— Чё ж с вами, мужиками, так сложно? Да это ж вы меня затащили в апокалиптический ад! А теперь жалуетесь, что я не то, что вы хотели.
Ножки стула проскрежетали по полу. Сонар встал.
— Пойдем.
Иномирный контрабандист провел меня к лифту. Тяжелые механизмы с визгливым скрежетом потянули нас вверх. Минув одиннадцать этажей, мы вышли на плоскую поверхность крыши. Ржавый металл перил деформировался от отсутствия должного ухода.
— Это первый путь, — указал Сонар. В предрассветных лучах город больше не напоминал футуристическое будущее в неоновых лучах. Тихое гудение на фоне сгоревшего неба, вгоняло в глухую безысходность. Несколько высоких башен-шпилей виднелось у основания купола. О них-то и говорил мужчина. — Порционка. Людей вроде тебя, тех что не приносят пользы городу, но имеют подходящие способности, направляют туда. Вот эти все щиты держаться вовсе не на электричестве. Не только на нем. От грофа избавиться невозможно. Нет от него защиты. Но если скармливать ему то, что он любит, его воздействие на остальных снижается.
— Вы держите там людей?
От узких башен, черными стволами устремляющихся вверх, повеяло зловещим холодом. Они и с первого взгляда доверия не внушали, но теперь я почувствовала сосущий запах смерти. Иллюзорные нити тянулись к прозрачным плитам купола, отдавая им энергию, другие же щупальца из острых игл и мерцающих лезвий, метили на меня и Малыша.
Не желая того, я прижала руки к груди. Очень сильно захотелось ощутить то тепло, что излучала моя сила.
— Недолго. Чем Дар слабее, тем меньше носитель может продержаться. На самом деле, мы не так часто их используем. Одноразовые батарейки затратны. В Светочах энергии больше и иссякают они медленнее.
— Светочи?
— Артефакты, если, по-вашему.
Мой источник истинной любви ушел в качестве аккумулятора для воров и похитителей людей. Восхитительно, блин.
— А какой второй путь?
— Тебя переведут в резерв. Обучат. Разместят. Определят на стандартный паек. Будешь помогать в работе с другими гостями Деополиса. Со временем, когда мы поймем, что можем тебе доверять, войдешь в группу. Повидаешь иные миры. Продлишь неизбежное угасание.
Что-то подобное я подозревала. И все же слушая Сонара, сердечко-то пропускало удары. Легкое отупение опустилось на плечи мягкими лапами. Окутало шалью безразличия, сдавливая в нежных объятьях. Впервые я почувствовала себя маленькой хрупкой девочкой. Хотела бы списать все на магическое воздействие, но его не было.
Не знаю, как я нашла в себе силы спросить:
— Медленная смерть взамен быстрой?
— Суть всей жизни. Если тебе все еще трудно сделать выбор, Следопыт покажет Порционку поближе. Нагляднее, если потребуется.
Сквозь онемения шока, проступало болезненное осознание. Вот таких людей я хочу спасать будучи Избранной? Противостою Врагу, рискуя всем?
Я обхватила защитный поручень, склоняясь над перилами. Убийственная высота покачнулась перед глазами, отразившись во мне пустотой.
— Значит, вот так вы заставите меня работать на вас?
— Ты в любом случае принесешь пользу. А как, зависит от тебя.
— А какой выбор встанет перед Дией и Флорин?
Я повернулась в тот самый момент, чтобы увидеть, как Сонар отводит глаза.
Диа имела Дар.
— В чем ценность Флорин? — Соображала я медленно. — К ней иной интерес? Что в вашем мире со здоровьем и продолжением рода?
— Завтрак через полчаса. — Он сжал мое плечо. На меня будто бы сверху опустилась неподъемная глыба льда. И что в этом было больше, угрозы или беспокойства, не понять. — Достаточно времени, чтобы решить, оформлять паек на нового сотрудника или нет смысла возиться с бумажками.
Я взглянула на башни-батареи, сорняками вросшие в город. То, чем они выкачивали силу из артефактов, удерживало в плену магов.
Господи боже, Атрос, Лёша и Клод! В одной из них Аматри!
