут пойти во все тяжкие, с логикой во-первых, подставить коллег, переведя на них стрелки, во-вторых «завтра прикроют, так гульнем напоследок».
— То есть от них мы можем ждать чего угодно, вплоть до диверсии против К-25, или стрельбы на улице? И почему мы не можем выдворить их из Молотовска ко всем чертям? В Архангельске места в порту мало?
— Так, товарищ Сталин, они же как раз оборудование для Севмаша привезли. Пока разгрузят, еще неделя. Все меры приняты, каждого англичанина на берегу сопровождает наша «наружка», и усиленные патрули. А возле стоянки К-25 несется охрана и оборона с учетом рекомендаций потомков, «ПДСС». Ну и их же спецы сейчас срочно летят в Молотовск, я докладывал вчера.
— «Ловить английских водоплавающих» — и труп, побывавший в плавиковой кислоте? В конце концов, мы их не приглашали заниматься тайными операциями на нашей территории? Но нам не нужна сейчас и война разведок. Просто несчастный случай, приплыли непрошенные гости и попали под сброс ядовитых отходов. Кстати вы учли, что тело будут после осматривать эксперты? И определят причину смерти, чтобы она не выбивалась из легенды?
— Обещали сделать как надо. И именно с той химией, в нужной концентрацией. Если поймаем объект.
— Ну, подождем. А что ты думаешь про их ответ?
— Так, товарищ Сталин, а что еще им оставалось? Как выйти из положения, и не потерять лицо? Только так — Коморовский мятежник против своего же законного правительства, решил вдруг влезть в наполеоны, все его заявления, это исключительно его инициатива, не имеющая никакого отношения к позиции Британии. В то же время просьба ради избежания жертв среди мирного населения Варшавы, и восстановления там законной власти, содействовать переброске туда их полномочного представителя с вооруженной силой.
— И кто же будет их «полномочным и законным»?
— Пока установить не удалось. Не исключено, что и сам Черчилль пока не знает. И как раз сейчас занят выбором достаточно авторитетной, но в то же время более послушной фигуры, чем Коморовский.
— Ну а вооруженная сила, это польская парашютная бригада, вряд ли британцы своих солдат пошлют на такое. Однако интересно, а как сам Коморовский к этому отнесется, ведь до гражданской войны может дойти, в осажденном городе! А знаешь, Лаврентий, чем это нам помешает? Ведь мы же знаем, что Советская Армия на помощь не придет. Даже если бы очень того хотела — в той истории, при более благоприятной обстановке, мы не смогли. А лишние потери были, зачем? Так что кончится все тем, что немцы смешают там все с землей, вместе с парашютистам и их «представителем». А вот что мы можем с британцев получить за это?
— Первый номер в списке, реактивные двигатели. Это конечно, частная разработка, собственность «Ролс-Ройс» и Хэвинленда, но если их правительство попросит, а мы заплатим… Только действовать надо быстро, пока Варшава еще стоит.
— Так приступайте! Внешторгу в Англии будут указания, ну а сэру Уинстону ответим, что готовы принять их самолеты на наших аэродромах в Белоруссии. У нас кстати есть там требуемое количество аэродромов нужного качества?
— За неделю сделаем. Земля еще твердая, дожди не начались.
— Сколько может продержаться Варшава?
— По оценке Генштаба, если немцы не ослабят натиск, то дней шесть-семь, дальше добивание и зачистка. Если же часть немецких сил будет отвлечена на внешний фронт, то побольше.
— Значит, будет отвлечена. Товарищ Василевский говорил, что наступление на запад от границы еще может быть продолжено. Оперативная пауза на фронте с 22 июля, уже две недели отдыха, была возможность пополнить запасы, подтянуть тылы и наладить коммуникации, в той истории мы без этого сумели до Вислы дойти. И не зарываться, любой ценой дальше вперед, а лишь заставлять немцев снять войска с Варшавы. Подкреплений из Прибалтики немцы не получат, слишком жарко там сейчас. 39й танковый корпус разбит под Тукумсом, так что у немцев остался только один мобильный резерв, корпус СС. Только бы Коморовский продержался, ради того, чтобы у нас реактивные Миги полетели.
