Сложив трясущиеся руки на груди и пятясь назад, я спросила:
— П-почему ты жив? — На последнем слове голос скакнул на октаву вверх, резанув по ушам. Надменного хладнокровия не вышло.
— Я же фомор, — проскрежетала мерзкая лягуха с перепончатыми крыльями, царапая брусчатку шипастым хвостом. Препятствий в виде забора, ограждающего Таинственный сад, он больше не видел. — Мы бессмертны.
— Сразу сказать не мог? Я теперь чувствую себя н-немного н-неловко. — Проклятая дрожь в голосе!
Элл Жаб раздул щеки с желтыми прожилками. Мне не требовалось много времени, чтобы сообразить, что это значит.
— Эй-ей! Стой! Я пришла поговорить!
Щеки, каждая размером с арбуз, неохотно сдулись. Красные глаза блеснули злобой.
— Думаешь, я стану с тобой говорить после того, как ты воткнула мне ветку в глаз?
— Так зажило же все. Вон, как новенький. Лучше прежнего.
— Боль была невынос-с-симой! — яростно прошипел он, вываливая раздвоенный язык. — Как и тот яд, которым ты поразила меня. Может я и бессмертен, но боль вс-сегда реальна.
— Стой-стой-стой! — закричала я, натягивая ворот кофты на нос. Вонь протухшей пищи сбивала с ног не хуже восьмибалльного землетрясения. — Тебя убила не я. И камень похитила не я. Ты же в курсе, что артефакта богини нет на законном месте? Мы могли бы обсудить его возвращение.
Фомор стрельнул глазами в сторону развороченной арки. За минувший день ничего не изменилось. На площадке все также валялись обломки ее обломки и подвядшие цветы, разнесенные в разные стороны ветром.
— Ты только что пыталась сбежать, — хмыкнуло дитя любви демона и джинна. — А теперь хочешь торговаться?
— Да, это называется быстрой адаптацией. Как тебе такой вариант: я верну артефакт взамен на свой долг. Ты получишь камень, а я свободу и голубоглазого блондина на стероидах. Все честно.
Фомор разразился каркающим смехом.
— Мне безразлично, что случится с камнем. Его местоположение не имеет значения. Увезут ли его в другое королевство, запрячут ли в тайную коллекцию. Его похищают не в первый и не в последний раз. Что только с ним уже не делали. Пытались снять проклятье, пытались использовать во благо. Неважно, все заканчивается тем, что приходит очередной проситель и его душа отправляется на службу Великому визирю.
— М-м-м… Другое предложение. Я все равно верну артефакт, и мы оба сделаем вид, будто ничего не было. Я не просила суженого, ты не пытался забрать мою душу. Отмотаем время назад и не встретимся.
— А может, я просто кину твою тушку под ноги Великому визирю? — щелкнули зубы у моего носа. — А он сам решит, какую пытку назначить нарушительнице контракта?
— Кхм, — прочистила я горло. — Ну, разве что он одинокая, светлая, никем не понятая, но страждущая любви душа.
Нет, ну а мало ли?
Кожистые крылья элл Жаба нервно затрепетали в воздухе, сдерживая очередной взрыв смеха.
— Великий кхм-ха-ха визирь? Да ты в жизни не сталкивалась с такой чернильно-черной и липко-густой как смоль душой, что у Великого визиря. Впрочем, и не встретишь. Не того ты поля ягода, чтобы он тратил на тебя время. Ты отказалась от этой привилегии. — Хлюпнув, элл Жаб провел языком по пупырчатым губам. — Прощай, элая.
Он распахнул крылья, целясь лезвиями в мое горло.
Мне оставалось только одно.
— 7 —
— Я хочу говорить с визирем!
Крыло элл Жаба застыло в воздухе, упираясь острым кончиком в мою сонную артерию.
Что ж, контакт налажен. Продолжаем.
— Я не отказываюсь от контракта, — выдавила с трудом. — Я предлагаю обсудить его условия, но делать это буду не с тобой.
Фомор хрюкнул.