Возвращалась я в каморку в полном опустошении. Слова Врага постепенно обретали смысл. Не разобью я артефакт, который поддерживает жизнь в одном из последних городов на всей земле. Не поставлю людей под угрозу. Даже таких как Сонар, Никий и Бородач.
Не уничтожу артефакт — не заработает телепортационная магия Малыша. Застряну здесь — рано или поздно, перестану устраивать Деополис и уйду на его кормежку с концами. До тех пор стану соучастницей межмирных преступлений.
Что остается? Обратиться за помощью к Врагу и принять последствия.
И какое же из всех трех зол меньшее?
— 5 —
День в Деополисе проходил… нудно.
Именно так.
Это сначала кажется, что в других мирах интересно все. Необычная история мира, феноменальные события, иная физика и трансцендентные личности. Не-а. Дважды не-а. Не больше чем у нас, по крайней мере. Бытовуха вся та же, только на фоне декораций заброшенных складов, разбитых дорог и покосившихся рекламных щитов. Если вы попали в Деополис из маленького городка, где градообразующим элементом был завод, особой разницы не заметите. Еще первую неделю по привычке отработаете свои смены.
Дней пять я притиралась к местному режиму. Здание, в которое нас доставили, гордо именовалось Окрой. Не в честь горького экзотического фрукта, а за приближенность к окраинам Деополиса. Рабочие, большая часть которых жила здесь же, вставали по утреннему гудку сирены. Вкалывали до следующего гудка. Обедали. Заканчивали день вместе с гудком.
В Окре занимались экспериментальными проектами по продлению жизни Деополиса. Разрабатывали новые технологии по освоению миров, изучению артефактов, адаптации иномирцев. Здесь же нашли место мне. И да, не комнату с панорамным видом, а именно койка-место в жилой на пятом этаже.
Все семь соседок вставали раньше меня, занимали очередь в душевую раньше меня и уходили на работу раньше меня. Узнав, что я понятия не имею, как долго проживу с ними, ко мне сразу же потеряли интерес. На мои вопросы либо не отвечали, либо отмахивались парой слов, не утруждаясь объяснениями. Лишь одна поддерживала со мной контакт, деля место в столовой.
Худоба Куми не имела ничего общего с хрупкостью фигуры Фло. Вроде и ростиком одинаковые, и весом. Но походила она на истощенное зомби, выползшее в потемки обшарпанных коридоров, а не на изящную пленницу Белокаменного дворца.
— Стопки не нальют. Не тем, кто нашего уровня доступа, — дернула она себя за ткань формы. Две медных нити прошивали ее воротник. На моей одежде эти нити были перекрещены. — Расслабляться как? Телу не отдохнуть. А дезинфицироваться внутри надо. Вредное производство губит сильнее грофа.
Я перевернула ладони. На подушечках бледнели мозоли. В моих переводческих способностях нуждались редко, а вот сортировать сплавы металлов, привозимые из-за купола, кому-то было нужно. Как и проверять плотность защиты одежды. И стирать известняковую пыль с механизмов грохочущих машин. До последнего меня не допускали. Не доверяли.
— Я не пью, — с долей неуверенности ответила я, когда Куми катнула по столу кругляшек. Деревянная монетка стукнулась о ладонь и упала плашмя.
Лет десять назад согласилась бы, не раздумывая. Сейчас — знаю точно! — после бессонной ночи и любой дозы алкоголя на следующее утро не встану. И в обед. И вечером. Вообще больше не встану.
— Это сейчас, — хмыкнула Куми, потирая плечо. Когда она размыкала тонкие губы, из ее рта просачивался кисловато-сладкий запах. Он смешивался со вкусом резиновой каши, оставляя в недоумении, отчего именно меня подташнивает. — Через два сияния брулом завоешь, да поздняк. В Лукс дверца не всем открывается.
— Не знаю, сколько длится одно сияние, но как подпольный бар решит мои проблемы? — Я с подозрением уставилась на монетку-пропуск.
Девушка заскребла ложкой по дну, собирая липкие остатки завтрака.
— Я тя не пойму. Хочешь к нам вписаться или нет? Окры под нож пустят и не задумаются, а там знакомства склеить на раз два. Пока лохмы блескучи, а гроф мозговую кашу не выел, чё ж шанс травить?