Вокзал находился в двух километрах от Лусашена. А мне очень хотелось поговорить с Рубеном о его городской невесте.
- Не надо,- отказался Рубен,- пойду один.
Он приподнял, как бы взвесил, чемодан. Хотел, видно, сказать маме, зачем она столько всего наложила в него.
Но смолчал.
На балконе он приостановился и крикнул:
- Отец, до свидания. Я поехал.
Из дальнего конца двора, оттуда, где рос картофель, отец что-то сказал в ответ, но мы не расслышали.
Журчала вода в огороде. Где-то лаяли собаки. Рубен пошел к воротам. Вслед за ним и мы тоже вышли на улицу и молча проводили его до речки.
Еще не доходя до речки, у одного из домов вдруг появилась старушка Мармар-азл.
- Амас, Рубена провожаешь? - спросила она.
- Мармар-ази, и когда ты спишь, ночь ведь скоро? - вместо мамы ответил Рубен.
Старушка больше ничего не сказала.
У моста Рубен остановился.
Мама обняла его и расцеловала.
- Там в чемодане шелковый платок...- сказала она. - В прошлом году в сельмаге купила. Отдашь невесте. Импортный. Думаю, понравится.
Брат только как-то особенно улыбнулся и, не знаю почему, пятерней взъерошил мне волосы.
Он никогда раньше так не улыбался и никогда не делал такого с моими волосами.
- Зажигалка тебе не понадобится? - спросил я.
- Нет, зачем мне.
- Хочешь - возьми. Она и правда помогает,- сказал я.
- Не стоит, - ответил Рубен.-Я уже решил все трудные вопросы.
- Как ее звать? - полушепотом спросил я.
- Не забудь налить в зажигалку бензин,- словно не расслышав меня, сказал Рубен.- В шкафу, в маленьком пузырьке. Только будь осторожен...
- Не хочешь сказать, как ее зовут?!
Мама стояла в сторонке. То и дело стирала ладонью слезу со щеки, но я был уверен, что она сейчас радуется и даже счастлива, что ее сын будет жить в городе. Шутка ли, несколько месяцев в Лусашене все только об этом и будут говорить...
- Наринэ ее зовут! - сказал наконец Рубен.
- Хорошее имя,-похвалил я.
- Правда? - обрадовался Рубен.- Ну, я пошел. Счастливо оставаться.
Немного погодя он исчез во тьме. Собаки еще полаяли, и скоро опять стало тихо.
В Ереване есть театр, есть неоновые рекламы, кафе и... такси...
Там всюду асфальт.
И после дождя люди не увязают в глине.
В Лусашене тоже будет асфальт. Пройдут годы, пока лусашенцы привыкнут ходить по асфальту, пока человек изменится...
Рубен Пахлеванянц уехал, чтоб стать горожанином.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ И лето кончается. Что нужно, чтобы остаться удивительным человеком. Тодрос и Вар дик. Как тайники становятся местом паломничества. До свидания, Натанаел.
В небе сгрудились клубы неподвижных облаков. Лежа на спине, я не мигая смотрел вверх, на голубизну огромного пространства. И вдруг перед моими глазами заплясали странные искры, падающие с солнца прямо на землю. Вернее, это были какие-то очень маленькие, шарики. Они неожиданно появлялись, медленно проплывали и столь же внезапно таяли, исчезали...
Голоса ребят слышались откуда-то издалека. Они, как приливы морские, то набегали, то отказывались - то были похожи на гудение насекомых, то на гул трактора.
- Надо же, какое синее небо! Как ты думаешь, в Мексике оно тоже такое?
- В Мексике - не знаю,- сказал Каро.- Но в Австралии точно такое.
- Откуда тебе известно?
Каро не ответил.
- Откуда ты знаешь? - снова спросил я.
- Знаю, и все,- сказал Каро.- Знаю лучше, чем аборигены.
- Ну уж...
- Потому что они заняты охотой на кенгуру и смотреть на небо им некогда. Они это делают только вечером, когда сидят вокруг костра. А вечером небо там совсем другое. У них и звезды да небе другие... Вместо Большой и Малой Медведиц они видят Южный Крест.
- Очень жаль,- сказала Нвард.
- И правда, жаль, - согласился Сероб.- А солнце там тоже другое?
- Солнце везде одинаковое.
Я повернулся на бок, лицом к ребятам.