— Весь суд строится на показаниях свидетеля, который в княжестве всего несколько дней! — горячился Сура, понявший, что пропадает в полном одиночестве. — Даже если он честен, что он видел? Странно одетого человека, заявившего, что Зрящие послали его убить князя и признавшегося в содействии в убийстве княгини. Он даже не сказал, кому содействовал! И проверить его слова нельзя, так как яблоко то давно выбросили!
— Проверить можно, — спокойно возразил Аю Амаравата, — сходить к Прежним и спросить. Тебя устроит такая проверка?
Сура даже онемел от такого предложения. Вероятно, княжеский суд и был рассчитан на то, чтобы вывести обвиняемого из себя. На короткий миг Зрящий растерялся, его мыслезащита лопнула, являя собравшимся в зале страх и недоумение. Всегдашняя политика Зрящих — удерживать разумно организованное противостояние монастырей и князей — рухнула. Рухнула, потому что в случае смерти княгини и те и другие почувствовали, что ими управляют исподволь.
Нераскрытое убийство резко изменило обычную ситуацию, а Сура даже не знал, кому понадобилась эта смерть. Сейчас все, владевшие княжеским даром, отчетливо понимали, что сам Сура в смерти Ити Шаратхи не виноват. Он даже не знал, кто и зачем это сделал. Зато о том, что Зрящий Тжанак приказал Прежним убить Аю Амаравату, он знал. Знал — и князя не предупредил.
Поняли князья и монахи и то, что Тжанак постоянно встречался с Прежними, принося от них знание о наступлении "дней без князя". И смерть Аю Амаванты, спешащего на княжий суд, Сура тоже считал делом рук Тжанака.
В общей суматохе, когда все заговорили, перебивая друг друга, Ведмедь тихо произнес Кондрахину на ухо:
— Я приказал княжичу прятаться. А тебе пора доставать свой меч. Через лес к дворцу идут люди. Сознание закрывают, но намерения их очевидны. Сейчас здесь начнется бойня.
Добравшись до сознания князя, Кондрахин успел передать ему только один сигнал: "Опасность!" Быть может, это предупреждение спасло князю жизнь. Аю Амаравата встал и отодвинул стул. В этот момент за окнами вскрикнул, умирая, Мегхам. Раздались характерные щелчки спускаемой тетивы и звон мечей. Не менее десятка лучников ворвались во двор, мгновенно положив наружную охрану. Выскакивая в расположенную рядом дверь, Юрий видел, как падает со стула со стрелой в затылке Сура, как закрывается от летящих в окно стрел массивным стулом князь. Княжий дар не помог его обладателям остановить нападавших.
Из всех, кто сидел в зале, лишь один монах использовал силовой астральный удар, действовавший не на сознание, а на нервные центры организма. Прочие надеялись остановить нападавших мысленным приказом — и падали под неумолимым потоком стрел.
В коридоре у входа шла отчаянная рубка. Сур, вооруженный мечом и кинжалом, противостоял не менее искусному бойцу. Они то рубились, то, блокировав оружие друг друга, пытались ударить противника ногой или головой. В сплошном мелькании оружия и конечностей Кондрахин с трудом нашел щель, чтобы нанести противнику Сура астральный удар, не задевая самого охранника.
Бежать за мечом было поздно. Лучников, проникших во двор незаметно даже для Ведмедя, вот-вот перебьют. Дружинники князя, рассредоточенные среди хозяйственных построек, тоже стрелять умели. А в зале действовали искусник-монах и Ведмедь. Ведун, хоть не убьет никого, парализует нападающих за несколько мгновений. Но за лучниками придут другие, быть может, не со столь защищенным сознанием. Но, зато, возможно, с автоматами.
Кондрахин еще успел оценить, как Сур двумя движениями руки закончил схватку со следующим противником, как все кончилось. Лучников во дворе не осталось, а в коридоре лежало пять трупов нападавших. Четверых из них посек Сур. Вернувшись в зал, землянин с болью смотрел на пригвожденных стрелами к высоким спинкам стульев князей и монахов.
Аю Амаравата, морщась, вытаскивал стрелу из левой руки. Стул, который он только что опустил, закрыл его голову и грудь, приняв на себя три стрелы. Рядом захлебывался кровью Аю Свам, которому стрела пробила горло. Аю Рудара во время вражеской атаки сидел спиной к окну, и его стрела поразила в затылок. Князь Чонхора так и остался сидеть на стуле, лишь голова склонилась на грудь.
Князь Имьяса выбирался из-под стола, растерянно глядя на лежащие в лужах крови тела монахов. Сообразил, куда спрятаться, и остался цел. Аю Даюс с пронзенной грудью рухнул всем телом на стол. Он еще дышал, хотя его смуглые руки уже неостановимо белели. А на своем стуле плакала Ити Шатру, с ужасом глядя на торчащее из бедра оперенье стрелы.
