— Без глупостей, — предупредил он, заходя вперед меня. Портал с противным причмокиванием поглотил жилистую фигуру Сонара.
Да откуда они все знают, что я мастер творить глупости? У меня на лбу что ли написано? Или рассылку кто кинул между мирами. Флорин истерит, Клавдия подозрительно спокойна, но глупости почему-то ждут от меня!
— Куда вы нас ведете? — Я попыталась посмотреть в глаза Никию, но тот отвел их. — Зачем?
Никий ухватил меня за рукав плащевки.
Портал затрещал, когда я на пробу коснулась мельтешащей серой массы. Что-то острое кольнуло пальцы. Никий подтолкнул меня. Я послушно двинулась вперед. Сквозь шипение и звуки надломленных прутьев, мне почудился голос Никия, поглощенный шумом:
— Я сожалею.
Перемещение через технический (технологический?) портал мало отличалось от перемещения магического. Я бы даже сказала, что оно было проще. Никаких мысли-приказов или обращений к богам-хранителям. Никаких засасывающих водоворотов. Вошел и вышел. Будто перешагнул порог. Проще не бывает.
Ага.
Картинка мира сменилась за секунду. Без подготовительной воронки, мерцающей синевы и успокаивающей темноты. Будто кто-то неудачно склеил кадры в фильме, вырезав важный кусок со всеми объяснениями. Вот мы на солнечной поляне, а вот Клавдия сидит на земле. Кто-то держит у ее рта кислородную маску. Небо не видно. Много дыма и стен. Вокруг люди в костюмах химзащиты. К Бородачу кто-то пристает с вопросами, а Сонар уже скрылся в глубине ангара, обшитого медными листами. Над головой огромные лопасти взбивают удушливый воздух. Пахнет чем-то странным.
Среди облаков пара я увидела, как Флорин на руках уносят в серой маске-респираторе. Голоса, шум вентиляторов, лязг металла смешались в сводящую с ума какофонию.
Я покачнулась.
Вот зачем нужен стерильный мир. Он защищал нас от таких вот ситуаций. Кто бы что ни говорил, но миры разные. В них живут разные бактерии, патогены и инфекции. У местных есть иммунитет. У человека, даже с самым лучшим здоровьем, его нет. Избранные получают лишь самую каплю защиты. И то, для своего мира. У Странников есть их униформа с десятком заклинаний, вшитых вместе с нитями. У бывших Избранных нет ничего.
Я почувствовала, как меня подхватили чьи-то руки. А потом поняла, что смотрю на людей снизу-вверх. Почему-то я лежала на полу не чувствуя ног. В легкие забился тяжелый дым, а звуки потеряли четкость. Голос Никия что-то говорил мне, но я не могла разобрать, что. Его слова превратились в тягучую повторяющуюся белиберду.
Никий наклонился надо мной. Открыл рот и четко повторил несколько слов. Я не поняла ни одного. Шок отразился на моем лице так сильно, что для Никия все стало ясно.
Мой Дар закоротило. Я больше не понимала, что говорят жители других миров.
ЧАСТЬ II
— 1 —
Меня затолкали в уазик местного пошиба. Если бы не мое отбитое состояние, я бы возрадовалось возможности прокатиться на машине. Рев мотора радовал ту часть моей души, что скучала по дому. Седла, повозки и колесницы достали сильнее, чем жесткие корсеты и правила этикета. Из-за них я отбила себе всю пятую точку и защемила мышцы в таких местах, что стыдно сказать.
Взревел мотор.
Машина подпрыгивала на ухабах. Сквозь затемненные окна я почти ничего не видела. Мне было так плохо, что я едва дышала. А обзор преграждал плечистый мужик с одной стороны, и Никий с другой. У последнего я вроде как лежала на коленях. «Вроде как» — потому что плохо справлялась с ощущениями собственного тела.
— Анна, — позвал меня Никий.
Я перевела взгляд на платочкоголового. Его произношение проглотило одну букву «н» и мое имя прозвучало как «Ана». Он что-то еще добавил на своем языке. Интонация звучала мягко, почти заботливо. Ага, почти. Словам незнакомых мужчин-похитителей, а уж тем более их интонациям, я перестала верить в первый же день своей официальной избранности.
За несколько часов поездки в полутьме я успела передумать все самое худшее. Вопросы так и вертелись в моей больной головушке. Что за странный мир такой? Что прикажет сделать со мной Сонар, когда поймет, что я потеряла Дар? Что с Малышом? Я звала его несколько раз, но он хранил молчание. Почему он перестал отзываться? Почему я его не чувствую? Где, черт побери Тинхе, чтобы сказать мне, что Дар развивается соответственно своему возрасту и все с ним в порядке? Где Клавдия и Флорин? За нами едут еще машины? И главное, что если мне не станет лучше? Что если влияние нового мира на меня окончательно и бесповоротно?