— Товарищ Сталин, обращаю ваше внимание, еще на одно отличие от той истории. Если там немцы бросили на Варшаву «сборную солянку», из всяких предателей, красновцев, своих же уголовников, а эсэсовцы и части собственно вермахта задействовались эпизодически, в основном «проездом» по пути на фронт, то здесь, при большей доле штрафных и иностранных войск в общем строю, конкретно против Варшавы направили именно кадровых, СС и две армейские пехотные дивизии. Что предполагает, их действия будут гораздо более организованными и профессиональными. Правда и у Коморовского основа это не городское ополчение, а оказавшиеся в Варшаве 2й и 5й охранные полки, но с немецкими у них ни выучку, ни вооружение не сравнить, каратели, но не фронтовые.
— Да, Варшаву жалко, красивый город был. Жалко, как и Дрезден, Хиросиму, Нагасаки, или что там будет вместо них в нашей истории? И ради того, чтобы это были все же чужие города, а не наши… За свое лишь бьются до конца, а ради чужого, что ж, сделаем что можем. Например, чтобы у немецких вояк рвение и боевой дух хоть чуть поубавились. Эсэсовцам может и без разницы, а вот простой пехоте, посмотрим!
Из передачи московского радио на немецком языке:
Несмотря на нелюбовь к России со стороны части польского народа, мы помним, что они — наши братья, славяне! У нас один язык, одни корни. Больше ста лет мы жили в одном государстве. Потому, мы не дадим своих братьев в обиду!
Мы уже идем на помощь восставшей Варшаве. И если мы не успеем, то обещаем, что тогда отомстим так, что это запомнят на века. Ни один солдат из тех, которые сейчас штурмуют Варшаву, не останется в живых. Никто не скроется, не избежит казни, в чьём бы плену не оказался. И этот единственно справедливый приговор для нелюдей, зверски истребляющих безоружное гражданское население, не будет иметь срока давности. Мы обещаем, что ждать его исполнения придется очень недолго. Мы УЖЕ ИДЕМ. ЖДИТЕ.
Царь Болгарский Борис Третий думал.
На первый взгляд, оснований для беспокойства не было. Всего лишь настоятельное приглашение фюрера прибыть в Берлин для важных переговоров. Вот только предмет их был ясен Борису уже сейчас.
В Сталинградской катастрофе Гитлер винил единственно румын с итальянцами, не удержавших фронт — и после этого не придумал ничего лучше, чем затыкать дыру французами. Объявил затем их виновными в разгроме на Днепре — и тут же послал генерала Моделя во Францию с приказом поставить под знамена Еврорейха еще миллион французских солдат. Причем методы, которым немцы добывали воинский контингент вызывали воспоминания о временах Фридриха Прусского — когда Борис впервые услышал, что в Рейхе ставят в строй уголовников всех европейских, и кажется даже нейтральных стран, то подумал о нелепой шутке, однако же нет, очередная гениальная идея великого фюрера!
Также Борис знал, что в Берлине считают причиной, отчего болгарская армия еще не выступила на Восточный фронт — мнение лично его, пока еще правителя Болгарии. Но нет человека, нет проблемы: именно так три года назад, немцы получили в союзники Румынию, поставив диктатором верного им генерала Антонеску после убийства премьера Мурталеску. А убийство в тридцать четвертом в Париже югославского короля Александра вместе с французским министром Барту? Нельзя сказать, что Борис панически боялся собственной смерти. Но он все же любил свою страну и со страхом представлял, что будет, если тот, кто придет вместо него, подчинится немецкому нажиму.
