- Кончил, отец.
- И хочешь остаться там?
- Посмотрим,-сказал Рубен.
- Когда вернешься?
- Не знаю,-ответил брат.
И я был уверен, что он действительно не знает, когда вернется в Ереван.
- А я знаю,- сказал отец.- Побродишь несколько дней, потом выяснится, что есть неотложное дело, верно?
- Никакого неотложного дела у меня нет,- сказал Рубен.- Просто я не знаю, как сложится.
- Ох! - неожиданно тяжело вздохнула мама.
- Завтра встанешь пораньше,- сказал отец, вставая из-за стола.- Надо стену сарая подправить. Уже десять часов, Амас, разбери постель, пора спать, а завтра чуть свет за дело.
Рубен посмотрел на меня и снова подмигнул. Так мы лучше понимали друг друга.
Отец примял окурок в пепельнице и пошел закрывать ворота.
- Будем спать, Тигран? - спросил Рубен.
- Будем, если хочешь,-пожал я плечами.
- Не сердись на отца, Рубен-джан,- сказала мама. - Устает он...
- Знаю, - ответил Рубен.
- Утром не вставай. Ничего с сараем не случилось, - продолжала мать.
- Тоже знаю, - улыбнулся Рубен.
- Нервничает, урожай погибает, потому и нервничает, бедный, - объяснила мать.-Всю ночь теперь курить будет.
- Знаю, знаю,-сказал Рубен.
- Спокойной ночи, - пожелала нам мама, постелив постели.
- Спокойной ночи.
Она ушла, мы остались вдвоем с братом.
Рубен закрыл дверь и посмотрел на кровати.
Я сразу понял его.
- Сдвинуть?
- Конечно, - сказал он.- Старики не рассердятся?
Я давно уже чувствовал, что он чужой в доме. Я почувствовал это еще в позапрошлом году. Не знаю, как это началось, но Рубен стал вести себя словно гость. Очень близкий всем нам, но все же гость.
Мы сдвинули кровати, стараясь не шуметь, быстренько разделись и скользнули в постели.
Рубен протянул руку, повернул выключатель, и в ту же секунду все звезды мира и только нарождающийся месяц шагнули в комнату, внося с собой приятную прохладу летней ночи.
...Засыпая, я люблю укрыться с головой, и зимой и летом. Свернусь калачиком, укутаюсь, и весь мир перестает для меня существовать. Остаюсь только со своими мыслями - приятными и неприятными. Ни звезд, ни луны ничего нет.
Потом постепенно, как бы качаясь на весах, неприятные мысли уступают место приятным, и, сам не знаю как и когда, я вдруг крепко засыпаю и сплю до самого утра.
Досаднее всего было то, что в воскресенье я должен продавать свечки. А еще неприятно, что на свете существует Сероб и Каро и всякие древнеиндийские и японские приемы.
От одной мысли что я могу испытать их на своей шкуре, меня бросало в дрожь. Словом, все то, что составляло мою тайну, пока не сулило ничего, кроме неприятностей. Было, конечно, и приятное. Но меньше.
Ну, прежде всего то, что Нвард, самая хорошая девочка в мире, теперь мой самый преданный товарищ. Потом еще то, что пираты вроде бы настоящие и не совсем настоящие.
И самое главное - это то, что приехал Рубен. Брат! Единственный в мире человек, который хоть иногда понимает меня и с которым мне уже ничего не казалось страшным и безнадежным. Рубен! Брат мой! Приезжающий как гость брат.
Рубен беспокойно повернулся в постели.
- Тигран, ты спишь?
Я высунул голову из-под одеяла.
- Не сплю, думаю.
- О чем?
- О том, как устроен мир, - сказал я.
Рубен тихо засмеялся.
- Рано начал. Тебе пока еще можно не думать о мире.
- А я думаю.
- Мысли разные приходят и уходят. И тебе кажется, что ты думаешь о мире. Со мной тоже так бывает... Как ты думаешь, если в Ереване останусь, наши очень огорчатся?
- Значит, действительно уедешь? - Я от неожиданности сел в постели.
- Собираюсь.
- Отец очень огорчится. Он, между прочим, собирается еще один этаж надстроить в нашем доме. Для тебя.