— Ты смеешь требовать встречи с Великим визирем, повелителем фоморов Пограничных земель и правителем Туманного архипелага?
— Мне есть что предложить.
— Хруфф, — выдохнули раздутые ноздри. В бордовых истекающих адским пламенем зрачках виднелось яростное желание поквитаться с той, кто посмел причинить ему боль и проявил вопиющее неуважение. Но крыло медленно отползло назад, давая возможность нормально вздохнуть. — Допустим. Продолжай.
Я скрестила рука на груди:
— Моя смерть ничего не стоит. А если оставишь в живых и позволишь встретиться с визирем, в накладе не останешься. Я очень ценный экземпляр. Я обладаю знаниями, что неизвестны вашему миру.
Отточенные лезвия пальцев подцепили мой подбородок. Фомор склонил голову, скаля отвратительную прорезь, что была у него вместо рта, в кривую улыбку. Красные глазки изучающе разглядывали мое лицо, будто что-то ища.
— Ценный экземпляр, говоришь? Ты никогда не слышала о фоморах, но утверждаешь, будто знаешь то, что известно мудрейшему из ныне живущих? Высокомерная йутулка!
— Мой магический Дар исключительный. Другого такого в мире не сыщешь. Проверь сам, если умеешь.
— Уже. — Раздулись огромные щеки. — Суть твоего Дара отличается от тех, что я видел прежде, но это вовсе не делает его ценным. Твоя одежда действительно странна. Тебя не пугает мой облик. Ты также не похожа на тех, кого я видел раньше, не считая одной девицы. Что не добавляет тебе стоимости. — Повисло недолгое молчание. Когти со скрежетом втянулись в толстые сальные пальцы, но возникшее напряжение не ушло, пока он не продолжил: — Но мне нравится твой запал. Ты посмела дать отпор превосходящей силе. Тебе хватило ума осознать свою участь и вернуться. Мне это нравится.
— Значит, мы договорились? Я встречусь с визирем?
— Сначала скажи, ты понимаешь, что отправишься в Белокаменный дворец на другой конец света? Очень-очень далеко. Во дворец, что кишит монстрами и разными тварями, от одного вида которых люди сходят с ума. На поклон Великому визирю, которого боятся собственные подданные? И ни я, ни ты, никто во всем мире не может гарантировать, что ваша встреча не закончится твоей погибелью?
Притворяться, что испугалась не пришлось. Тащиться за тридевять земель в логово мистических существ совсем не хотелось. И все же, внутри красным бутоном расцветало ликование. Как бы безумно ни звучало, но именно этого я добивалась — попасть во дворец!
Сейчас поясню.
Фомор не тот, кто владеет контрактом. Артефакт исчез вместе с Никием, которого я не представляла, как искать. Малыш играл в молчанку. Единственный, кто мог решить ситуацию — визирь. Если он тот, кому уходят все плюшки за исполненные желания, то он сможет разорвать контракт. А вот зачем бы ему это делать, я очень надеялась узнать у Клавдии.
Если я что и понимала в концепции Избранных, так это то, что порталы, через которые они попадают в миры для спасения, открываются именно в той точке, откуда должны начаться их приключения. Портал Клавдии, Избранной из моего потока, вывел к Таинственному саду и артефакту богини. Не надо выстраивать сложное математическое уравнение, чтобы понять, что произошло дальше.
Клавдия отправилась к визирю.
Никий сказал, что до меня были другие девицы, что находили способ сторговаться с фоморами. Элл Жаб подтвердил, что был кто-то на меня похожий. Кто бы еще это был, кроме Клавдии?
Если моя соотечественница имела хотя бы каплю сути Избранной (а она ее имела!), то успела заручиться поддержкой прислуги и разгадать пару секретов. Может и сердце визиря успела покорить? Впрочем, к последнему пункту оставались вопросы. Если визирь — такая же страшная лягуха, как и фомор-привратник, то я Клавдии не завидую. И пусть магия Врага просочилась сюда, без непосредственного участия Странников, наверняка девушка уже навела шороху во дворце.
Она будет там.