Русские оказались неожиданно страшным противником, прав был Бисмарк, сказав про них, «медленно запрягают, быстро едут». Как надо было разогнаться их пресловутому «паровому катку», чтобы прорвать Днепровский рубеж, о неприступности которого кричали немцы, всего за неделю, без особых усилий и потерь? Южная группа немецких армий полностью уничтожена на Украине, осталась лишь Семнадцатая армия в Крыму, положение которой почти безнадежно. Центральная группа армий разбита в Белоруссии, ее ошметки откатываются к Висле, германская пропаганда орет про неприступный Висленский рубеж, после Днепра в это верилось слабо. Наконец, северная группа армий оказалась отрезана в русской Прибалтике, что наводило на мысль о схожести ее судьбы с южными, русские вцепились в нее крепко, по крайней мере все попытки деблокировать окруженных, пробить к ним коридор, провалились с большими потерями. А ведь всего девять месяцев назад немцы стояли на Волге, и где будут русские еще через год, в Берлине?
Его собственное слово, данное народу — пока он, Борис, царь, болгарские солдаты не будут воевать за границей своей страны за чужие интересы. Слишком хорошо он помнил катастрофу постигшую Болгарию после прежней Великой войны. И все последние годы старался лавировать между интересами сильных держав, так, чтобы не ссориться ни с кем всерьез, но при этом обеспечить интересы Болгарии. Раньше это получалось, и довольно удачно: в предверие большой войны все стремились заручиться поддержкой на Балканском полуострове: Германия, Англия, Италия, Советский Союз. Германия тогда опередила всех — при ее поддержке Болгария вернула свои прежние владения в Добрудже. Народ ликовал, политики публично благодарили за «дружеское посредничество» Германию и Италию, а для СССР уточняли, что никаких обязательств перед Германией Болгары все равно не несут.
Но разлад между Германией и Советским Союзом рос, маневрировать стало сложнее. И те и другие уже не могли довольствоваться нейтралитетом Болгарии, желая привлечь ее на свою сторону. Немцы тогда казались предпочтительнее — хотя новые порядки немцев и не нравились царю Борису, он все же больше опасался попасть в зависимость от коммунистов. Но и тут удавалось тянуть время ссылаясь то на недовольство русских, то на опасность со стороны Турции, то на возможные бомбардировки англичан… И тогда, когда Болгария, наконец, присоединилась к немецким союзникам, и потом, когда Гитлер напал на Советский Союз, Болгария все равно продолжала поддерживать мирные отношения с СССР — советское посольство мирно соседствовало с немецким. Болгарские войска заняли часть Югославии и Греции (впрочем, сам Борис был уверен, что для населения болгарская власть является лучшей альтернативой немецкой), была объявлена война Англии и США — чисто символическая, как можно было надеяться, до сих пор болгарские летчики только пару раз видели вражеские подлодки.
Пока все выглядело благополучно — не так уж часто правителям удается без заметных потерь увеличить территорию страны в полтора раза. Но сейчас маневрировать было некуда. Надо было выбирать, или — или.
Гитлер снова пригласил Бориса в Германию — в неожиданно резкой, категорической форме. Как перед 1 сентября 1939, «отказ польской делегации прибыть в Берлин равнозначен объявлению войны». А ведь Польша тоже пыталась, и вашим и нашим, и тоже считалась одно время союзником Германии против СССР — и что с ней сейчас? И что последует за его, Бориса, отказом — вторжение немецких войск?
И русские ведь в стороне не останутся! Они уже в Румынии — перейти границу, дело нескольких дней. И русский посол уже открыто говорит, что страна не может действительно быть нейтральной по отношению к СССР, если на ее территории стоят немецкие войска и немецкий флот с ее территории нападает на советские корабли. Нет, конечно, если царь сможет всех немцев на своей территории «уговорить» сидеть тихо и не предпринимать никаких враждебных действий, тогда Болгарию еще можно счесть нейтральной.
Намек был довольно ясным. Сделайте то, что вас просят — или мы войдем и сделаем сами.