Аю Ганада, тоже сидевший спиной к окну, укрылся за высокой спинкой кресла. Стрела пробила крепкую древесину, но, потеряв силу, не смогла глубоко войти в тело князя. Сейчас он сам отлепился он стула и разглядывал торчащее из спинки стула окровавленное острие. Аю Прахлад остался невредимым, даже не прячась.
Лучники метились в князей. Убили всего двоих монахов, скорее всего — случайно. Еще двое были ранены. Ведун занялся Ити Шатру, а Юрий выглянул в окно, разглядывая тела нападавших. Зеленая обтягивающая одежда. Незнакомо, но сшито все же на Амату. Босые ноги, обычные луки. Все, кроме одного, застрелены в спину. Один, его парализовал Ведмедь, упал на спину. Его добили пикой в горячке боя.
Рядом встал Аю Амаравата, зажимая окровавленную руку.
— Где княжич?
Взяв князя за раненую руку обеими руками, Кондрахин сосредоточился, восстанавливая астральные потоки жизненной силы. Рана не тяжелая. Кровотечение он сейчас остановит, через неделю князь сможет понемногу этой рукой пользоваться.
— Аю Васанта спрятан в надежном месте, — землянин опустил руку князя.
— Мы не станем ночевать во дворце, — решительно заявил князь.
Ни князья, ни монахи нападавших не распознали. Четырнадцать тел, одинаково одетых, без отличительных признаков. Оружие — самое обычное, изготовленное в разных княжествах. Стреляли лучники отлично, из всех выпущенных стрел — всего один промах. Сур, обучавшийся в монастыре Вудры, и считавшийся наиболее подготовленным бойцом, утверждал, что нападавшие использовали незнакомую ему школу боя.
— Отменные бойцы. Тот, что сражался двумя мечами, сильнее меня. Если бы не помощь, он бы меня победил. Его кто-то ударил, используя княжий дар — и он на роковое для него мгновение застыл.
Ме Димешвар с трагическими нотками в голосе предложил немедленно утопить пистолет Прежнего. Монахи его поддержали. Юрий не стал возражать, только высыпал все пули из обоймы, предложив их сжечь. Эту идею монахи тоже приняли с энтузиазмом. Из их разговоров Юрий понял, что нападавших они считают Прежними, вернувшимися за своим колдовским амулетом. Уцелевшим князьям вообще было не до следствия.
Раненая княгиня глубоко расстроилась весьма вероятной хромотой, ее супруг, которому быстро забинтовали рану на спине, ее успокаивал. Аю Шудара с советниками и охраной, ускакал к себе, клятвенно пообещав, что никогда в Дастран не вернется. Ускакал, не глядя на надвигающуюся ночь. Аю Прахлад, с которым Юрий собирался поговорить, разговора не поддержал.
— Ваше Высочество, а Вы не почувствовали приближение посторонних?
— Нет. Ничего не почувствовал. Только когда стрелки умирали, их разум открывался. Я считаю, всему причиной ваше с князем Дастрана кладоискательство. Я обещаю, что дело это так не оставлю. Следующий суд состоится уже в моем княжестве!
Вот и весь разговор. Аю Васанта вылез из своего убежища и крутился возле ведуна. Дрипур размещал в Руге всех тех, кто побоялся ночевать во дворце, а Сур расставлял охрану. Юрий никак не мог понять, почему люди, замеченные в лесу Ведмедем, не напали на дворец. Может, их остановил провал первой атаки? Или это вообще была другая группа, не связанная с первой?
Ведмедь только пожимал плечами, в то время, как князь Аю Амаравата расспрашивал Юрия, куда тот укроет княжича. Вопрос и в самом деле казался непростым. Если люди, замеченные Ведмедем, еще в лесу, а княжеский дар не позволяет их обнаружить, то укрываться там равносильно погибели. Остаться во дворце? Отправиться в княжеский дом в Руге? А за окнами стремительно сгущалась тьма.
Положение спас Ме Димешвар. Он прислал Юрию ментальный вызов, предлагая вместе с ведуном, князем и княжичем тайно пробраться к храму Ямы Справедливого и заночевать там. Дождавшись, пока стемнеет, спустили веревку с одной из наблюдательных башенок над оградой имения. Первым вниз соскользнул Ведмедь. Через некоторое время из темноты донесся крик ночной птицы. Аю Васанта, а за ним и князь тихо сползли по веревке вниз. Немного выждав, отправился за ними и Кондрахин.
Обладатели княжьего дара могли видеть и в темноте. Шли лесом, пользуясь тем, что вблизи города густой подлесок был порядком вытоптан. Вокруг шла обычная ночная жизнь: вышли на охоту виверры, пищали попавшие в чьи-то челюсти или лапы грызуны, хлопали крыльями ночные пернатые хищники. Землянин мог бы поклясться, что ближе километра нет не только людей, но и зверей крупнее зайца. Так говорили все его органы восприятия. Но он при этом точно знал, что Руг, до которого оставалось метров четыреста, полон спящими и бодрствующими людьми, собаками, домашней скотиной. Их присутствия он совершенно не ощущал.