Я останусь малоподвижным овощем. Местные не выглядят дружелюбными и понимающими ребятами. Просто скинут меня где-то здесь на обочине и оставят подыхать. Я не смогу даже пошевелиться. Просто буду лежать и ждать, пока местная фауна разъест мою плоть и поселится во внутренностях. Первым делом они прогрызут мне глаза. Потом залезут в уши, нос, рот. Выедят язык. Заползут в горло и…
Рука Никия легла мне на плечо.
От неожиданности я вздрогнула. Лишь спустя несколько секунд пришло осознание, что это успокаивающий жест. Не скажу, что мне стало легче или спокойнее, но попытку я оценила. Проснулось старое, давно забытое желание, чтобы кто-то обнял, прижал к себе и сказал, что все будет хорошо. Я почти забыла, как сильно мне этого не хватает.
Машина резко затормозила. Кто-то что-то гаркнул. Окно опустилось. Свет фонаря скользнул по лицу Никия, заставляя его прищуриться. Потом опустился на меня. Задержался на несколько секунд и потух. Водитель потянулся к бардачку, вытащил что-то и показал человеку на улице. Глушить мотор он не стал.
Мы на пропускном пункте, — поняла я.
Здесь есть машины. Здесь есть винтовки. Считай современность.
Несколько минут мужчины переговаривались. Что-то щелкнуло и загудело. Машина двинулась дальше по ухабистой дороге. Прошло еще несколько минут, прежде чем мы вновь остановились.
Никий помог мне выбраться. Я чувствовала себя растекающейся жидкостью, и едва понимала, зачем второй охранник держал меня на мушке. Будто в таком состоянии я могла себе позволить бежать.
— Анна, — привлек мое внимание Никий-Следопыт.
У меня не хватило сил, чтобы ответить или просто посмотреть на него. Никию пришлось подхватить меня на руки. Я же все силы прикладывала к тому, чтобы удерживать себя в сознании. И все-таки часть времени выпала из памяти. Реальность обрела свои черты, когда металл шлюза выдохнул избытки воздуха.
Что-то изменилось.
Я обнаружила, что могу свободно дышать. Тиски, сковывающие мышцы не пропали, но немного ослабли. Из головы исчез вертолетный гул и я, наконец, разобрала стук своего сердца. Никий опустил меня на ноги, которые, удержали меня на земле.
— Анна, — позвал он меня. — Тебе стало легче?
Я осторожно кивнула. Меня все еще подташнивало.
— Ты понимаешь мою речь?
— Да. — Ком напряжения скатился с груди. — Что это было?
— Пустошь и Окраины, — сказал он, будто это что-то объясняло. — Сейчас мы под Куполом и защищены он действия грофа.
Я подняла голову. То, что Никий назвал куполом, действительно оказалось огромным закругляющимся колпаком. Но не из стекла, как я вначале решила, а из сочетания света, шедшего из странных прожекторов-излучателей. Небо, просвечивающее сквозь электромагнитный (вероятно) купол, мутное, будто по нему прошлись грязной тряпкой. Над горизонтом висела желтоватая дымка, как бы предупреждая, о таящейся в ней угрозе.
— Какое отношение это имеет к моему состоянию?
Некстати припомнилась наша первая встреча с Никием. Тогда он говорил, что очень рад, что у него нет магических сил. Я списала это на различия в менталитете и культурных ценностях, но ситуация выходила куда хуже.
— Плохое самочувствие — это стандартная реакция на переход из одного мира в другой. Тебе станет легче, когда Док вколет сыворотку. А проблемы с Даром — это реакция на переизбыток грофа в атмосфере. В Цезерине знают о грофе?
— Если речь не о философе-психологе, что было бы странно, то я понятия не имею, о чем ты.
— Это такой элемент. Почти не встречается в природе в естественном виде. Но мы научились его синтезировать. Он… Впрочем, неважно, как все случилось. После Тихого Дня его остатки осели в эфире, из-за чего случилось вот это все. — Никий указал вверх, но, думаю, он имел в виду гораздо больше, чем неестественный цвет неба. — Переизбыток грофа в воздухе опасен для людей. Для тех, у кого есть Дар — смертелен. В нашем мире нет магии в том виде, что у вас. Она менее концентрированная и сильная. Она не представляла угрозы и ее не брали в расчет. Однако же, в Тихий День ее не осталось совсем. Экстрасенсы, ясновидящие, ведьмы погиби первыми, когда гроф просочился в эфир. Концентрация была столь сильной, что гроф иссушил всех носителей. В общем-то, — подытожил он, — это дало кое-какой шанс остальному человечеству. Если в вкратце, то выжившие основали города под куполами. Этот — один из самых больших.
Я покосилась на купол, который после рассказа Никия, показался невероятно хрупким и ненадежным.
— На мой Дар напал плотоядный микроэлемент в воздухе?
— В эфире, — поправил Никий, как будто речь шла не о каком-то выдуманном веществе. Я вновь покачнулась, и он подхватил меня под руку. — Пойдем.