И скорее всего, как только русские перейдут границу, в стране начнется революция. Как и при явном принятии стороны немцев — в армии открыто угрожают бунтом в случае приказа идти на Восточный фронт. А коммунистическое подполье, направляемое из Москвы, не только не удалось искоренить, оно даже укрепилось за последние два года, расширило свое влияние. Коммунистическая революция, и кого первым потащат на эшафот? Или расстрел в подвале вместе со всей семьей, как последнего русского императора. Революция, хаос, смута — и сверх того, еще и превращение страны в поле боя, по которому прокатятся и столкнутся стальные волны русской и немецкой армий. После чего ужасы той войны покажутся бедной Болгарии детскими играми на зеленой лужайке.
С другой стороны, Сталин вовсе не коммунистический фанатик. Сидит же в Бухаресте король Михай, не только не казненный, но даже не потерявший трон! Правда, власти у него нет, всем распоряжаются коммунисты и русские, но это все же лучше чем изгнание или казнь? И в Румынии налаживается порядок, мирная жизнь, у немцев даже сил не нашлось помешать, а науськанных ими венгров русские вышвырнули за Карпаты в неделю!
А царь, сделавший то, что желают и народ и армия, это ведь совсем не та фигура, которую спешат свергнуть?
И Димитров наверное, будет не самым худшим премьером? Кого еще может поставить Сталин своим наместником в этой стране?
А немцы — что немцы? В Югославии их войска заняты сражением с партизанами Тито. А в Греции у них не так много сухопутных частей. И перебросить еще, с учетом того кошмара, что творится на их русском фронте, Гитлер вряд ли сможет, по крайней мере быстро. Итальянцы? Их греки били в сороковом, этим потомкам легионеров лишь с эфиопами воевать, и то с помощью химической бомбежки. Тридцать тысяч немцев, уже находящихся в Болгарии? Но это не мобильный ударный кулак, а моряки, летчики, наземный и береговой персонал, и охрана железных дорог. Они немногое сумеют, если сюда войдут русские.
С какими словами обращался русский вождь Сталин к своему народу и армии 22 июня два года назад? Надо будет сочинить что-то подобное.
Болгары! Подданные мои! Братья и сестры! Наше отечество в опасности![13]
— Это катастрофа, Бэзил! Начинаю думать, что господь за что-то прогневался на Британию. Из-за чужой глупости и жадности — кажется Наполеон сказал, что у турок есть особый талант быть битыми, даже в чужой драке?
— Уинстон, успокойтесь, ничего еще не потеряно. В конце концов, не ваши ли слова, что послевоенные границы Европы будут определяться на особо созванной конференции всех мировых держав, и никак иначе?
— Бэзил, вы пробовали когда-нибудь отнять у голодного пса кость, которую он уже схватил и грызет? Смею заверить, рискованное занятие, даже если это ваш выдрессированный питомец. А если это чужой волкодав, только что отвоевавший эту кость в схватке с целой стаей? Вам напомнить, что Сталин сказал финнам при их капитуляции, где ступил наш солдат, это уже наша земля? И по донесениям наших агентов, из северной Норвегии Советы тоже уходить не собираются, обустраиваются там надолго. А их обращение по поводу восставшей Варшавы, что они не забыли, что Польша когда-то входила в Российскую Империю? Я начинаю думать что Сталин — собиратель русских земель, на мировой арене для нас опаснее, чем фанатик мировой коммунистической революции. Сколько лет многие русские цари мечтали о Проливах и втором Риме — Константинополе? И думаете, Сталин упустит такую цель? Ладно, Бэзил, это все лирика. Что можно сделать реально?
— Простите, а как мы можем тут на что-то влиять? Раньше надо было действовать — и вот не поверю, Уинстон, что наши люди в Анкаре не предупреждали!
— Бэзил, вы все же привыкли жить в демократической стране. Где политическое решение такого уровня до принятия долго муссируется в парламентских дискуссиях и в прессе. Но как заглянуть в мысли диктатора, вроде Сталина или этого турка, прежде чем он начнет действовать?