Мир Амату в очередной раз демонстрировал свои особенности. Княжий дар здесь неустойчив, он слабеет и усиливается, как ему вздумается, и вполне может оставить своего обладателя без защиты в самый трудный момент. Однако ночное зрение действовало исправно. В Руге шедший впереди Ведмедь подождал Юрия и теперь уже ведун шел замыкающим. Спустились вниз, в приоткрытую дверь храма. Монах ждал их в полной темноте, в подземном коридоре — ни одного факела.
— Идите за мной, — он повернул в проход, знакомый Юрию по прошлому посещению храма.
Но сейчас монах не стал спускаться по лестнице, а свернул влево, протискиваясь сквозь узкую щель среди слегка повернувшихся на оси каменных блоков. Три шага прямо, поворот направо — и в конце узкого коридора появился отблеск огня на стенах. Еще раз направо — и они очутились в небольшом зале. В центре его стоял стол, на нем кувшин с водой и бронзовые чаши для питья. Вдоль стен — скамейки, застеленные овечьими шкурами.
Князь с княжичем сразу улеглись, а Юрия и Ведмедя монах пригласил присесть за стол. Некоторое время все молчали, прислушиваясь к сопению мгновенно уснувшего князя. Видимо, за прошедшие тревожные дни он настолько вымотался, что даже сегодняшние трагические события не смогли помешать сну. К бодрствующим вскоре присоединился еще один монах. Его Юрий легко узнал — это тот, что отбивался от лучников силовыми астральными ударами.
— Познакомьтесь с Ме Суркеном, монахом Ямы Беспощадного, — представил вошедшего Ме Димешвар.
Юрий с ведуном молча приложили ладони к сердцу. В представлении, после сегодняшнего суда, они явно не нуждались.
— Я могу уверенно заявить, что все остальные достойные монахи и князья сочли, что на них напали сами Прежние, — начал Ме Димешвар, — но мы здесь понимаем, что это совершенно другие люди. Я не стал никого разубеждать, потому что лишь немногие достойны знать о существовании халпеев.
Монах говорил чрезмерно торжественно, используя мыслезащиту. Он явно полагал, что уж Юрий-то точно о халпеях должен знать все. Судя по предыдущим действиям и словам монаха, в проницательности и сметке ему не откажешь. Значит и о халпеях он должен знать, пусть и само слово незнакомо.
— Прости, Ме Димешвар, ты употребил незнакомое для меня слово. Я думаю, что знаю, о чем ты говоришь. Но на всякий случай, расскажи о халпеях все, как будто мы с Ведом впервые слышим это слово. Поверь, у нас на островах многое обозначается иными словами. Нам ведь не нужна путаница, верно?
Сбитый с мысли монах досадливо вздохнул. Вместо него заговорил Ме Суркен:
— Халпеи, чье название происходит от Халпа, упоминающегося в книге Сокровенной Мудрости, устраивают браки князей, стремясь улучшить их породу. Если князья вступили в брачный союз по собственному выбору или, повинуясь воле родителей, халпеи часто добиваются рождения незаконного ребенка. Это происходит, даже если княгиня не возлегает на ложе с посторонним мужчиной. Так появился на свет ваш княжич, а Аю Амаравата имеет троих детей от женщин племени романов, не зная даже их имен. У всех троих имелся княжий дар, и все они исчезли из своих таборов.
— Но Аю Амаравата считает княжича своим сыном, — не понял сказанного Кондрахин, — почему он незаконный?
Монах неохотно пояснил, что княжич рожден не от Амараваты. Князь же, как обладатель княжьего дара, совершенно уверен, что его жена не принадлежала другому мужчине. И это — истина. Поэтому он признал княжича своим сыном, отбросив все мысли о том, каким образом ребенок вообще появился на свет. Монахи Ямы Беспощадного, единственные, кто следит за деятельностью халпеев, тоже не знают, как.
— Когда ты сказал, что придуманный тобой Союз Рыжих занимается непотребными действиями, я решил, что ты говоришь о халпеях. А название не произносишь, потому что рядом сидит князь, — вступил в разговор Ме Димешвар.
Юрий поспешно кивнул, радуясь, что обстоятельства так удачно сложились. Его сиюминутная выдумка сейчас позволила ему проникнуть в одну из тайн этого мира. Не проникнуть — прикоснуться. Потому что все полученное Кондрахиным образование подсказывало: чтобы женщина забеременела, требуется половой акт. И даже если этот акт произошел, когда она находилась без сознания или под гипнозом, то обладатель княжьего дара все равно это установит.
Аю Амаравата признал сына, значит, он наверняка уверился в супружеской верности жены. Следовательно, зачатие было достигнуто другим способом. И единственное, что приходило на ум землянину, были непостижимые знания Прежних.
— Та порода, которую выводят халпеи, чем-то лучше? — это спросил ведун, которого интересовало не как, а зачем.
Оба монаха выразительно пожали плечами.