- А зачем же он пришел сюда? Ты собираешься в Мексику, проводить там раскопки, а человек ищет клад у нас под носом.
- Нет тут ни клада, ни кладоискателей,-отрезал я, потому что был уже уверен, что все это нам просто привиделось и никого-то тут не было. Честное слово, ничего здесь нет. Если даже когда-то и было, то давно все растащили. Ведь это же тысячелетний монастырь! Но если ты мне не веришь, мы можем раскопать верхний курган. Очень он особенный. Под такими курганами иногда попадаются интересные вещи. Хочешь, в воскресенье начнем раскопки?
- Начнем, - радостно согласилась Нвард.-Нам ведь все равно ждать, пока на горизонте не покажется какойнибудь корабль. На твоих пиратов рассчитывать не приходится.
- Об одном я тебя прошу, Нвард...
- О чем?
- Пожалуйста, поменьше вспоминай этих пиратов, ладно?
- Ты их боишься?
- Боишься, боишься!-рассердился я.- Что бы я ни сказал, сразу "боишься". Просто не хочу без конца вспоминать о них. Не очень это приятно.
- Если все это только игра, то что же в этом неприятного?
- Игра игрой. Но... но ведь они же настоящие пираты.
- Что? - ужаснулась Нвард.
- Да-да! Самые настоящие, - Тогда надо заявить в милицию, забеспокоилась Нвард.
- В милицию! Тоже придумала...- Нвард никогда не поймет, какие они, настоящие пираты. - Лучше о них поменьше вспоминать. Поверь мне.
- Хорошо,-пообещала Нвард.
И мы молча направились в сторону дома. И оба, наверное, думали об одном и том же. Если двое людей, которым есть о чем поговорить, идут и молчат, значит, они думают об одном и том же.
Когда мы уже были у дома, прежде чем проститься, Нвард сказала:
- Тигран, как хорошо, что на свете бывают пираты, правда?
- Правда! Просто великолепно! Без пиратов жизнь для тебя не имела бы смысла! - взорвался я.
- Конечно же не имела бы смысла. И ничего интересного вообще бы не было! - холодно произнесла Нвард.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Неожиданно приезжает Рубен. Ночная беседа о мире, о городе, о тайниках...
Брат приехал совсем неожиданно.
Приехал под вечер, когда я как раз вынул из колодца холодный арбуз и мы втроем - мама, папа и я - собирались обедать.
Отец снова жаловался на нехватку транспорта, вслух подсчитывал, какая часть урожая фруктов испортится, если и завтра до полудня не будет машин. Мама пыталась успокоить его, потому что иначе он всю ночь стал бы курить.
А я молча ел, потому что, во-первых, был голоден, а вовторых, если бы не поел как следует, не получил бы арбуз.
А арбузы я очень люблю.
Отец отодвинул тарелку, розовой салфеткой вытер рот и, взяв в руки огромный, как у мясника, нож, подкатил к себе арбуз и посмотрел на меня. Проглотив последний кусок мяса, я тоже отодвинул тарелку и тоже посмотрел на отца.
Нож врезался в арбуз, и послышался знакомый треск.
И в ту же минуту открылась дверь столовой, и на пороге возник мой брат jc маленьким чемоданчиком в руках.
- Рубен! - вскрикнула мама и бросилась обнимать брата.
Отец, как будто ничего не произошло, продолжал разрезать красный-красный арбуз, потом салфеткой вытер нож, отложил его и закурил сигарету.
- Здравствуй, отец,- сказал Рубен.
- Не мог весть подать, что едешь? - недовольно проговорил отец.
- Не успел,-оправдался Рубен.-Как дела, Тигран?
Я только улыбнулся. "Как? Конечно, хороши. Очень даже хороши! Потому что ты теперь дома, потому что вечерами мне больше не будет скучно, потому что так много надо тебе рассказать",-думал я. Не говорил, а думал. Но Рубен все понял.
- Хорошо,- сказал он.- Какие у тебя планы на завтра? Свободен? Поговорим.
Он взял кусок арбуза и стал есть.
- С дороги ты, наверное, голоден,- сказал отец. - Амас, подай парню обед. Арбуз потом возьмешь.
Рубен подмигнул мне, положил недоеденный арбуз на стол и, потирая руки, стал ждать, когда мама принесет обед.
Ел он с аппетитом, не глядя на нас. А мы молча следили за его неторопливыми движениями.
...Уже пять лет, как Рубен жил вдали от дома. В Ереване. Уехал учиться в сельскохозяйственный институт.
Вначале он на все праздники обязательно приезжал домой. Потом стал приезжать только на каникулы. Потом выяснилось, что у него остаются "хвосты", несданные экзамены и зачеты, и в зимние каникулы надо заниматься.
А в последние два года он летом приезжал домой только на две-три недели. Остальное время с товарищами отдыхал на берегу Черного моря. Отец про себя злился, мама скучала, а я думал, что когда я тоже поеду учиться, то уже с самых первых летних каникул буду ездить на море.
- Останешься? - вдруг заговорил отец.
Рубен на секунду задержал ложку у рта, исподлобья глянул на отца, потом все доел, отставил тарелку, долго, очень долго вытирал рот и наконец сказал:
- Посмотрим.
- Да... Посмотрим! Выходит, не передумал.
И снова все замолчали. Даже арбуз не хвалили. Этого в нашем доме еще не бывало. Я не помню случая, чтобы отец когда-нибудь купил неудачный арбуз. И он любил, чтобы его хвалили за умение. Так мы и делали.
Мама убрала со стола, вытерла влажной тряпочкой стол.
Отец все еще сидел, сидел и курил.